Здравствуй, мама! - Амелия Борн

— Игорь Валерьевич, к вам детектив Дятлов.

Вскочив с места, я пошел навстречу старому знакомому и крепко пожал протянутую мне руку. Когда дверь за секретаршей закрылась, он сказал:

— Полагаю, случилось что-то из ряда вон входящее, раз я понадобился тебе так срочно.

— Можно и так сказать, Ник.

Я снова устроился за столом, он — напротив. Достав из встроенного в стол бара коньяк и пару бокалов, я молча разлил темную жидкость и подтолкнул один бокал к Нику.

Сделав первый глоток, он поинтересовался:

— Мне не терпится узнать, чем я могу тебе помочь на этот раз.

Со вздохом оставив свой бокал, я коротко ответил:

— Ольга вернулась.

Ник присвистнул, взметнув вверх светлые брови.

— Очевидно, причина ее возвращения — не внезапно вспыхнувшие материнские чувства?

— Да уж, их можно сразу исключить, — презрительно фыркнул я. — Но в целом ты угадал причину того, почему я тебя вызвал, верно — мне нужно знать, для чего она вернулась. Хочу, чтобы ты выяснил до мельчайших деталей все, чем она занималась с того момента, как сбежала. А также ее окружение и финансовое положение.

— Понял, — понимающе кивнул Ник. — Есть что-то еще, что я должен знать?

— Да. Перед тем, как она заявилась ко мне в дом, случилось два странных происшествия.

— А именно?

— На благотворительном приеме, где я был со своей невестой…

— У тебя есть невеста???

— Сейчас не об этом. Так вот, на том приеме кто-то нарочно толкнул Тамару на официанта с подносом, чтобы поставить ее в неловкое положение.

— Игорь, ты же понимаешь, что это не преступление?

— Дослушай. Той же ночью, когда мы поехали в комплекс «Vodizzza», кто-то пустил в нашу сауну кипяток, очевидно, добиваясь, чтобы мы сварились.

— А вот это уже интереснее, — подался ко мне Дятлов. — И что, до сих пор ничего не выяснили?

— Полицию, конечно, вызвали, но они расследуют это происшествие весьма вяло.

— Ясно. Значит, кто-то из тех, кто был на приеме, мог вас выследить и каким-то образом подстроить несчастный случай в сауне?

— Схватываешь на лету.

— А выгодно это было…

— …Ольге. Возможно, по своей тупости она воображала, что, сварив меня, через детей сможет прибрать к рукам все мое состояние.

— Вполне. Что-то еще?

— Да, чуть не забыл. Вчера дети пытались сбежать. Я уверен, что в лесу рядом с домом их кто-то ждал. И вряд ли это их мамаша.

— Понял. Я все проверю.

— Нарой достаточно, чтобы ее избавиться от нее раз и навсегда, — процедил я.

— Постараюсь, — хмыкнул Дятлов.

Когда он ушел, я устало откинулся на спинку кресла. В голове вертелись несколько вариантов того, как поступить в дальнейшем. И ни один из них не сулил бывшей жене ничего хорошего.

Пусть даже дети будут ненавидеть меня до конца жизни. Прежде всего — я защищал именно их.

— Наверно, нам стоит отложить свадьбу? — с сомнением спросила я у Разумовского, когда мы ужинали вдвоем у меня дома.

Близнецы, по заверению Игоря, находились под неусыпным контролем Серафимы Александровны. На мои расспросы о том, как себя чувствуют дети, Разумовский только отмахнулся и сказал, что ему очень нужно отвлечься хотя бы на этот вечер.

— Почему ты так считаешь? — нахмурился Игорь и отложил вилку.

— Ну… сейчас наша свадьба только усугубит… ммм, — я запнулась, подбирая слова.

— Ненависть детей ко мне? — уточнил Разумовский.

Зря я завела этот разговор. Хотя, меня тоже многое волновало, и я считала, что вправе прояснить некоторые моменты.

— Они тебя не ненавидят, — заверила я в ответ.

— Я очень и очень в этом сомневаюсь.

Разумовский покачал головой, допил залпом вино и, поднявшись, подошел к окну, встав ко мне спиной. Некоторое время я просто смотрела на него, испытывая такую бурю чувств, что меня захлестнуло ими с головой. Потом подошла и крепко прижалась сзади.

Игорь рвано выдохнул. Положил руки на мои ладони.

— Они очень тебя любят, я уверена. И уверена, что ты все сделаешь так, чтобы максимально учитывать интересы своих детей, — прошептала я.

Разумовский развернулся ко мне лицом. Обхватил за затылок и прежде, чем жадно поцеловать, спросил о том, на что у меня не было ответа:

— И почему мы с тобой не встретились раньше?

Этот вопрос стал для меня важнее всех возможных признаний, которые, если уж быть честной с самой собой, могли никогда и не прозвучать.

— Я считаю, что нам нужно изобрести какой-то план, — мрачно сказал Виктор, когда мы с ним встретились поболтать за чашкой кофе в одном из небольших кафе.

— План? — нахмурилась я. — Ты о чем?

— Ну как же, Томик? Какая-то нехорошая женщина отравляет жизнь моей пышечке, а мы будем сидеть сложа руки?

Я тяжело вздохнула. Вик озвучил то, о чем я и сама думала беспрестанно. Но на этих думах все и заканчивалось. Игорь заверял, что он во всем разберется, но я видела, как ему тяжело. Шло время, а ничего не происходило. При встречах с детьми я сталкивалась лишь с враждебными взглядами, да и нахождение в доме Разумовского для меня стало сродни пытке.

— У меня никаких мыслей на этот счет нет, — призналась Вику.

— Мда уж… ну, ничего. Одна голова — хорошо, а две — уж точно Ольгу изведут, — решил Виктор.

Спорить с этим я, конечно же, не стала. Но и как вести себя дальше не понимала от слова «совсем».

Я уже собралась сказать Вику, что нам стоит разъезжаться по домам, когда в кафе появилась… Ольга собственной персоной.

Склонив голову и сделав вид, что меня здесь нет, я уткнулась носом в чашку с недопитым кофе.

— Что случилось? — удивился Виктор.

Я помотала головой.

— Ничего. Сиди, как сидишь!

Не было ничего удивительного в том, что бывшая жена Разумовского меня не заметила. Она просто села за соседний столик, спиной ко мне и принялась листать меню.

Вик вдруг проявил чудеса понимания. Даже не обернувшись к Ольге, шепнул одними губами:

— Это она?

Я кивнула. Это была она. И от этого понимания внутри все сковало ожиданием чего-то неминуемого.

Мы с Виктором застыли. Просидели так, в полном молчании, минут пятнадцать. За это время к Ольге подошел официант, которому она озвучила свой заказ. А после — напротив нее присел за столик какой-то мужчина.