Иллюзия бога - Алина Штейн

– Может, останешься? – выпалил он.

В эту минуту среди мягких вечерних сумерек Гестия была невыносимо прекрасной, и он не видел ничего предосудительного в желании посидеть с ней бок о бок еще немного. В конце концов, тяга к красоте появилась едва ли не на заре человечества. А у Гестии она была светлой, трогательной и ожидаемо печальной, потому что, как говорил кто-то из классиков, «за прекрасным всегда скрыта какая-нибудь трагедия, чтобы зацвел самый скромный цветочек, миры должны претерпеть родовые муки»[22]. Аполлон выпалил:

– Если погуглить «красивая», высветится твое фото.

– Тот же самый результат поиска будет, если загуглить «незаинтересованная», понимаешь? – Она смерила его долгим взглядом, будто прочитала его нутро как открытую книгу, и от этого Аполлону стало не по себе.

– Мне грустно, – попытался оправдаться он, но это звучало жалко.

– Понимаю. – Она поджала губы. – Но, уж прости за откровенность, разве ты умеешь долго грустить?

– Не умею, – покорно согласился он, ошеломленный тем, что кто-то понял его так легко. – Все, о чем я теперь думаю, – что Гиацинт ушел слишком рано, и я не успел понять, как он относится ко мне. Видит ли он, насколько я ценю его опыт, его умение преподать самый сложный материал легко и просто? Знает ли, как повлияли на меня его лекции?

– А имеет ли значение взаимность, когда любишь по-настоящему?

Он опустил голову.

– Что же мне теперь делать? – Даже шепот давался ему с трудом, от решительности не осталось и следа. – Еще и этот случай с Артемидой… Я обязан разыскать ублюдков, которые на нее напали. Но она ведь ничего мне не расскажет.

– Думаю, ты всегда можешь поговорить с ней.

– Она не захочет говорить со мной.

– Ты, конечно, отличник и гордость универа, но иногда о таких глупостях думаешь. – Тихий серебряный смех. – Она ведь твоя семья. Она заботится о тебе.

– Но…

– От извинений еще никто не умирал. – Гестия подмигнула, зашагала прочь, и очень скоро ее силуэт поглотила пелена тумана.

Ближе к ночи Аполлон все-таки дотащился до общежития, каждую минуту убеждая себя повернуть обратно. Пересилив это, он постучал – сначала тихо, потом, испугавшись, что его не услышат, забарабанил изо всех сил. Послышалось недовольное «иду, иду, кого там нелегкая принесла», и дверь распахнулась.

– Я тут мимо проходил, услышал историю про вашу перестрелку, дай, думаю, загляну, – сбивчиво протараторил Аполлон.

Сестра хмуро уставилась на него, всем своим видом говоря: «Я жду объяснений». Демонстративно перевела взгляд на часы. Аполлон откашлялся.

– Ты серьезно даже не заявила в полицию о нападении? А если бы тебя убили? Ну и кто из нас безответственный ребенок, подвергающий себя риску?

– Если ты пришел сюда самоутвердиться… – Артемида потянула дверь на себя.

– Нет, я… Я знаю, произвожу впечатление человека, довольного своей жизнью. Но внутри, под внешним лоском, правит отчаяние. Понимаешь? И, может, я просто пришел сюда узнать, в порядке ли ты, чтобы не потерять то, что у меня еще осталось. Потому что жизнь все время отвлекает наше внимание, и мы даже не успеваем заметить, от чего именно.

Артемида все еще хмурилась, но Аполлона нельзя было так просто обмануть: всю жизнь они одни были друг у друга, одни против целого мира, и он выучил ее ужимки даже лучше, чем собственные.

– Красиво сказал. Эх, мастерство не пропьешь! Хотя попытки были, насколько я знаю.

– В общем, знаешь что? – Он перевел дыхание, отвернувшись. Резким движением смахнул внезапно навернувшиеся слезы. – Обвинить во всем тебя – так действительно было бы гораздо легче.

– Чего ты вряд ли когда-то получишь, так это легкую жизнь, братишка. – Она тихо рассмеялась, взъерошив его золотистые волосы. – Уж я об этом позабочусь!

Часть 15. Об ужасе и пицце

– Супер. Теперь еще и Аполлон в этом как-то замешан. – Ари обожгла язык горячим кофе и охнула. – Думаешь, он тоже видел Сайд, как Персефона и Аид?

– Если он ничего не преувеличил, конечно. Ты ведь его знаешь… Черт, ну почему «Оракул» взорвали именно сейчас? Могли бы просто пойти туда, проверить, что там за массовые галлюцинации. А теперь…

Гестия резко замолчала, заметив Зевса, трусцой бежавшего навстречу. Выглядел он как ходячая реклама магазина спорттоваров – улыбчивый, стремительный, весь окутан облаком физического совершенства.

– Привет, девчонки! Не хотите присоединиться?

– И тебе доброе утро, – кисло проговорила Ари, отсалютовав бумажным стаканчиком. Проигнорировав все шесть будильников, она проснулась только после бодрящего избиения подушкой от Афины, и то не до конца.

– Мы сегодня не в форме, – ответила Гестия.

«Мы всегда не в форме», – подумала Ари.

– Последний раз я была на пробежке, э-э-э, дай-ка вспомнить… Кажется, никогда.

Зевс скорбно вздохнул, всем своим видом демонстрируя возмущение таким пренебрежением к здоровому образу жизни.

– Кстати, не забудьте, сегодня в шесть. Только чтобы без опозданий, ладно? Чистка не ждет.

– Так точно, гражданин начальник, – уныло выдавила Ари, буравя взглядом его широкую спину.

– Мне не послышалось? – Гестия схватила ее за локоть. – Ты будешь на нашем ритуале?

– Не то чтобы мне этого хотелось, но… Да.

– И не сказала мне?

– Да, знаешь, меня чуть не пристрелили в выходные, как-то из головы вылетело!

– Не боишься после того, что там в прошлый раз случилось? Мне теперь жутковато. Вдруг оттуда опять какой-нибудь Тифон полезет.

– Кто, я? Боюсь? – Ари демонстративно фыркнула. – Конечно нет. К тому же у меня уже готов план побега на каждую букву кхмерского алфавита.

– А почему именно кхмерского?

– В нем больше всего букв.

Шутки шутками, но Гестия была права, как и всегда: Ари побаивалась. Сложно не опасаться ритуала, посреди которого из Тартара может вылезти чудовище и причинить вполне реальный вред. Конечно, после предыдущего нападения Зевс восстановился на удивление быстро, но Ари вовсе не была уверена, что ее организм настолько же вынослив. Может, все-таки тоже заняться бегом?..

Вечером она в который раз повторила:

– Ребята, я должна подчеркнуть, насколько мне насрать.

И в который раз слушатели сочувственно покивали, мол, ага, конечно, знаем мы твое «насрать». В этот раз в роли слушателей выступали Афина и Гермес. Остальные члены Двенадцати пытались разместить снятую с петель дверь, необходимую для ритуала, и, судя по громким спорам, доносящимся со второго этажа, получалось у них не очень.

– И ради этого мне пришлось вернуться с островов. – Гермес с усмешкой возвел глаза к потолку.

Ари энергично кивала в такт его словам. Конечно, он не поленился вернуться из затяжной поездки. Он-то давно знает о существовании