46 интервью с Пелевиным. 46 интервью с писателем, который никогда не дает интервью - Виктор Олегович Пелевин

ТИТОВА. Но холодильник может ломаться.

ПЕЛЕВИН. Может.

ИОНИН. Я хотел бы властью завлаба поставить какую-то структурную границу. Вот сейчас один вопрос: мы будем делать перерыв?

ГОЛОС ИЗ ЗАЛА. Давайте голосовать.

ПЕЛЕВИН. (Соседу по столу) Может быть, мы здесь будем курить?

ИОНИН. Кто за перерыв? (считает) За перерыв четыре человека. Остальные против. Кто-то может выходить курить по одиночке. Я думаю, что это не проблема. Сейчас Виктор Олегович прочитает свой второй вопрос, чтобы мы подошли к этим же проблемам с другого угла.

ПЕЛЕВИН. Мы не следуем за вопросами, поэтому предлагаю третий и четвертый объединить: в сущности это один и тот же вопрос. Мы этого уже касались. Принято считать, что в светском обществе общественное мнение является высшим моральным критерием и именно в этом его ценность. Это некая главная инстанция, причем иерархически она даже в некотором смысле серьезнее, чем государственная власть. В идеале демократия — это управление обществом на основе общественного мнения. Но мы уже говорили о том, что в реальном мире общественное мнение существует только в качестве медиапродукта или сообщения о состоянии общественного мнения. Я прошу на это обратить внимание. По сути общественное мнение с терминологической точки зрения — это и есть сообщение о состоянии общественного мнения. Насколько ценно для общества сформированное за деньги общественное мнение? Должно ли так быть при демократии? На что мы опираемся на самом деле, когда сначала формируем общественное мнение, а затем говорим, что опираемся на него? То есть попадаем в ситуацию Мюнхгаузена. Как может общество защититься от попыток подделать его мнение?

И вот этот же вопрос с некоторой детализацией. В силу своей природы человек не имеет контакт с общественным мнением. Он может ознакомиться только с мнением другого человека. Ему же говорили, что общественное мнение — это одна из глосс информационного пространства. Так вот о содержании общественного мнения человек узнает из СМИ, причем рейтинг считается единственным объективным критерием состояния общественного мнения. Картина общественного мнения, созданная на основе рейтинга, внедряется в сознание электоральной единицы, которая всегда подсознательно отождествляет себя с большинством, поскольку в массовом сознании именно большинство является носителем моральной истины. Это не надо доказывать, достаточно просто посмотреть сборник русских пословиц.

Возникает положительная обратная связь, ведущая к дальнейшему росту рейтинга. Не является ли общественное мнение, созданное имиджмейкерами на основе рейтинг-технологий, имиджем общественного мнения? Не ведут ли рейтинг-технологии к формированию в сознании электоральной единицы имиджа избирателя, который впоследствии будет выбирать между имиджами политиков? И не правильно ли в таком случае говорить не о выборах, а об имидже выборов? Насколько прозрачны и доступны для общества способы сбора информации о состоянии общественного мнения? И должны ли технологии определения рейтингов быть прозрачными для общества? Ведь постановка вопроса выделяет не только направление наших разговоров, но и результат опросов. Так вот — что вы думаете по этому поводу?

ПИЛИЯ. Вообще-то я был первый на самом деле, потому что мне курить идти. Но мне интересно послушать.

Елена БАШКИРОВА, член Экспертного совета журнала «Советник». Тогда потерпите.

ПИЛИЯ. Терплю, терплю.

БАШКИРОВА. Я директор фирмы РОМИР, которая как раз занимается изучением общественного мнения. Но сначала я хочу дать короткий комментарий. То, что здесь происходит — замечательная ПР-акция. Я хочу высказать свое восхищение автору, г-ну Пелевину. Он совершенно замечательно манипулирует нами, использует для какой-то своей цели…

ПЕЛЕВИН. Подождите, я еще никого не использовал.

БАШКИРОВА. Мне не нравится одна вещь. То есть она мне, конечно, нравится, но я как профессионал мимо этого пройти не могу. Идет постоянная подмена понятий. Все это делается с какой-то целью. Может быть, чтобы обострить дискуссию?

Второе. Я хочу прокомментировать такое утверждение, такую миленькую очень фразочку, что все общественное мнение есть функция от того, что производит медиа, от медиа-продукта. Речь идет о том, что, конечно, общественное мнение не формируется только исключительно общественным мнением. И, конечно, нельзя каждый раз выдергивать какой-то один фактор из множества, из сотни разных факторов. И говорить, сейчас мы обсудим это, поскольку это есть функция денег или функция хорошей или плохой работы пиарщиков или функция СМИ. Все это действует в комплексе, и мы это можем делать и в науке различать.

ПЕЛЕВИН. Анализ — это есть рассечение целого на части.

БАШКИРОВА. Я хочу продолжить. Что же все-таки такое общественное мнение на реальном бытовом уровне? Мы проводим исследования, ездим по городам и селам, видим реальных людей…

ПЕЛЕВИН. Я не подвергаю результаты опросов сомнению. Я в них сам верю.

БАШКИРОВА. Конечно, нельзя говорить, что все это совершенно неверное, некорректное, фальшивое, вредное суждение, что все формируется только СМИ. Конечно, роль ТВ огромна, но, можно я сейчас реальные факты приведу…

ПЕЛЕВИН. Можно…

БАШКИРОВА. Нельзя, я вам не даю слово. Во-первых, основные средства воздействия понятны — газеты, ТВ, радио, журналы. Сейчас основное средство — ТВ, потому что на газеты денег нет у людей. Если Вы съездите в деревню и посмотрите, поговорите с людьми, у Вас немножечко прояснится в голове. Смотрят в основном 1-й канал. Может дальше тоже идти сужение: политические программы смотрят далеко не все, к ним резко снизился интерес, я говоря о населении как бы в целом. В принципе, это безумно вредно, то, что Вы сейчас говорили: вот, есть электрат, есть образ, да? Нет одного образа, который однозначно воспринимается всем населением: народ, электорат — очень условные понятия. Есть некая общность людей, все индивиды и все очень по-разному воспринимают этот образ. Если политтехнологи так наваяли какой-то образ политика — хозяйственника или просто очень умного политика, он совершенно по-разному будет восприниматься на месте. Точно так же, как если Вы, вот здесь выглядите таким прекрасным, клевым, шикарным мальчиком. Если мы Вас сейчас отвезем куда-нибудь в деревню и в качестве зрителей посадим людей с цигарками и в ватниках, Вас разнесут просто на части. Скажут: он в темных очках — он — шпион — скажут старички, ну и т. д.

ПЕЛЕВИН. Понимаете, во-первых, я туда сам поеду в ватнике, а во-вторых, ствол не забуду прихватить. Посмотрите, что я хотел бы сказать. Я вовсе не утверждал, что общественное мнение — это некая подделка, которую нам вставляют в голову. Мысль была вот какая. Вы можете узнать, что думает ваш сосед, с которым вы живете. Вы можете узнать, что думаю я — вы можете спросить, и я отвечу. Вы можете узнать, что думает другой человек. Но общественное мнение по своей природе — это такой феномен, который мы не можем воспринимать непосредственно. С точки зрения феноменологии, с