Прокурор идет в суд - Эрл Стенли Гарднер

— В чем дело, Дуг?

— Не знаю. Я хожу вокруг да около, и это действует мне нанервы. В любом деле из тех, что я вел, было нечто осязаемое, за что я могухватиться в качестве отправного момента. А здесь не за что зацепиться.

— Я знаю, Дуг, — посочувствовала она, — но тебе нужновзбодриться и взяться за дело. У тебя впереди серьезная борьба.

— Я могу выдержать любое сражение, пусть бы толькокто-нибудь его начал.

— Они и собираются это сделать, — сказала Сильвия.

— Расскажешь мне все, что знаешь.

— Пойдем сюда, в комнату надзирателей. Сейчас там никогонет.

Он последовал за девушкой в комнату надзирателей.

Она прислонилась к решетке, которая отделяла столнадзирателей от скамей посетителей, и сказала:

— Большое жюри заседает сегодня, Дуг… — Она подождала, но онмолчал, и Сильвия продолжила: — Джек Уортингтон, председатель Большого жюри, непринимал активного участия в выборной кампании, но он был за Роупера. Он исейчас еще за него. А вот какова точка зрения Роупера, я не знаю — может быть,он просто охотится за десятью тысячами долларов, — но он добрался доУортингтона, а Уортингтон не прочь заполучить твой скальп.

— Мой скальп?

— Да.

— Что ты имеешь в виду?

— Роупер распространяет слухи, что вам с Брэндоном везло дотех пор, пока у тебя были только мелкие дела. Естественно, он завидует твоейрепутации и хотел бы видеть, как ты провалишься. Он считает, что данный случай— начало твоего провала.

— Какое это имеет отношение к Большому жюри?

— Самое прямое, — сказала Сильвия. — Если заранееподготовленные присяжные обвинят Лейси, тебе ведь придется вынестиобвинительный приговор, не так ли?

— Думаю, что так.

— Предположим, они сделают это до того, как ты сможешьполностью отработать это дело?

Селби признался:

— Если бы мне пришлось заявить суду, что те доказательства,которые у меня есть сейчас, являются неопровержимыми, я бы подал заявление оботставке.

— И тем самым сыграл бы на руку своим врагам, Дуг. Они быподняли вой, что ты труслив, что не способен прийти на суд и обвинить убийцу,если только это не какой-нибудь простейший случай.

— И мне пришлось бы это стерпеть, — заметил Селби. — Потомучто я никогда не стану преследовать того, кого считаю невиновным.

Прищурившись, она изучала его:

— Что-то не видно, будто ты собираешься драться.

— А я не лезу в драку. Я устал. Я похож на собаку, котораягонялась за своим хвостом по кругу до полного изнеможения. Быть воинственнымочень хорошо, когда знаешь, что ты на правильном пути. Но совсем не хочетсяотдавать под суд невинного человека и, прежде всего, не хочется выносить емуприговор. В этом и заключаются трудности прокурорской службы.

— Ты знаешь, кто будет представлять Лейси, Дуг? — спросилаСильвия.

На мгновение у него появилось желание спрятать глаза, но онпоборол его и встретился с ее участливым взглядом.

Селби кивнул.

— Кто? — спросила Сильвия.

— Инес Стэплтон.

Ее глаза сверкнули.

— Да… Это объясняет… Дуг Селби, если ты позволишь ей… Еслиты остановишься только потому, что захочешь уберечь ее от неудачи илипобоишься, что ее лишат адвокатского звания, я никогда с тобой не заговорю досамой смерти. Она сама напрашивается на это.

Иди и борись с ней так же, как ты сражался бы с СэмомРоупером, если бы на ее месте был он.

— Я исполню свой долг, — сказал Селби.

— Долг тут ни при чем! Если они обвинят Джима Лейси, тывынесешь ему приговор! Инес Стэплтон не должна вмешиваться в ведениерасследования. Она в отчаянии, потому что ты не бегаешь за ней… В аду не сыщешьстолько ярости, сколько в отвергнутой женщине, и она ничего так сильно нежелает, как растерзать тебя на куски!

Он покачал головой.

— Она не такая, Сильвия.

— Почему не такая?

— Потому что не такая.

— Ты думаешь, она не будет сражаться с тобой всемидоступными ей средствами?

— Она будет делать все, что в ее силах, чтобы добитьсяоправдания своих клиентов, — ответил Селби. — Она предупредила меня об этом.

— Тогда почему же она не такая, какой я ее считаю?

— Я не могу объяснить.

Сильвия хотела сказать что-то резкое, но сдержалась.

Ее глаза блестели. Спустя секунду она произнесла тихим,напряженным голосом:

— Дуг Селби, я устала от тебя! Пожалуйста, не позволяй ейводить себя на поводу, как медведя с кольцом в носу.

— Не позволю.

— Будут ли у тебя какие-нибудь замечания для прессы поповоду заседания Большого жюри?

— Когда оно заседает?

— Насколько мне известно, сегодня, в два часа пополудни.Уортингтон считает, что некоторые аспекты дела нуждаются в независимомрасследовании.

Селби мрачно кивнул.

— Возможно, он прав.

— Но, Дуг, это просто политическая игра. Они стремятсяпоставить тебя в трудное положение. Они рассуждают так: раз случай довольнотрудный, тебя можно втолкнуть в самую середину болота, и пусть люди видят, какты в нем барахтаешься. Тогда на следующих выборах все вернется на круги своя.

Селби медленно проговорил:

— Я не буду возражать, если Большое жюри допроситсвидетелей. Как я понимаю создавшуюся ситуацию, передача дела в судпреждевременна. Я и скажу им об этом. Скажу также, что если сочту необходимым,то подам в отставку.

— Но, Дуг, ты не можешь так поступить, особенно теперь,когда Инес Стэплтон представляет противную сторону. Они завопят, что всеподстроено, что ты прекращаешь работу, потому что эта женщина… твой друг…

Селби глубоко вздохнул, распрямил плечи и улыбнулся.

— Мне наплевать, кто что скажет. Я намерен лучшим образомвыполнить свой долг. А теперь я иду в парикмахерскую, мечтаю о горячихполотенцах и бритье.

Ее полные тревоги глаза смотрели ему вслед.

Селби все еще был в парикмахерской, когда шериф Брэндонвызвал его к телефону. Парикмахер снял горячие полотенца, и Селби прямо впростыне, которой был накрыт во время бритья и которая хлопала его по коленям,подошел к телефону.