Моя женщина - Эммануэль Ласт

— Ты что, Вер… я бы в жизни лезть не стала…

— А кто тогда? — Вера нахмурилась. — Вовка мне во всем признался перед Новым годом.

Надя прочистила горло, поправила подол платья.

— Ну, есть у меня на примете один, с длинным языком… ты только не обижайся.

Вера поняла, о ком говорила сестра.

— Младший твой что ли?

Алешка был на год младше ее сыновей и то, что они дружили, Вера знала.

— Да он случайно проболтался, Вер. Они собирались после Нового года компанией на турбазу, ну, он как-то и поинтересовался, общаются твои с отцом или нет, черт его знает, зачем, — Надя придвинулась ближе, обняла Веру за плечи. — Сама понимаешь, причины он не знает, мы с Колей ни одной живой душе не сказали…

— Это хорошо, потому что… я сама рассказала, — Надя выдохнула, прижала руки к груди.

— И как они?

— В шоке, конечно, оба. Сама знаешь, возраст такой, что кровь горячая. Сказали, что нет у них больше отца, — грустно закончила Вера.

— Может, зря рассказала? Повременила бы чуток…

— Чтобы потом, когда правда вскроется, дважды предательство пережить? Нет, Надя, я решила, что этот вопрос надо закрыть раз и навсегда.

— Бесстрашная ты Вера, оказывается, но я тобой горжусь! — Надя улыбнулась, прижала сестру к себе. — Может, оно и к лучшему, ты прости меня, Вер, если что…

— Нормально. Надь, все нормально…

Дверь распахнулась и в комнату ввалился захмелевший Ванька.

— Девочки, чего секретничаете?

— Гуся бери! — отмахнулась от него Надя и они вернулись за стол.

Улыбаясь во все тридцать два, Иван поднял бокал и сказал красивый, но сумбурный тост, пожелав Вере, женщине во всех отношениях прекрасной, обрести достойное счастье!

И, словно в ответ на его слова, в дверь позвонили.

— А мы еще кого-то ждем? — Вера неопределенно пожала плечами.

Открыла дверь и охнула от удивления, увидев на пороге Игната. В неизменной кожаной дубленке, с красными от мороза щеками и букетом цветов в плетеной корзине.

— С Рождеством, — деловито пробасил он и Вере показалось, что голос стал еще ниже, с примесью легкой сипотцы.

— С Рождеством, — Вера замялась, перестроиться быстро не получалось, но на помощь пришла Надя.

— Игнат! Вот это сюрприз, с праздником! — она потеснила Веру и, не стесняясь мужа в соседней комнате, трижды приложилась к небритой щеке гостя.

— И Вас…

— Вер, ну чего ты стоишь? Вот была бы мать жива, со стыда сгорела, что такую дочь невоспитанную родила! — и потом уже ласково Игнату. — Проходите, пожалуйста, давайте я помогу.

— А вы получается сестры? Я сначала подумал подруги…

Надя засмеялась, игриво махнув рукой и незаметно бросив на Веру испепеляющий взгляд.

— Ну, вы конечно скажете, подруги! Сестры мы, родные. Меня Надежда зовут.

— Вера и Надежда, очень приятно. Может быть, нас где-то здесь и Любовь ждет? — улыбнулся Игнат, ища глазами Веру, а Надя опять засмеялась, беря его под руку и провожая в гостиную.

— Вы не поверите, но Любовь тоже есть — знакомьтесь, жена моего сына.

Сидевшие за столом мужчины встали, по очереди пожали гостю руку и пока Надя хлопотала над местом, познакомились. Когда Вера с колотящимся где-то в ушах сердцем вернулась в гостиную, Ваня наливал вторую рюмку.

Она села рядом с Игнатом и неловко скомкав на коленях салфетку сказала.

— Ну, я сморю все уже познакомились… отлично, это моя сестра, Надя. Ты уже знаешь, не по годам боевая.

— Я заметил, — он улыбнулся одними уголками губ и отставил в сторону предложенную Иваном стопку.

— Вера, представляешь, человек с пневмонией в больницу попал! Неделю на капельницах — и как Вас угораздило?

Вера посмотрела на Игната, но он только пожал плечами.

Уж она-то прекрасно знала как!

— Я, наверное, не вовремя, у вас семейное застолье…

— Ну что вы, Игнат! Кто ж в такой праздник гонит гостя из-за стола? Кушайте, у нас Верочка, знаете, как вкусно готовит!

Игнат знал и дважды уговаривать его не пришлось.

Вечер прошел весело и непринужденно. Вера не почувствовала ни скованности, ни зажатости гостя. Он умело вел беседу, с Ванькой даже нашлась пара общих тем по бизнесу и после чая Вера чувствовала странное умиротворение, словно действительно провела вечер только в кругу семьи.

В кругу самых близких и родных.

Надин сын с женой уехали в семь — у них впереди были гости помоложе, хоть и не такие веселые. Ваня хотел еще остаться, но, закончив помогать Вере убирать со стола, Надя почти выволокла невменяемого мужа на лестничную площадку.

— Игнат, ты мужик! Настоящий мужик, будь! — он с чувством пожал ему руку и тут же женской силой был погружен в лифт.

Игнат закрыл дверь и, помедлив, прошел за Верой на кухню. Прикусив губу, она натирала полотенцем хрустальные бокалы.

— Ты не обращай внимание на Ваньку. Он иногда всякую чушь несет… — сказала тихо и он понял, что она имела ввиду.

И опять жалость пополам с нежностью и желанием защитить накрыла с головой.

Какая же Вера хрупкая и одновременно несгибаемая. Он подошел к ней сзади, положил руки на плечи, чуть сжал, а потом провел до локтей вниз и обратно, вызывая толпу беснующихся на коже мурашек.

— Не надо… — шепнула тихо, но он сделал вид, что не услышал.

Осторожно притянул Веру к себе, обвивая руками ключицы, зарываясь носом в волосы. И замер в ожидании, считая секунды.

Она не двигалась, отложив полотенце и бокал, а потом одним неуловимым движением положила поверх его рук свои и опустила голову, касаясь губами предплечий.

Сердце пропустило удар и так они и стояли, обнявшись, не замечая ничего вокруг, в едином порыве без слов и объяснений, словно знали другу друга много лет и не было ни у одного из них никого роднее другого.

Заявившись на Рождество к Вере с цветочной корзиной, Игнат особо ни на что не рассчитывал. Они не виделись почти неделю и она, как и любая женщина, могла придумать себе все, что угодно.

Поэтому семейное застолье, на которое его пригласили, стало полной неожиданностью. Надя оказалась сестрой, а не подругой, а ее мужик, хоть и прикладывался к бутылке, был отличным малым.

Не то, что муж…

Игнат ощущал себя на своем месте и тишина и легкость, с которой велась беседа за столом, неторопливо и так непохоже на его обычные шумные вечеринки, пленила окончательно.