Скромница для хулигана - Илона Шикова

* * *

Одиннадцать лет назад…

— Как она, теть Свет? — слышу в коридоре голос Кати.

— Ой, девочки, — восклицает моя мама.

Так понимаю, что приперлась подруга не сама, а с тяжелой артиллерией в виде Дарины. Чувствую, тяжко придется сейчас под их напором. Одну Катюху я бы еще выдержала, но вот двоих — это уже проблема.

Второй день не хожу в школу, уткнувшись носом в подушку. Не хочу никого видеть, ни с кем разговаривать и ничего не слышать. Хочется закричать очень громко — оставьте меня в покое. Однако мама уже собралась вызывать врача, глядя на мое бледное лицо, отсутствие аппетита и равнодушие к окружающим.

— В комнате? — слышу громкий голос Дарины.

— Да, — снова тихий ответ мамы. — Может, хоть вы повлияете. Не пойму, что с ней происходит.

— Сейчас повлияем, — уверенный голос Громовой. Не зря такую фамилию носит, ей бы полком командовать, а она на юридический собралась.

Проходит пару минут, и две красотки заходят ко мне в комнату, прикрывая плотно двери.

— Привет, Анют, — слышу за спиной голос Кати, так как лежу на боку, повернувшись лицом к стене.

— Салют, Мартышка! — и веселый голос Дарины, а на глаза наворачиваются предательские слезы.

— Ты достала уже, — начинает Миланская ее вычитывать. — Можешь хоть раз обойтись без своих шуточек?

— А что я? — обижается Дарина. — Я только хотела обстановку разрядить, вывести эту звезду из ступора.

— Лучше помолчи, — Катя присаживается ко мне на кровать, и я чувствую прикосновение руки к своему плечу. — Анют, ну, что случилось? Поругались?

— Расстались, — всхлипываю, поворачиваясь зареванным лицом к подругам.

— Ёшкин кот, — восклицает Дарина, глядя на меня. — Вот говорила же, не верь мажорам, особенно этому, — фыркает, скрививши смешную гримасу.

— Да замолчи уже, — строгим голосом отвечает ей Катя. — И без тебя тошно. Анют, не молчи.

— Я не знаю, что сказать, — отвечаю тихо, садясь на кровати, опираясь спиной о стену. Беру подушку и прижимаю ее к животу.

Вообще я рада, что девочки пришли ко мне. Их перепалки готова слушать часами. Может и правда, я все себе напридумывала, и пора уже забыть обо всем? Но непрошенные слезы снова выступают на глаза.

— Для начала расскажи, что случилось, — Дарина садится на стол и начинает дрыгать ногами. — Уверена, не все так критично, как ты себе напридумывала.

— Он обещал, что останется здесь учиться, — шмыгаю носом. — А сам не сдержал обещания и через два дня после выпускного уезжает в Москву.

— И-и? — Дарина поднимает брови, глядя на меня.

— И я вспылила, сказав, что он обманщик, — отвечаю честно. — Зря я вас не послушала. Думала, что он не такой, как все. Что не обманет и не бросит.

— Анют, успокойся, — Катя гладит мен по руке, так как я снова собираюсь реветь.

— Я пока не вижу ничего критического, — выдает Дарина, а мы вдвоем с Катюхой округляем глаза и смотрим на нее, ожидая продолжения. — Если, как ты утверждаешь, между вами ничего не было, то и флаг ему в руки. Пусть чешет в свою Москву, получше найдем. Или все-таки было? — подруга наблюдает, как я опускаю глаза вниз. А на последний вопрос отрицательно киваю головой. — Сдается мне, что ты врешь, но будь по-твоему. Так сопли чего размазывать-то? Погуляли, поцеловались и разбежались. Тоже, — усмехается, — нашла проблему.

— Как все у тебя просто, — заступается Катя. — Ты сама хоть раз влюблялась, советчица?

— Мне ваших соплей хватает, — снова кривится Дарина. — Сама давно рыдать закончила из-за такого вот мажора типа Сторожилова? — Катюха замолкает, грозно глядя на подругу, но та игнорирует ее взгляды. — Я же вас предупреждала — завязывайте путаться со всякими уродами, ни к чему хорошему это не приведет.

— Заткнулась бы ты со своими советами, — фыркает Катюха и снова обращается ко мне: — Не слушай ее. А рыдать и правда завязывай, не стоит он твоих слез, Анют. Знаешь, есть такое понятие «так получилось». Вот это как раз твой случай. Все, что не делается, все к лучшему…

Последний звонок, и конец десятого класса. Я уже немного пришла в себя, но ко встречи с Антоном все же оказалась не готова. Еще и Мишка Андреев подлил масла в огонь.

— Не думал я, что ты так низко упадешь, Мартынова, — одноклассник подходит к нам с девочками, когда мы стоим в сторонке, ожидая начала праздника.

— Ты о чем? — мои глаза округляются.

— Сохнешь по Антохе? — кивает головой в сторону, где мой бывший возлюбленный стоит со своими одноклассницами и мило улыбается в ответ на речи девочек.

— Андреев, тебе чё надо? — влезает Дарина, наступая на Мишку. Тот делает шаг назад и обиженным голосом произносит:

— Вон, — снова кивок головой в сторону компании выпускников. — Смеются над Аней. Сторожилов рассказывает, как Анюта чуть ли сама ему на шею вешалась, а потом в постель к нему залезла, — краснеет Михаил.

— Чего? — произносим одновременно с девочками.

— Того. Слышите? — опять резкий кивок в сторону, откуда Антон уже косится на нас. — Снова ржут над Аней.

— Сейчас доржутся у меня, — произносит строго Дарина и направляется вместе с Катей к одиннадцатиклассникам.

— Девочки, не надо, — кричу им в спину, но они не реагируют. И мне остается только плестись следом.

Антон наблюдает, как две фурии несутся прямо на него, и выходит из толпы.

— Какие-то проблемы? — спрашивает у девочек.

— Сейчас у тебя будут проблемы, козел!

Катюха размахивается и бьет Сторожилова в район глаза.

— Ты сдурела? — орет он, прикладывая ладонь к месту, куда зарядила моя подруга, а та трясет рукой, разминая костяшки. — Какого хр…

Договорить он не успевает, так как ему прилетает повторный хук справа, теперь уже от Дарины.

— Девочки, ну зачем? — чуть ли не плача произношу, но меня никто не слышит.

— Еще раз к ней подойдешь, еще и нос разобью, — грозится Дарина.

— Громова, Миланская! — голос завуча звучит грозно, и мы расступаемся, давая возможность женщине подойти ближе. — Вы совсем обнаглели?

— Тамара Петровна, это не мы, — отвечают синхронно подруги, кивая при этом отрицательно головой.

— Видела, как не вы, — подходит ближе к Антону, заглядывая ему в подбитый глаз. — Сторожилов, давай в медпункт. А вы, красавицы, — снова поворачивается к девочкам. — Марш за мной, будем беседу воспитательную проводить. Мартынова, — смотрит на меня. — Ты чего ревешь?

— А можно я с вами, для беседы? — как-то уж очень жалостливо у меня получается, но не смогу здесь остаться сама, без подруг.

— Какое похвальное рвение. Идем, — делает шаг вперед. — Сторожилов, ты уже в медпункте должен быть.