Проклятье хаоса - Роберт Энтони Сальваторе

Когда Даника и Тобикус сорвались с крыши и рухнули вниз, верещание Персиваля переросло в вопль протеста.

Клыки вампира искали ее шею, и Даника была слишком поглощена задачей удерживать обезумевшую тварь на расстоянии, чтобы сосредоточиться на нормальном приземлении. Она втиснула локоть под челюсть вампира, толкнув изо всех сил, и перевернулась так, что Тобикус оказался под ней. Удар о землю, сопровождающийся звуком, какой бывает, когда ломается толстое дерево, отбросил их друг от друга.

Вампир не был потрясен падением, но, вскочив на ноги и ринувшись на Данику, подгоняемый вновь требовательными командами Кьеркана Руфо, Тобикус запнулся и обернулся, словно смутившись.

Его омывал дневной свет. Даника, попытавшись встать, охнула, обнаружив, что у нее сломана лодыжка – кость разорвала кожу и торчала наружу. Упрямая воительница, вздрагивая от боли при каждом движении, приподнялась на здоровом колене и, сделав рывок вперед, крепко ухватила вампира за щиколотку.

Все, о чем она мечтала сейчас, это убраться отсюда, но еще больше желал скрыться Тобикус, спрятаться в уютный мрак Библиотеки. А Данике не хотелось бы, чтобы это произошло. Она видела мучения, написанные на его лице, и знала из древних легенд, которые слышала еще ребенком, что дневной свет сдерет кожу с его костей, как корку с апельсина. Даже чувствуя невыносимую боль, девушка сохранила достаточно разума, чтобы понимать: уничтожив Тобикуса сейчас, она облегчит в дальнейшем задачу очистки Библиотеки от остальных монстров.

Даника цеплялась за ногу вампира с упорством бульдога. Тобикус бил ее по голове, лягался и вопил. Один глаз Даники полностью заплыл. Она слышала хруст собственной сломанной переносицы, боль в лодыжке не смолкала, а, напротив, усилилась до такой степени, что девушке приходи-, лось отчаянно бороться, чтобы хоть как-то оставаться в сознании.

А потом она лежала в холодной грязи и луже своей крови, и руки ее сжимали пустоту. Откуда-то издалека неслись затихающие крики отступающего вампира.

Тобикус мчался напрямик к парадным дверям Библиотеки. Каждая его мышца дрожала от напряжения, кожу жег дневной свет, он ослаб и представлял собой жалкое зрелище. Декан всем телом ударился о деревянную преграду и был отброшен назад, беспомощно рухнув в слякоть. Он видел дыры в двери, проделанные ударами Даники, видел прохладную темноту за ними, манящую его.

Лоскут кожи над правым глазом вампира повис, мешая смотреть. Тобикус вновь бросился к двери, но покачнулся и промахнулся, со всего размаху врезавшись в каменную стену.

– Как ты мог так поступить со мной? – Он думал, что кричит, но на самом деле всего лишь неслышно шептал. – Как?

Окруженный светом вампир побежал, больше спотыкаясь, чем передвигая ноги, к углу Библиотеки и дальше, вдоль стены здания. Он знал, что где-то на юге есть туннель, темный, прохладный туннель.

Но времени найти его у вампира не осталось. Тобикус понял, что погиб, и проклял собственную слабость и этого негодяя Руфо, так обманувшего его.

На той стороне Библиотеки солнечные лучи били прямо в глаза, и вампир, остановившись, кинулся обратно за угол и там упал, привалившись к камню. Куда бежать? Тобикус отчаянно боролся, чтобы очистить свои мысли, и ему долго пришлось превозмогать боль, чтобы вспомнить о склепе.

Холодном и темном.

Но чтобы добраться туда, ему придется пересечь солнечную сторону библиотечной территории. Павшему жрецу была невыносима мысль о грядущей боли, но он понимал, что остаться здесь означает смерть.

Вопя: «Не-е-т!», Тобикус выскочил из-за угла и со всех ног кинулся к усыпальнице. Солнечный огонь лизал каждый дюйм его тела, вгрызался в самое сердце и причинял жуткую боль, которую и представить себе было нельзя. Но он достиг цели. Вампир каким-то образом справился с тяжелой дверью и упал, ощутив прохладную тень на каменном полу, ласкающую его обожженную щеку. Уже на брюхе дополз он до дальнего угла гробницы, вскрыл захоронение наставника Эйвери и нашел в себе силы выбросить наружу тяжелый труп и вскарабкаться на его место.

Дрожа в агонии, вампир свернулся калачиком и закрыл глаза. Тобикусу надо было поспать, чтобы оправиться и поразмыслить о своем безрассудстве и своей участи.

Кьеркан Руфо лгал ему.

Он потерял путь к Дениру.

Когда к Данике, наконец, вернулось сознание, тени уже выросли и наклонились. Она сразу поняла, что потеряла много крови, и не смогла сдержать гримасы, когда собралась с силами и взглянула на рану – нога распухла и стала зеленоватого оттенка, острый конец кости, испачканный подсохшей кровью, торчал наружу, разорванные сухожилия беспомощно висели.

Могла ли она надеяться хотя бы пошевелиться? И как ей оставаться в этом месте, когда день клонится к вечеру? Потребовались вся сосредоточенность, приобретенная девушкой за долгие годы тренировок, вся сила воли, сопутствующая ей в жизни, чтобы Даника сумела подняться на неповрежденную ногу. Волны головокружения омывали ее, и она боялась, что от движений кровь из раны потечет сильнее. Подпрыгивая, она на шаг приблизилась к востоку, к главной тропе, ведущей из Библиотеки.

И снова упала лицом в грязь.

Тяжело дыша, втягивая воздух в легкие, только бы опять не лишиться чувств – ради всех богов, она не может позволить себе новый обморок! – Даника оторвала полосу от низа рубахи и потянулась к сломанной лодыжке. Поблизости она нашла какую-то палочку и крепко сжала ее зубами, не раз укусив сучок от дикой боли, пока туго перевязывала рану, кое-как заставив кость вернуться на место.

К тому времени, как она вернулась на тропинку, девушка насквозь промокла от пота, но она шептала свою эйнто, свою мантру, и, сперва ползком, потом подпрыгивая, передвигалась все быстрее и быстрее, подальше от страшной тьмы.

Библиотека скрылась из виду, но девушка не почувствовала себя спокойнее, ведь силуэты гор за ее спиной уже покраснели в лучах заката. Она знала, что Руфо пойдет за ней: она была призом, который этот мерзавец жаждал обрести с той поры, как впервые увидел ее.

Даника знала эту местность, и, хотя пробираться сквозь густые кусты было куда труднее, она свернула с главной тропы, продолжая двигаться прямо на восток, зная, что вновь выберется на тропу позже, возможно утром, – если удастся укрыться от Руфо ночью в гуще леса. Она нашла тянущуюся среди кустов узкую тропинку, дорожку лесников или друидов, и путь стал немного легче. А когда вокруг девушки уже сомкнулась ночь, сердце ее затрепетало от надежды – по тропе в направлении Библиотеки шагали три фигуры. Даника узнала наряд служителей Огма и чуть не вскрикнула от радости, предвкушая встречу со жрецами.

Но лицо ее исказилось от неожиданности: девушка увидела, что один из них идет задом наперед, а голова на его плечах повернута на сто восемьдесят градусов. У Даники перехватило дыхание, когда она поняла, что шаркающей походкой к ней приближаются трое, и девушка подумала, что вот тут-то ей и конец, ведь они наверняка заметили ее.