Конечно, беременна! - Кира Шарм

  - Все равно же - до свадьбы, -  бурчит отец, от чего становится понятно, что эту фразу за последнее время от повторяет уже далеко не в первый раз.

И даже не в десятый, - я так чувствую.

Даже не знаю, что сказать, пытаюсь чем-то рассеять новую возникшую паузу. – Ты собираешься лететь туда?

  - Нет, сын, его голос снова становится командным и твердым.

  - Что, даже не познакомишься? – тогда я ни хрена не понимаю, к чему весь этот разговор? Викентий Олегович – далеко не тот человек, который вдруг просто решит поделиться по душам такой новостью.

  - Видишь ли, получается както несправедливо, - чеканит отец, на этот раз поворачиваясь ко мне и впиваясь взглядом мне в глаза.

А это означает, что сейчас я услышу что-то крайне неприятное, - насколько я успел изучить батю, он никогда не станет отворачиваться в те моменты, когда собирается кого-то четвертовать.

  - Ты рос с отцом. Получал любовь. В полной семье. Я тебя учил всему, корпорацию вон свою передал, а он… Его мать так и не вышла замуж, семья от нее отвернулась изза внебрачного ребенка, жили они кое-как перебиваясь…

  - И? – стойко надавливая на отца взглядом в ответ, я еще добавляю нажима.

  - В общем, я решил, что несправедливо все отдать тебе. Да и ты, тоже хорош! Раздолбай, каких свет не видывал!

  - Я? – вот уж ни хрена! – Я, папа, между прочим, за три года втрое умножил обороты той фирмы, которую ты мне передал и превратил ее в полноценную корпорацию, одну из лучших! Это так, на секундочку!

  - Я что ж, спорю? – взрывается отец. – Не о том я сейчас! Думаешь, я про твои суточные загулы не знаю, что ли? Да ты полстолицы перетрахал на пару со своим непутевым дружком! И в каждом кабаке отметился так, что тебя с первого раза и на всю жизнь запоминают!

  -И что? – вот этих предъяв от родителя я уже никак не понимаю. – Мне, между прочим, тридцать! Самый расцвет! Если бы это сказывалось на деле, я бы еще понял! Да ты себя вспомни!

( и, между прочим, - не морочу голову одной женщине целых семь лет, живя с ней под одной крышей и уверяя, что она единственная, - добавляю в уме я, но это будет уже ударом ниже пояса. Тем более, - в такой ситуации.

  - В общем, надоело мне твое блядство и разврат! – гремит отец. – Я так решил, - кто из вас первым выведет корпорацию на урівень вдвое выше сегодняшнего, женится и заделает фициального наследника, тот и получается все!

Охоренеть! Это я – от него слышу? На самом деле? Блядь, кажется, нервный срыв таки действует! И мне срочно нужно, чтобы меня кто-то ущипнул! Отец требует, чтобы я доборовольно навесил на себя тиски? Серьезно?

  - Знаешь, для того, чтобы поставить печать в паспорте и стругануть ребенка, ни особого ума, ни яиц не надо! Да любую шалаву прям сейчас можно в ЗАГС затащить, - делов-то! Что-то я не вижу в этом подвига, который стоил бы семейного бизнеса! И уж тем более, кому, кому, - а тебе это должно быть прекрасно известно! – блядь, такая благотворительность начинает меня просто взрывать!

  Нет, я готов был принять старшего брата и даже забыть о том, что маме это, между прочим, поперек горла! Даже пожалеть его готов, - вырос, бедняжка, в бедности, осуждении и вечном дожде английских просторов! Но чтобы из жалости теперь отдавать ему дело, в которое я вложился, как в собственную жизнь? Это с каких таких херов? Чувство вины отцовское так прикрыть? Как голую задницу фиговым листочком!

  - Прекрасно понимаю, с каменным лицом кивает отец. –Поэтому твои шалавы – это незачет по моим условиям. И, как ты заметил, - на первое место я все же поставил условия бизнеса.

  - А тебе сейчас не кажется, что ты вот сильно погорячился? – выплевываю с еле сдерживаемой яростью. – И бедняжку твоего, которого я еще буквально пять минут назад готов был принять, как брата, даже на равных, теперь и вторая его семья не примет? Еще больше настрадается, страдалец!

  - Арнольд, в отличие от тебя, парень серьезный, припечатывает меня отец, не дрогнув ни единым мускулом на лице. – У него и невеста есть. Приличная. И о семье он задумывается. Семерых детей хочет.

  - И что? – ни хрена не понимаю этой отцовской логики!

  - А то, что раздолбаев в нашем роду и так хватает, грозно заявляет отец и ухом не ведя. – А он – серьезный и достойный мужчина! Жаль, я сам вовремя таким не стал!

О, ну все понятно!

Папочку на старости загрызли угрызения совести за свои весело прогульбаненные годы! И, видя, что я наслаждаюсь всем, что бросает мне под ноги жизнь, причем, не менее феерично, чем он сам когда-то, он решил отдать предпочтение тому варианту, которым сам никогда не был. Но сейчас, возможно, хотел бы таким стать.

А вообще – это какое-то извращенное замаливание грехов!

Перед матерью, - за то, что гулял и изменял ей, заведя на стороне сына, за свой блядский образ жизни он решил родного и законного лишить всего? Блядь, совсем нестыковка в логике!

  - Имей в виду, я не собираюсь платить по твоим долгам той давности, когда меня еще не было на свете! – фыкраю, продолжая прессовать его взглядом. – Сегодня же проведу оценку фирмы. Твой идеальный подкидыш в случае чего должен будет мне компенсировать ту разницу, с которой я отдам эту бизнес махину между той, с которой я ее от тебя принял!

  - А ты бы разве чего-нибудь добился без того, что получил? Без моего обучения, наработанных годами рынков, без связей, которые я тебе передал, а? Не думаю, что твои условия приемлимы. И, пока корпорация на мне, не забывай, - именно мое слово будет последним! И я не потерплю, чтобы мне кто-то с тавил тут условия!

Вот, значит, как… Выходит, с появлением этого подкидыша, я еще и становлюсь врагом номер раз? Опальным сыном? Интересно, - что же такого напел ему его первенец, - а в том, что они уже успели повстречаться, и не раз, - я теперь и близко не сомневаюсь! Может, еще и мамаша его так отца сейчас обработает, что и мать ему станет не нужна? Кажется, у нас назревает неслабая себе такая война! Но ничего, - я к этому привык в большом бизнесе! А вот кое-кто, похоже, пользуется совсем другими приемами! Сопли на кулак наматывает и разводит отца на жалость, настраивая простив его настоящей семьи!

  - Я не лишаю тебя чего бы то ни было, сын,- лицо отца на мгновение смягчается, а после снова становится непроницаемым.

Нет, ну как его, человека, поднявшегося в 90-е, смогли так развести и обработать, а? Может, НЛП они какое-то там задействовали? Ну, с этим я тоже разберусь!

  - Я просто хочу, чтобы мое дело отошло к сильнейшему.

  - Что? – вот теперь я уже ни хера не понимаю.

  - Ты привык на готовом, не выдирая куска жизни из горла. Проверим, какая у тебя кишка!

Охереть! Кишки мои мы проверять будем!

Можно подумать, - я какой-то однояйцевый!

  Проследив за отцом, как всегда, решившим, что, раз он сказал все, что считал нужным, - то разговор окончательно и категорически окончен, и, дождавшись хлопка закрывшейся за ним двери, достаю из ящика стола бутылку виски, и, щедро плеснув себе полный стакан, набираю номер Карамельки.