Болотный кот - Николай Побережник

…и только Мать Луна

Сквозь тучи

Покроет своим светом лик,

Лик воинов отважных,

Павших средь камней,

Камней икербских гор.

Но горы лучше,

Чем злая тишина болот.

И копья воинов тьмы,

Что с севера приходят

И тьму с собой ведут…

И вот сегодня уже месяц, как я живу на заимке Медовой и постигаю ратное умение. Название этого поселения, конечно же, из-за того, что здесь живут два рода, которые уже не первое поколение занимаются пчелами и качают мед, со всеми сопутствующими этому занятию ремеслами. Есть на заимке и кузнец, которому я заказал пару деталей к одной штуке, что я задумал изготовить. Забрал на днях, отдав за работу целых пять золотых – очень большие деньги в этом мире, как я уже понял. Изготовленные детали внешне походили на маленький лук, но в виде закаленной железной полосы, длиной семьдесят сантиметров и пару крючков. Тарин был, мягко говоря, в недоумении, узнав, сколько денег я отдал, но когда законченное изделие сегодня на испытаниях пробило болтом медный таз с расстояния в пятьдесят шагов, он и Ванс обозвали меня колдуном, но при этом чуть ли не подрались за право стрельнуть из арбалета. Тетива была изготовлена из жил местного рогатого скота, Ванс помог мне с этим. Устройство взведения тетивы я придумал сам – оно представляло собой железный крючок на «косичке» из кожаных лент, привязанной к поясу, нужно было наступить на выемку в конце ложа арбалета, присесть, зацепить крючок за тетиву и просто встать, разогнув ноги. Наконечники для болтов тоже пришлось заказывать отдельно, но как говорится, за опт, то есть два десятка, я не переплатил.

Шли дни и недели, кроме того, что Ванс занимался со мной, отцы семейств, проживающих на заимке, привели к нему несколько парней, скажем так, призывного возраста, с просьбой и их обучить ратному делу, естественно, не за спасибо. У Ванса стали гореть глаза, точнее один глаз, он стал нужен и снова уважаем.

Мы с Тарином пробыли на заимке около двух месяцев, и сегодня за ужином он сказал, что пора собираться в дорогу, то есть завтра, так как надо успеть заработать денег на зимнюю одежду и найти место, где ее, то есть зиму провести, несмотря на то что она длится в этих местах не более трех месяцев.

– Так съездите в ближайший каменок, купите все что нужно, и возвращайтесь, перезимуем, – откровенно расстроено сказал Ванс.

– Нет, друг мой, ты же знаешь, я не могу так долго без дела на одном месте, да и Никитин уже много что умеет, – сказал Тарин, почесав шею, по которой я ему приложил на днях деревянным мечом.

– Ну да, уж е может кое-что, – согласился Ванс, – но потом вы приезжайте обязательно, я буду рад.

– Я с удовольствием приеду к тебе в гости, – сказал я и разлил по кружкам очередную порцию крепкого напитка, который здесь варят из медовой браги.

– Ну, – поднял кружку Тарин, – будем живы – свидимся.

Ехать мы решили через земли хартов, сразу подрядившись на охрану обоза до ближайшего хартского каменка, а оттуда уже протоками спустимся до городища – столицы княжества, где, по заверениям Тарина, можно сразу взять дорогой заказ. И вот утро прощания, Ванс, не скрывая грусти, постоянно вздыхал и наблюдал за нашими сборами. Прикупив у местных кое-каких харчей, мы уложили свои вещи и были готовы отправиться в путь.

– Я надеюсь все же еще увидеть тебя, Тарин, – сказал Ванс, когда мы стояли у калитки.

– Обязательно, друг мой, – похлопал Тарин друга по плечу, – только дай мне слово, что в следующий раз мне не придется видеть то, что я увидел, когда приехал.

– Нет, Тарин, – помотал головой Ванс, – такого не будет более.

– Вот и хорошо… Ну, храни тебя свет Большой Луны, и береги себя.

– И вы… будьте осторожны.

Я тоже, прощаясь, обнялся с Вансом, и он похлопал меня по спине как своего давнего друга. Действительно, я успел неплохо с ним подружиться, хороший мужик и уникальный вояка. Как-то в воспоминаниях Тарин обмолвился, что сотня Ванса была очень грозной силой, несмотря на то что по сути это была легкая кавалерия. Бойцы сотни успевали выпустить по десятку стрел в процессе атаки, и каждая стрела находила свою цель, а потом они, выстроившись клином, просто сметали строй врагов, все его бойцы были также отменными рубаками, и в этом несомненно заслуга Ванса, как командира и учителя ратному делу.

Обоз из четырех длинных телег, с парой лошадей в каждой, ждал нас на окраине заимки, у моста через протоку. Три телеги были загружены бочонками с медом, восковыми свечами и дарсом – крепким самогоном из медовой браги. Четвертая телега была с провизией на два дня пути и для охраны, которая, кроме нас с Тарином, состояла из двух крепкого вида мужиков весьма боевой внешности.

– А что такая серьезная охрана-то? – спросил я Тарина, когда мы отъехали от заимки.

– По дороге будет красный лес, а там много всякого может случиться.

– Что именно?

– И разбой случается, и зверье крупное бывает на лошадей зарится.

– Ясно, далеко до того леса?

– К вечеру будем… и ночевать придется перед ним, чтобы с утра успеть весь лес за день проехать, ночью-то через него только дураки ездят.

– А почему красный?

– От крови, Никитин… от крови.

Да уж, умеет он успокоить… Что ж, раз пока есть время, можно поспать, как говорит Ванс – во сне воин сил набирается, а кто помешает ему попусту, тому света Большой Луны не будет в жизни… Вот такие в этом мире присказки и поверья, в которые и я, чего уж греха таить, понемногу начинаю вникать и верить.

К вечеру мы проехали один лес, пересекли заболоченную местность с множеством проток и уткнулись в другой лес, тот самый – красный. Его граница также была прилично заболочена, погода стояла теплой и безветренной, и нас безжалостно начали поедать местные комары, оставляя на коже огромные волдыри.

– На, намажься, – передал мне Тарин медный пузырек с жутко вонючей жидкостью.

– Тот самый лес? – спросил я, кивнув на высокие деревья, примерно в километре от нас.

– Да, тот самый… тут, кстати и болотные коты хозяйничают по ночам, так что ночь будет веселой.

– А другой дороги нет?

– Нет, кругом еще больше топи… на большие обозы, вроде нашего, зверье обычно не нападает. Ту т надо больших разбойничьих шаек опасаться.

– Ясно…

– Встаем лагерем! – прокричали с первой телеги, и наш обоз остановился.

Наши коллеги из охранения пошли собирать хворост по окраине леса, а мы с Тарином проверили снаряжение… Я повесил на борт телеги арбалет и подсумок с болтами, что изготовил из куска толстой кожи, ну и лук пристроил рядышком. Мужики вернулись с парой охапок хвороста, и мы, повесив на огонь котелок, стали готовить ужин. Темнело быстро, наступление осени, которая, как я уже понял, очень быстро превращается в зиму, прилично сократило световой день. Помощник хозяина обоза прошел вокруг и воткнул в землю колья с закрепленными вверху фонарями – небольшими глиняными горшочками с воском внутри и толстым пеньковым шнуром, колпаками этих светильников были шестигранные цилиндры на каркасе из реек, обернутых тонкой белой тканью, хорошо рассеивающей свет. Пока ужинали, договорились с коллегами, что они дежурят первую половину ночи, а потом мы с Тарином дежурим до утра. Кстати, то ли эта вонючая жидкость помогла, то ли комары решили тоже лечь спать, но назойливое жужжание над головой прекратилось и кусать перестали.