Омут - Сергей Яковенко

Конечно, идея была не нова. Многие писатели-фантасты уже не раз описывали, как путешественники во времени делают ставки на спортивные состязания и поднимают неплохие деньги. А в фильме «Назад в будущее» один крайне негативный персонаж таким нехитрым способом и вовсе стал, чуть ли не властелином мира. И чем я хуже? Сегодняшний матч между московским «Спартаком» и киевским «Динамо» закончится полнейшим, и главное неожиданным разгромом москвичей. В конце матча на табло стадиона «Лужники» будет светиться счет «1–4».

Я прекрасно помнил этот матч. Мы смотрели его вместе с кумом. Он и в тот раз зазывал меня в пивную. Я отказался. Тогда Леха просто приехал в гости, взяв в каком-то элитном супермаркете пару кило свежих раков и упаковку чешского пива. Маша накрыла потрясающий стол, и мы все вместе болели за киевлян, хотя в играх национального чемпионата откровенно недолюбливали динамовцев, как принципиальных соперников харьковского «Металлиста». Это был замечательный вечер. Наши выиграли. Голы были красивыми, настроение прекрасным, а жизнь казалась безоблачной и бесконечной.

На этот раз все складывалось совсем иначе. Безоблачностью здесь и не пахло. Скорее, наоборот – над головой сгущались такие тучи, от которых мурашки бегали по коже, а дрожь в руках никак не хотела исчезать. Единственное, в чем я теперь был уверен, это в результате предстоящего матча, и в том, что могу с его помощью получить те деньги, которые теперь были жизненно необходимыми.

Если бы я знал, насколько ошибаюсь, то те тучи, которые сгустились над головой, показались бы мне легкими, белоснежными облачками, парящими на голубом, солнечном небосводе. Я провел в этом мире почти целый месяц, но так до сих пор и не научился в нем жить, не допуская нелепых ошибок.

Отыскав ближайшую букмекерскую контору, сделал ставку на победу «Динамо» со счетом «1–4». А немного поразмыслив, и узнав сумму возможного выигрыша, поставил на игроков, которые должны забить голы. Такая ставка сулила выигрыш около тридцати тысяч долларов, которые букмекерская контора обещала выплатить уже на следующий день. Естественно, при условии, что ставка сыграет.

Букмекер, молодой, смазливый парень лет двадцати пяти, чем-то отдаленно напоминающий знаменитого португальского Криштиану Роналду, тактично и сдержанно разжевал мне условия игры на тотализаторе до тех пор, пока не узнал, какую сумму и на каких условиях я готов поставить. Он недоверчиво посмотрел на меня. Затем, не теряя тактичности, повторил условия ставки и замер в ожидании подтверждения. Я поспешил заверить его, что он все верно понял, однако букмекера мои слова не убедили в должной мере.

– Вы хотите поставить две штуки… Простите… Две тысячи зе… долларов на победу «Динамо» со счетом «1–4»? При этом голы должны забить Баженов, Бангура и Милевский?

– Именно, – я уже с трудом сдерживал улыбку, – Вы все правильно поняли. Кстати, вам когда-нибудь говорили, что вы на Роналду похожи?

Во-первых, хотелось поскорее уладить все дела со ставкой, а во-вторых, нужно было как-то разрядить обстановку, иначе от напряжения воздух между мной и букмекером мог начать искриться вспышками статического электричества. Однако для него этот вопрос послужил лишним подтверждением моей невменяемости.

– Вы понимаете, что даже в случае победы киевлян с этим счетом, вы не получите свой выигрыш, если голы забьют другие игроки? Ставка сыграет только при условии, что…

– Я все прекрасно понимаю. И меня больше волнует вопрос, когда я смогу получить деньги, а не при каких условиях выиграю. Когда я смогу забрать тридцать тысяч долларов?

– В случае выигрыша, – снова уточнил «Роналду».

– В случае выигрыша, – подтвердил я.

Тот вздохнул, скорчил снисходительную мину, повел плечами и вытащил из кармана мобильник. Все его поведение говорило о том, что я зацикливаюсь не на том. Для чего уточнять сроки выплаты выигрыша, если никакого выигрыша не будет? Такая ставка сыграть просто не может! Ее мог сделать либо сумасшедший, либо… Либо сумасшедший! Другого просто не дано!

Отчасти он был прав. В этом мире я и впрямь был носителем самого настоящего диагноза. Ошибся парень в другом: иногда даже сумасшедшие могут знать больше, чем все остальные.

Он отошел в сторону, коротко с кем-то переговорил и, вернувшись на рабочее место, деловым тоном заверил:

– В случае если ваша ставка сыграет, вся сумма выигрыша в национальной валюте будет перечислена на банковскую карту в течение суток. Карту вы можете оформить в любом отделении «Ностер-Банка» либо предоставить нам реквизиты вашей действующей карты прямо сейчас, при оформлении ставки. В таком случае, деньги будут перечислены на эту карту. Наша букмекерская контора гарантирует выплату…

– Я понял. Этого вполне достаточно. Оформляйте.

После улаживания всех необходимых процедур, букмекер, наконец, выдал мне квитанцию и в очередной раз одарил снисходительным взглядом. Если бы я не знал, в каком мире нахожусь, я бы, наверное, принял этот взгляд за проявление сочувствия. Сложилось стойкое впечатление, что после моего ухода из конторы, парень подпрыгнул до потолка и выкрикнул какой-нибудь победный вопль. Что-то на подобии: «Юх-ху!». Или: «Да-а-а!» Я, на его месте, наверное, сделал бы именно так.

Начало матча было назначено на восемь часов вечера, а в половине седьмого меня ожидал визит туда, откуда вообще не было гарантии вернуться за выигрышем. По привычке, вскинул левую руку, чтобы посмотреть на часы, но увидев пустое запястье, вспомнил, что заложил часы в ломбард. Пришлось спросить время у случайного прохожего, который, вместо того, чтобы ответить, потребовал заплатить пятерку за столь ценную информацию.

В запасе оставалось еще два с лишним часа. Потратил их на плотный, неспешный комплексный обед и дорогу до районного отделения милиции.

Здание райотдела было огорожено высоким бетонным забором и не менее высокими металлическими воротами, на которых красовалась пара ярко-желтых трезубцев на сером фоне. Рядом с воротами – массивная стальная дверь с глазком. Увидев ее, вспомнил хоспис. От этого и без того отвратительное настроение испортилось еще сильнее. Я вдавил кнопку звонка и за забором послышался… даже не звонок, а пронзительный рокот. Щелкнул замок.

Я открыл дверь и оказался в тесном помещении с небольшим турникетом. Справа находилось широкое окно, за которым открывался вид на двор отделения милиции. Слева, за стеклом, сидел дежурный. Он говорил по телефону и жестом попросил меня подождать. Я приготовил паспорт и уставился в окно. Из здания напротив несколько человек в форме вывели наружу мужчину в спортивном костюме. На его руках были надеты наручники. Он, понурив голову, проковылял к будке автозака и безропотно забрался внутрь.

Несмотря на духоту помещения, по спине пробежал табун мурашек. При этом я отчетливо почувствовал, как на моих собственных запястьях защелкиваются холодные браслеты, а спина принимает на себя бесцеремонные толчки нетерпеливых рук конвоиров. Несмотря на плотный обед, в желудке заныло, будто от голода. Я вдруг осознал, насколько необдуманно поступаю, соглашаясь на дачу показаний по делу об убийстве человека, к чьей смерти я, безусловно, причастен. На что я рассчитываю? На то, что у меня деликатно поинтересуются, о чем я говорил с главврачом за полчаса до его убийства? Или на то, что следователь не додумался опросить персонал хосписа? Конечно, додумался! Конечно, опросил! Потому-то меня и вызвал! И охранника опросил, и пожилую медсестру, которая убирала мамину постель… И я сильно сомневаюсь, что, по крайней мере, эти двое описали меня, как адекватного, вменяемого человека. А в таком случае, вопросы будут носить несколько иной характер, нежели те, которые представлялись мне накануне. Да и представлялись ли вообще? Я, вдруг, понял, что вообще не задумывался над тем, что говорить и как говорить.