Белый волчонок - Маркус Кас

— Я защищался, — в пятый раз повторяю я на очередной, пусть и риторический, вопрос.

— Мать твою, ты фрегатом защищался? Тьфу, — дед выдыхает, садится в кресло и наливает себе из графина. Видит мой голодный взгляд: — Хочешь?

Голова трещит, тело ноет, нога горит и я киваю. От глотка бодрящего сейчас не откажусь. Глава рода покрывается алыми пятнами и вскакивает обратно:

— А ты не охренел, внучок? Серьезно? Может тебе еще и девиц легкого поведения вызвать?!

Да что же тут все нервные такие. Мотаю головой и извиняюсь. Дед успокаивается, вновь садится, долго смотрит молча, переводя взгляд то на хрустальный стакан, то на меня. В итоге к спиртному он не притрагивается, отставляя в сторону.

— Итак. Подведем итог. Ритуал посвящения лишил тебя памяти, похерив все, что в тебя вложила семья. При этом неизвестно, чем тебя наградили боги. Не смотря на то, что из-за твоей башки сразу поползли сплетни, я отправил тебя в храм Маат. Добавил в копилку злословов, понадеялся, что ты будешь сидеть тихо и не высовываться. Но не проходит и пары дней, тебя представляют ее высочеству и ты тут же устраиваешь драку. С Эратским. Разрушив при этом императорский фрегат. Все правильно?

Достижений не так уж и много, но звучит не очень хорошо, согласен. Хмуро киваю. Я старался, дед, честно. Но тут все нервные.

— Что случилось - непонятно. Эратский утверждает, что ты напал на княжну Илену Каритскую. Та впала в истерику, а потом и вовсе в глубокий обморок. Ты же говоришь, что нападения не было и это все недоразумение. Так что у вас с княжной произошло?

Вот чертовка, нашла способ избавиться от внимания возмущенной общественности. Может и мне стоило отключиться? При помощи силы наверняка можно самовырубиться, и надолго.

Неохотно, но отвергаю этот вариант. Мне, в отличие от Илены, не нужно время, чтобы придумать достойное оправдание. Остается только надеяться, что она не создаст проблем еще больше.

— Пусть сама и рассказывает, когда придет в себя.

— Версию произошедшего, значит, оставляешь на ее усмотрение? — хмыкает дед. — Благородно. А если она все таки скажет, что ты на нее напал?

Уши оторву.

— Не скажет. Потому что это будет ложью, — уверенно говорю, хотя и сомневаюсь, надавил я на девчонку сильно.

— Значит последнее слово будет за ней. А пока Каритские держат холодный нейтралитет, не зная, обидели ли их наследницу или та и правда сама виновата, как успела заявить. Эратские возмущаются, но тоже осторожно. И нам, помимо всего, в любом случае придется оплачивать восстановление фрегата.

Он опять злится, ударяет кулаком по столику и графин со стаканами жалобно звенят. Снизу доносится приглушенный грохот и вскрик. Дед закатывает глаза и залпом опустошает стакан.

— Боги, ну за что мне такие внуки! — он устало машет рукой. — Все, Игорь, свободен. Из дому ни ногой, пока не разберемся, кто сильнее виноват.

Изящно завернул, но дед прав. Невиновных в этой истории нет. Вопрос лишь в том, кому сильнее влетит. Откланиваюсь и, прихрамывая, отправляюсь к целителю, который ждет меня в спальне.

***

Утром я просыпаюсь настоящим героем. Ну или злодеем, судя по разной степени восхищения или ужаса в глазах прислуги и родни. За завтраком собираются мать с дедом, опять красноухие близняшки с воспитательницей, и двоюродный брат, скользкий и неприятный на рожу тип с сальными волосами.

Вот во взгляде последнего как раз ничего похожего на приятные чувства и не видно. Бледно-голубые глаза источают скверную смесь ненависти и презрения. Тебе то я что успел сделать, братец?

— Как самочувствие? — крайне заботливо интересуется дед.

Я даже кашляю от неожиданности. Что-то успело измениться за прошедшую ночь. На меня уже не так злятся. Нехорошо это... Или хорошо?

Осторожно уверяю всех в своем прекрасном самочувствии и делаю вид, что увлечен едой. Хотя даже не чувствую вкуса того, что автоматически запихиваю в рот.

Добираюсь до кофе и делаю большой глоток.

«Игорь, это Илена» — звучит в голове тихий печальный голос. Ну наконец-то!

«Что ты всем сказала?» — к демонам приветствия, мне нужна информация.

«Извини меня, пожалуйста. Я была не права. Сильно...».

Обрываю эти душевные метания: «Это мы уже вчера обсудили. Что. Ты. Всем. Сказала?».

«Я... Извини. Мне очень стыдно. Я .. В общем... ».

Ой и не нравятся мне эти трагичные паузы.

Голос, почти затихший, вздрагивает и выдает: «Я призналась, что воздействовала на тебя. Но только, чтобы ты ... со мной, в общем. Сказала, что ты мне отказал, очень вежливо, но я разозлилась, ну и... вот...»

Кофе выплескивается из меня против моей воли. Что, лять?!? Я не обращаю внимание на удивленные лица за столом, судорожно обдумывая услышанное.

— С тобой все в порядке? — первой приходит в себя мать.

— А? Да, извините, обжегся, — отвечаю рассеянно.

Обжегся я знатно, об одно огненное чудо. У нее совсем других идей не было? Не хватает мне еще и слухов о МОЕЙ опороченной чести.

«Игорь?» — робко напоминает о себе Илена.

«Знаешь что, рыжая, лучше мне на глаза не попадайся в ближайшее время» — мне очень хочется ответить спокойно, но мысленно сдерживаться мне еще учиться и учиться.

Поэтому получается что-то среднее между шипением и скрежетанием. Никакого дзена не хватит на дурных девиц.

Теперь понятно, чем так обеспокоены родители. Ну конечно, дитятко чуть девственности не лишили. Пусть я и не уверен, что она у меня есть. Вашу мать, стыдоба то какая. Еле удерживаюсь от эпического жеста рука-лицо.

А этот хмырь чего тогда взглядом сверлит? Неужели сам претендовал на роль соблазненного и опороченного? А тут я, спутал все брачные игры. Я ухмыляюсь ему, вынуждая злобно фыркнуть и отвернуться.

О едва не поруганной чести потом подумаю. Надо заняться более полезным, для выживания среди нервных аристократов, делом.

Вызываю в памяти образ жрицы и обращаюсь к ней: — «Антея, можно с вами встретиться?». Получаю согласие и встречаюсь с ней у входа в храм. Верховная родового храма выглядит сердито - сжимает губы и хмурится.

— Уже слышали последние новости? — понимаю я.

— К сожалению слышала, — в строгом голосе слышится капля сочувствия. — Да будет справедлив к тебе Инхетенеф, не приемлющий пустого насилия.

Ооох. Имя третьего бога ударяет уже не в голову, а по печени. Отдается пульсом в ушах и впечатывается в память. На несколько секунд задерживаю дыхание, справляясь с ощущениями.

— Да будет, — с надеждой повторяю я. — Я понимаю, что в свете последних событий, моя просьба покажется, хм, наглой. Но мне нужно ускорить обучение. Если я не пойму, как мне защищаться не так ... масштабно, то в следующий раз все может закончиться хуже.