Мачо в перьях - Фаина Раевская

«Чудненько, чудненько! Значит, арабы… Уже и сюда добрались, — размышляла я, глядя в огонь. — Террористы… И что нам с ними делать? Стоп! А ведь мы здесь все заложники! Ну да. Так и получается: остров, убитая съемочная группа, сломанный катер, испорченная рация. Все сделано так, чтобы мы не смогли ни покинуть остров, ни связаться с большой землей. Вот вам и шоу! Хотелось бы, чтобы я ошибалась. Как-то не верится, что Погудин и Завалов заодно с террористами и вот так запросто сдали нас в их лапы. Хотя… За деньги, за очень большие деньги, телевизионщики маму родную продадут. Что им какие-то восемь девиц, возжелавших стать «амазонками», а затем миллионершами? Нет, не складывается. У нас у всех есть родственники, которые непременно начнут нас искать. А может, на это и весь расчет? За каждую «амазонку» — выкуп. Неплохой навар. Впрочем, возможен и другой вариант: за нас требуют выкуп оптом, сразу за всех, да не у родственников, а у правительства… Это плохо. Какое дело нашему правительству до восьми человек, когда целое государство на руках? Его ж кормить, поить надо, аппарат власти, опять же, вложений требует. Государство и так голову ломает — где взять деньги? А тут еще мы, так некстати и не ко времени попавшие в заложницы…»

Неожиданно перед мысленным взором замелькали кадры новостных программ. Террористы показательно, на глазах всей мировой общественности, расстреливают заложников. Я похолодела и, схватившись за голову, простонала:

— Маня-а-а!!!

Точно наяву я увидела, как Манька стоит на коленях с черной повязкой на глазах, а здоровенный дядька в камуфляже и маске держит пистолет у ее виска… Это видение было невыносимым для моей нервной системы, поэтому я метнулась к Ленке и принялась тормошить ее со словами:

— Ленка, Ленка, я все поняла!

Студентка брыкалась, морщилась, даже ругалась матом, но, в конце концов, проснулась. Увидев меня, она досадливо протянула:

— О господи, опять ты! Чего тебе еще от меня надо, пипа суринамская?!

Обзывательство показалось мне обидным, хотя я и не знала, что это такое (надо будет потом выяснить, чтоб достойно ответить), но в данный момент обижаться было некогда.

— Лена. Леночка, это просто ужас! Я все поняла.

— Умерь эмоции, пожалуйста. Что ты поняла? Учти, если это какая-то ерунда, по ушам накидаю как нечего делать. За мной не заржавеет.

— Ага, знаю, — согласилась я, зная, что мало чем рискую. — Ленка, мы здесь, на острове, все до единой — заложники, понятно?

Признаюсь, я ожидала другой реакции от студентки. Она покрутила пальцем у виска и снова улеглась, собираясь продолжить прерванный сон. Я слегка обескуражилась, но снова не обиделась — теперь не время для обид!

— Лен, ты рассказ Ингумбо слышала?

— Ну…

— Да ты не нукай, а вникай, тетеря! Проснись же ты наконец! Остров, арабы, мы… Нас даже охранять не надо — куда мы с острова денемся? Они и съемочную группу убили, и катер покалечили. А девчонок похитили для показательной казни. По телику сто раз такое показывали. Надо спасать девчонок, пока не поздно. Если еще не поздно. Господи, какой ужас! У них, в смысле, у террористов, даже ядерные боеголовки есть. Не удивлюсь, если и здесь, на острове, их понатыкали под каждым кустом.

Ленка окончательно проснулась и теперь внимательно слушала мои «саратовские страдания». Заметив заинтересованность студентки, я еще раз своими словами пересказала историю Пятницы, а заодно поделилась выводами, сделанными лично мной. Сразу замечу, студентка злиться перестала и «по ушам кидать» не торопилась. Зато сделала неожиданный вывод:

— Глупости. У арабов нет ядерного оружия.

— Я бы не стала это утверждать со стопроцентной уверенностью. Купили, украли, может, просто пугают. Однако это действует! И еще как! Весь мир боится исламистов. Кстати, в Зимбабве имеются залежи урана. Тебе это о чем-нибудь говорит? Думаешь, просто так в этой несчастной африканской республике объявились террористы?!

— Хорошо, хорошо, — неожиданно быстро согласилась Ленка. — Зимбабве, уран, террористы… Но почему именно мы?

Вразумительного ответа на этот вопрос я еще не придумала, но сбить меня с толку, когда в голове уже поселился таракан, не так-то просто.

— Так уж сложилось. Хочешь не хочешь — мы заложники. У меня лично два варианта развития событий, предшествующих нашему заселению на этот чертов остров. Итак, вариант намбер ван. Сразу предупреждаю — самый хилый. Погудин и Завалов, купленные террористами, специально организовали это якобы шоу. Но тут масса проблем с родственниками, с органами, внутренними, я имею в виду…

— В таком случае я не удивлюсь, если оба телебосса случайно умерли, — заметила Ленка.

— Вполне возможно. А теперь второй вариант. Как мне представляется, наиболее подходящий к нашей ситуации. Погудин с Заваловым в самом деле отправили нас на шоу на остров Зеленой Обезьяны. А капитан катера оказался пособником террористов и привез нас, ну, скажем, на остров Оранжевого Бегемота, в самое их логово. Ни мы, ни съемочная группа этого, конечно, не знали. Потом группу убили и капитана заодно, для надежности, чтобы ненароком не проговорился. А мы теперь здесь в качестве заложников…

Ленка довольно долго молчала, обдумывая услышанное. Я терпеливо ждала. Странное дело, но к студентке я испытывала большое уважение, ее мнение значило больше, чем мнение всех «амазонок» вместе взятых.

— У меня есть ряд вопросов… — наконец молвила Ленка, глядя на меня с нескрываемым интересом.

— Задавай! — расхрабрилась я.

— Рано или поздно, но нас должны искать.

— Конечно. Но не сразу. Шоу не идет в режиме реального времени, ежедневного эфира сейчас нет. Все действо должно было писаться на пленку, а потом дозировано выдаваться в эфир. К примеру, по понедельникам или по субботам. Это раз. А два… Допустим, нас уже ищут, но ведь это не так просто, как кажется. Попробуй найти в Тихом океане остров, не зная его точных координат! На поиски могут уйти месяцы! Вспомни историю капитана Гранта.

— Ты бы еще Робинзона Крузо вспомнила, — усмехнулась Ленка.

— Да хоть с «Летучим Голландцем»! Главное — суть: нас могут искать очень долго. А могут и вовсе не найти, — неожиданно для самой себя я шмыгнула носом, изнывая от бесконечной жалости и к себе, и к девчонкам, и даже к Ингумбо.

— А что насчет аквалангиста?

Я в задумчивости поскребла затылок и, слегка смущаясь, промямлила:

— Знаешь… Теперь я почему-то не уверена, что его видела. После марулы можно было увидеть даже Нептуна. Лен, закругляйся с вопросами. Если хоть половина моих предположений верна, Манька и Елена-домохозяйка в серьезной опасности. Возможно, они на той самой базе. Помнишь: домик, кстати, очень похожий на тот, где сидел Ингумбо, человек в плащ-палатке… Может, именно там томятся девчонки?

Мысль, что Маня где-то томится, была невыносима. Я сразу представила лицо Игната, не сулившее ничего хорошего. Спасаться сразу расхотелось, а захотелось сдаться в лапы террористов — все лучше, чем разборки с Маруськиным супругом. Внезапно в глубине души (где-то очень глубоко) вспыхнула злость на Маню. Ведь это была ее идея записаться в «амазонки»! Я же хотела провести свой законный отпуск по-человечески, у телевизора, с баночкой пивка, или, на худой конец, посетить какой-нибудь музей. И почему я все время позволяю Мане сбивать меня с пути истинного?! Если уж быть до конца откровенной, то я с удовольствием месила бы грязь в нижегородских лесах в поисках останков наших героических бойцов, павших во Вторую мировую. Ну зачем, зачем я опять пошла на поводу у Маруськи?! Обманули Игната, шантажировали Завалова… Это же равносильно всем семи смертным грехам! Поэтому и сижу теперь на неизвестном острове в качестве заложника. Неужели все это происходит со мной?!