Мадам Одиночка, или Укротительница мужчин - Юлия Шилова

В отличие от изрядно подвыпившей Ленки я прекрасно понимала,что Экрам не мог сложить руки на груди, укрыться пледом и положить сверху алуюрозу. Экрам мертв, тут нет никаких сомнений. Значит, кто-то сделал это за него…Но кто?! Этот кто-то все видел, и этот кто-то находится поблизости. Посмотревна пустую корзину, я не решилась собрать в нее провизию и мысленно позавидоваласвоей бесстрашной подруге, которая, несмотря на явно надвигающуюся опасность,умудрилась взять бутыль водки и достать из холодильника несколько бутербродов.Не став в очередной раз испытывать судьбу, я бросилась прочь по плохоосвещенному коридору в сторону выхода и, споткнувшись обо что-то, валявшееся наполу, чуть было не грохнулась, но все же выскочила на улицу и остановиласьтолько тогда, когда оказалась рядом с Ленкой.

– А где корзина с провизией? – совершенно спокойнопоинтересовалась та, не обращая даже малейшего внимания на мой перепуганныйвид.

– На кухне. Ленка, у тебя не галлюцинации. Я виделаЭкрама. И плед и розу…

– Какую розу?

– Алую, ту, которая на пледе лежала.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю о розе.

– Не знаю. Лично я никакой розы не видела.

– Как это не видела?! Экрам накрыт пледом, а сверхулежит алая роза! – Я просто не могла удержаться и от дикого волненияперешла на крик.

– Когда я была на кухне, там никакой розы не было. Игде Экрам ее раздобыл? А эта роза живая?

– Конечно. А почему она должна быть мертвой?!

– Мало ли. Можно подумать, ты не знаешь о том, что цветымогут быть как живые, так и мертвые. Странно.

– Что странно-то?! – начала я терять терпение.

– Странно то, что тут могла оказаться живая роза.

В этой хибаре вообще нет живых цветов. Может, их здесь где вгорах выращивают?

– Лен, ты что, совсем ничего не соображаешь?! Экрамздесь ни при чем. Если в тот момент, когда ты была на кухне не было розы,значит, она появилась, когда ты ушла. Кто-то положил розу, когда ты вышла изкухни и я в нее зашла. Неужели ты не поняла, что в доме кто-то есть?!

– Кто?

– А что ты меня-то спрашиваешь? Я не знаю. Но в домекто-то есть. Кто-то пристально за нами следит, и этот кто-то очень сильноскорбит по Экраму.

– Но ведь мы проверяли весь дом, и там никого не было…

– Значит, плохо проверяли.

– Мы же с тобой весь дом кверху дном перевернули.Может, мы имеем дело с привидением?!

– Лен, мы с тобой уже не в том возрасте, чтобы верить впривидения.

– Не скажи, в любом возрасте можно встретить такое,чему нельзя найти объяснение.

– Например, накрытый пледом Экрам, – довольноязвительно произнесла я.

– А почему бы и нет.

Увидев, что Ленка просто фонтаном льет водку в рот и безтого еле живой девушке, я отобрала бутылку и наклонилась над Никой.

– Лен, она же захлебнуться может. Ну что ты делаешь?!

– Я человеку наркоз даю.

– Но не в таких же дозах. Ника, ты как? Тебе не лучше?

– Не знаю.

– Может, у тебя болеть меньше стало?

– Не знаю. Девочки, родненькие, убейте меня,пожалуйста.

Увидев, что уже почти рассвело, я толкнула пьяную Ленку вбок и огляделась вокруг.

– Лен, уже светает, что делать-то?

– Не знаю. Ты сама настояла на том, чтобы мы освободилидевушку, а теперь спрашиваешь, что с ней делать. С ней мы далеко не убежим, иоставлять ее тоже нельзя. Непонятно, кто в доме шатается. Нужно узнать, кто здесьпрячется. Пойдем, посмотрим.

– Ты считаешь, что мы должны пойти в дом и посмотреть?

– Конечно. Ты ведь считаешь, что любому непонятномуявлению есть объяснение.

– Считаю, только, может, все-таки не стоит возвращатьсяв дом?

– Ты предлагаешь оставаться в неведении и ждать, покакто-то выстрелит нам в спину?! В конце концов, у нас есть оружие. –Видимо, выпитая водка дала о себе знать. Ленкиной смелости не было предела.

Увидев, что Ленка достала из штанов пистолет и направилась всторону дома, я затаила дыхание и вытерла выступивший на лбу пот. Ленкаостановилась и махнула мне рукой, приглашая меня последовать ее примеру.

– Ну что ты стоишь? Пошли вместе. Надо узнать, кто тампрячется.

Взяв с земли уже почти пустую бутыль, я через силу сделаланесколько глотков и закусила половиной бутерброда.

– Господи, и как же можно пить эту гадость?

– Говоришь, а сама особо не брезгуешь.

– Это я так, от безысходности.

– Вот и я пила от безысходности. Мы вообще если здесьчто-то делаем, то все от безысходности. Пошли посмотрим, что там такоеделается. Может, и в самом деле турецкие покойники отличаются от русских иумеют шевелиться.

– Не говори ерунды!

Пройдя по коридору, я пустила Ленку вперед, так как онадержала пистолет, а сама пошла следом, с трудом вглядываясь в полутьму. Уже вовторой раз мы стали открывать двери всех подряд комнат и задавать один и тот жевопрос: «Есть здесь кто-нибудь?», но, как и раньше, в комнатах было пусто.

– Прямо чертовщина какая-то, – с дрожью в голосепроизнесла Ленка и выставила вперед руку с пистолетом. – Нет здесь никого…

– Но ведь кто-то же накрыл Экрама.

– Да кто его знает, может, он и впрямь сам накрылся.

– Лен, ну не говори ерунды. Как маленькая.

– А это не сказка, а мистика.

– А мистика и сказки – это одно и то же.

– А вот и не одно и то же. Сказки выдуманы, а мистика…она реальна.

– Ой, да ладно тебе.

Мы приблизились к кухне, валясь с ног от усталости и скаким-то ужасным предчувствием. Экрам лежал на том же месте, накрытый все темже национальным пледом, поверх которого лежала все та же алая розочка.

Ленка нагнулась, подняла розочку и с нескрываемымотвращением ее понюхала.

– Здесь даже цветы другие.

– Почему?