Нойоны. Белая звезда - Александр Бауров

Тончайшая бесцветная, вернее, прозрачно-голубоватая магическая маска дрожала в руках своего хозяина.

Он аккуратно сложил её треугольником, потом ещё дважды и опустил в металлический ящичек, в котором колыхалась желтая маслянистая жидкость.

Закрыв ларец, он несколько раз дернул шнурок. Из дверей появился невысокий плотный мужчина с обожженным лицом.

— Фош, — тихим и легким голосом обратился хозяин маски, — все мои вещи в карету. Мы возвращаемся в Энтибрасс! Но прежде мне нужен таз с водой!

Когда слуга исполнил этот приказ, высокий сильный поджарый человек опустил голову в таз. Седая бородка и волосы парика легко отошли. Человек собрал комья мокрых волос в кучу и выкинул в стоящее под ногами ведро. Снова умылся и подошел к зеркалу.

— М-да, неплохо, неплохо, — бормотал он и внимательно разглядывал собственное лицо. Прямой, чисто эрафийский нос, тонкая, тщательно выбритая бородка, брови и черные как смоль волосы, глаза сине-зеленые и большие, как трясина, притягивающие к себе взор. «Да, Эдгар Рууд, сегодня ты был великолепен! Это было интересно, даже возбуждающе», — подумал он.

Вице-канцлер вышел за дверь и почти бегом спустился на первый этаж. Там стояли две окованные сталью, бронированные кареты, его и Мартинсона. Святой отец прогуливался по двору. Снаружи были с десяток монахов ордена и столько же королевских гвардейцев.

— Все прошло отлично, — радостно заметил герцог, — надеюсь, вы приказали не задерживать нашего гостя?

Магистр кашлянул и поправил прозрачный крест на груди.

— Конечно, как и договаривались, так едем?

— Я думаю, нам лучше ехать раздельно, чтобы не вызывать подозрений. Вдруг у этого эльфа есть поддержка в городе? А дом, — герцог обернулся, — сожгите. Чтобы никто не опознал это место. Погода портится, не приведи Велес, пойдет дождь. В такой ветер искры факелов далеко сносит, не нужно жертв!

— Хорошо, — поклонился магистр ордена.

— Сделайте, что должно, и не забудьте, сегодня губернатор дает бал в честь моей очаровательной невесты, надеюсь там вас увидеть, — Рууд похлопал монаха по плечу и сел в карету, но дверь не захлопнул.

— А все-таки, после того как они поговорят, что делать с эльфом и этой девушкой?

— Ну, не прекращай поиски совсем, чтобы он ничего не заподозрил. Ищите так, как искал бы сам канцлер. Когда эльф доберется до восточной границы, всем станет легче. Месяц-другой, и все будет кончено. Увидишь, сами авлийцы попросят его искать. Дело сделано, теперь его надо беречь, чтобы пташка пропела песнь тогда, когда нам с тобой нужно. А с какими целями он будет мотаться по стране, не все ли равно?

Монах недоверчиво покачал головой.

— Поверь, если бы это было опасно, я бы знал!

Герцог захлопнул дверцу, и возница с гиканьем принялся нахлестывать лошадей. На одном из поворотов Рууд высунулся в окно. Было видно, как позади, в низине, в самом центре пригорода горит дом.

Что ж, урожай посеян, осталось собрать плоды. Когда его карета въезжала во дворец губернатора Энтибрасса, на далекой окраине в постоялый «Двор Хлои» вошел Ивор.

Внутри было довольно темно, пахло гнилью и сыростью. Это был бедный квартал, и эльф в принципе не ожидал попасть в царские хоромы. Сразу за дверью — замусоренная парадная. На сломанной и держащейся на каких-то ящиках кровати ютилась старушка, хозяйка дома.

— Она там, в гостиной, — хозяйка зашлась кашлем, — ждет вас!

Ивор поклонился и поблагодарил женщину. Проходя дальше, эльф сотворил легкое заклятие, снимающее спазм легких. Мгновенно излечить от тяжкого недуга он не мог, но облегчить страдания было ему по силам.

Гостиной то место, куда прошел Ивор, назвать было сложно. Маленькая темная комнатушка, посредине стол, окруженный стульями, сплетенными из ивняка. На столе лежала недоеденная лепешка и небольшая сумочка из голубого шелка. Она так контрастировала с обшарпанной обстановкой дома, что просто не могла не приковать к себе взгляд. Черным комочком ютились рядом маленькие женские перчатки. Ивор решительно шагнул к столу, но запнулся о какой-то разбросанный по полу хлам. В комнате было очень темно, несколько огарков свечей тлели на засаленном канделябре. Эльф на ощупь проверил прочность ближайшего стула, присел и стал ждать. Рейнджер прекрасно знал, что девушка здесь. Она стояла там — во тьме за портьерой — и наблюдала за ним, а он за ней с помощью магии.

— Я рада, что вы наконец пришли! — эти первые её слова овеяли его удивительной мягкостью и теплотой. Было ясно, это говорит первая фрейлина. Не опытная статс-дама, а весьма ранимая душа уже не ребенка, но ещё не женщины. Ей было зябко. Поверх платья девушка накинула шаль, но руки все равно мерзли, и она то и дело потирала пальцы, чтобы те не посинели от холода.

Ивора больше поразило другое — как она изменилась, повзрослела и похорошела за эти несколько лет. Из маленькой, нескладной девочки выросла прекрасная девушка с волнующей сердце улыбкой и яркими глазами. Ивор был искренне, глубоко влюблен в Эльзу Грифонхат, ни титулы, ни пропасть в положении не затмевали перед ним её индивидуальность. Но как мужчина он так же мог по достоинству оценить верную подругу своей возлюбленной. В Аделаиде все притягивало взор, заставляло опускать глаза, чтобы не казаться слишком дерзким. Казалось, причинить боль этому существу невозможно. Правильные, некрупные черты лица, небольшой рост, чуть оттопыренная верхняя губка, чуть курносый нос. Она ссутулилась от холода, но это не могло скрыть идеальную фигуру, точно очерченную сшитым специально для неё голубым платьем. И главное — глаза, голубые и яркие, скрывавшие неимоверную силу.

— Вы так смотрите на меня, будто никогда не видели. У нас мало времени, не стоит тратить его на пустые формальности. Рада, что вы вообще узнали меня! — улыбнулась Аделаида Торнтон.

— Ты так по-взрослому говоришь, я ведь помню тебя совсем девочкой, а не придворной дамой. Ты выросла, и я смущен. — Ивор встал и пододвинул её стул.

— Я должна передать вам письмо от Эльзы. Я его не читала, но полагаю, речь идет о вице-канцлере Рууде. Вы ведь знаете, её великий отец хочет выдать принцессу замуж за герцога!

Ивор понял — теперь у него в Эрафии появился новый соперник, и очень могущественный. За один день нажить себе целое правительство врагов! Это рекорд, к сожалению, гордиться нечем. Он вспомнил сегодняшнее расставание с Инхамом. Девушка раскрыла дорожную сумочку и достала запечатанный свиток. Щелчком отскочил скрытый замок, футляр раскрылся, и Аделаида извлекла свернутый лист, нисколько не пожелтевший за эти четыре месяца странствий.

— Вот, возьмите, — она протянула ему бумагу. Их пальцы встретились, и девушка на мгновение замерла.

— Вы зря так волнуетесь, — поспешил успокоить ее Ивор. — Я, наверное, никогда не перестану восхищаться вашей красотой, но мое сердце говорит мне только одно имя, и это имя Эльзы!

Он развернул свиток и углубился в строки. Его лицо то и дело менялось, но осталось напряженным до самого конца. Отблески тусклого огня трех свечей играли на его коже, отражались в глазах. Аделаида смотрела и видела этот внутренний огонь, огонь любви. Лишь теперь она успокоилась, больше не сомневаясь в том, что мимолетное мужское желание померкнет в этом великом всеобъемлющем огне. В то же время ей было непривычно, что Ивор теперь обращался к ней на «вы». Видимо, это было той необходимой условностью и неразличимой гранью, которую решил не переходить молодой эльф.