Смерть как сон - Грег Айлс

– Мисс Гласс? – осведомился он, протягивая руку. – Патрик Боулс к вашим услугам.

В его голосе слегка угадывался ирландский акцент. Я сразу вспомнила про Ирландский канал, но тут же мысленно одернула себя – сейчас там живут чернокожие и кубинцы, а ирландцев давно и след простыл. Памятуя о своей привычке не пожимать руки мужчинам, я все-таки заставила себя сделать это и одарила Боулса вежливой улыбкой.

– Присаживайтесь, – пригласил он, царственным жестом указав на мягкие кожаные кресла.

В дальнем конце комнаты я увидела доктора Ленца, вальяжно развалившегося на диване. Поняв, что к нему никто не присоединится, он недовольно поморщился, но встал и перешел к нам. Они с Кайсером даже не обменялись взглядами. Тот сел в кресло слева от меня, а Ленц опустился на диванчик у стены напротив. Увидев, что все заняли свои места, Боулс вернулся за свой внушительный стол. Кабинет был серьезный, и его хозяин производил такое же впечатление. Что ж, тем лучше.

– Вам стало что-то известно о моей сестре? – без обиняков спросила я.

– Вы уже познакомились с Дэниелом Бакстером? – проигнорировал мой вопрос Боулс. – Из Квонтико?

– Давно.

Он глянул на часы.

– Мистер Бакстер хотел поделиться с нами кое-какой информацией. Мы сейчас пообщаемся с ним по спутниковой видеосвязи. Готовы?

Не дожидаясь моего ответа, Боулс нажал какую-то невидимую кнопку у себя на столе, и в следующую секунду часть стены над головой Ленца отъехала в сторону, открыв нашим взорам огромный жидкокристаллический экран.

– Бонд! Джеймс Бонд! – не удержавшись, съязвила я.

Ленцу вновь пришлось менять диспозицию, из-за чего он помрачнел еще больше. Садиться рядом с Кайсером ему решительно не хотелось, поэтому он отошел к окну. Я украдкой глянула на Кайсера. Тот вел себя так, словно Ленца в комнате не было. Все-таки ничто человеческое сотрудникам ФБР не чуждо. Как, впрочем, и фотографам. Тем временем экран ожил, окрасился в ядовито-голубой цвет, а в правом нижнем углу его зажегся таймер.

– Над экраном установлена камера, – предупредил Боулс. – Так что Бакстер тоже будет нас видеть.

А вот и сам Бакстер – легок на помине – возник на экране и с ходу заговорил:

– Привет, Патрик. Привет, мисс Гласс, Джон и Артур.

Изображение и звук были безупречными. А собственно, чего еще я могла ожидать от спутниковой связи в штаб-квартире ФБР? Бакстер говорил со всеми, но смотрел прямо на меня, отчего вдруг возникло ощущение, что он стоит передо мной в двух шагах, а не находится за много миль от этого кабинета.

– Мисс Гласс, с тех пор как вы позвонили мне из самолета по пути в Нью-Йорк, мы успели подключить к нашему делу чертову уйму самых влиятельных ведомств. В частности, министерство юстиции и Госдепартамент прилагают все мыслимые усилия к тому, чтобы передать в наше распоряжение картины из серии «Спящие женщины». Обычно подобные переговоры длятся неделями, но ввиду исключительности сложившейся ситуации мы продвигаемся значительно быстрее. В настоящий момент у нас есть уже шесть полотен. Мы немедленно приступили к их анализу, задействовав не только своих, но и привлеченных экспертов из самых разных областей. И первые результаты не заставили себя ждать. Сразу скажу, что отпечатков пальцев на самих картинах мы не нашли.

– Проклятие! – без всяких церемоний буркнул Боулс.

– На рамах и стеклах их, разумеется, предостаточно, но, боюсь, к нашему делу это не имеет отношения. Что нам еще удалось обнаружить? Во-первых, следы талька – вполне возможно, что художник работал в резиновых перчатках. Есть основания считать, что одна из полученных нами картин является первой в серии. Тальк найден и на ней. Это говорит о том, что художник стремился сохранить свое инкогнито с самого начала. То есть он не учится на собственных ошибках. Он их изначально не совершает. В настоящий момент картины подвергаются рентгеноскопическому исследованию. Может быть, удастся обнаружить какие-то скрытые знаки или так называемых призраков.

– Каких еще призраков? – спросил Боулс.

– Первоначальное изображение, поверх которого нанесено другое. Картина под картиной, – впервые подал голос Ленц.

– Не исключено, что с помощью рентгена мы найдем отпечатки пальцев на самом холсте, под слоем внешней краски, – продолжал Бакстер. – Будем надеяться, что злоумышленник не считал нужным соблюдать осторожность, делая наброски. Ведь он потом покрыл холст краской.

– Я бы на это особо не рассчитывал, – заметил Кайсер. – Художники знают, что давно изобретен рентген.

– Спасибо, что позвали меня сюда, – сказана я, глядя на экран. – Но все-таки чем объясняется срочность этого разговора?

– Мы сейчас до этого дойдем, потерпите немного, – ответил Бакстер и продолжил: – Всего мы договорились о восьми картинах. Шесть уже есть, две будут в Вашингтоне завтра-послезавтра. Владельцы еще шести полотен – все из Азии – разрешили нашим экспертам изучить картины на месте. Ребята уже в пути.

– Остается еще пять холстов, – быстро подсчитал Кайсер. – Всего ведь их было девятнадцать.

Бакстер кивнул.

– Оставшиеся пять являются собственностью некоего Марселя де Бека.

– Лягушатник? – проворчал Боулс, уже предчувствуя недоброе.

В этот момент что-то щелкнуло у меня в мозгу. Кристофер Вингейт что-то говорил о французе с Каймановых островов…

– Не совсем, – проговорил Бакстер. – Де Бек родился в Алжире в тридцатом, потом семья перебралась во Вьетнам, тогда еще французскую колонию. Отец держал там свой бизнес, вложив все состояние в чайные плантации.

– А теперь де Бек живет на Каймановых островах, – сказала я.

– Откуда вы знаете? – вскинул на меня воспаленные от недосыпания глаза Бакстер.

– Вингейт упоминал о нем.

– Так что этот де Бек? Мы с ним не договорились? – спросил Кайсер.

– Точно. Он не только отказался предоставить нам во временное пользование свои картины, но и не разрешает экспертам осмотреть их на месте. Категорически.

Кайсер и Ленц впервые за этот день переглянулись.

– Чем он мотивирует свой отказ?

– Сказал, что это его стеснит.

– Вот гад… – пробормотал Боулс. – Какого черта он ошивается на Кайманах? Прячется?

– Именно, – подтвердил Бакстер. – В семьдесят пятом, когда мы эвакуировали на вертолете последних американцев с крыши нашего посольства в Сайгоне, де Бек рванул оттуда на личном самолете. А свои плантации продал буквально за считанные дни до наступления красных. Одно это уже вызывает подозрения. Но если бы только это! Известно, что де Бек был связан с разведками обеих противоборствующих сторон и работал по принципу «и нашим, и вашим». Поговаривают также, что он крупно нажился во время той войны, проворачивая различные темные сделки.

– Это называется мародерством, – презрительно скривившись, обронил Кайсер.