К истории купеческого капитала во Франции в XV в. - Софья Леонидовна Плешкова

Однако перевезенное людьми Жака Кёр а серебро не было установленного законом качества и даже не соответствовало качеству бывших в ходу монет. Тем не менее для того, чтобы лучше его продать, Жак Кёр отдал своим людям распоряжение ставить на металле королевское клеймо в форме лилии, подделывая нашу печать. Вследствие этого мы были обесчещены, потому что сарацины, которые купили упомянутое серебро, обнаружили подлог и объявили во всеуслышание и в присутствии иностранных купцов, что французы обманщики.

Согласно собранным данным, Жак Кёр перевез через своих людей, факторов и слуг много разменных низкопробных монет как серебряных, так и золотых в Авиньон и за пределы нашего королевства вопреки королевскому запрету. Будучи старшим монетчиком, Жак Кёр не мог не знать о наказании, следуемом за это нарушение.

Кроме того, имеющиеся донесения свидетельствуют о следующем преступлении Жака Кёра. В 1446 принадлежащая ему галера Сен-Дени и ее патрон Мишель Тентурье находились в Александрии. На эту галеру бежал подросток 14–15 лет, христианин по рождению, бывший рабом одного сарацина. Став на колени перед патроном галеры и повторяя слова молитвы, он говорил, что хочет быть добрым христианином и потому не вернется в дом своего хозяина. Мишель Тентурье разрешил ему остаться на галере и довез его до Монпелье, где этот ребенок проживал долгое время: более двух месяцев с горожанами и торговцами, а затем с ныне покойным господином Пьером Муленом, в то время архиепископом Тулузы, служа у него конюхом. Ныне покойный господин Пьер Мулен направлял и руководил мальчиком как добрый пастырь, никак не стесняя его свободы, вопреки обычаю держать рабов.

Тем не менее Жак Кёр, находясь в Монпелье, потребовал Мишеля Тентурье к ответу за содеянное, говоря, что последний плохо сделал, что привез раба из Александрии, и что его галеры в будущем могут пострадать от этого. Мишель Тентурье высказал свое извинение и объяснил причину случившегося, сказав, что он не причинил большого ущерба для галер и что хозяин этого ребенка предпочтет последнему 50 дукатов. Тем не менее Жак Кёр не принял ни извинения, ни объяснения Мишеля Тентурье и сказал ему, что он должен вернуть ребенка, а если его галеры понесут какой-нибудь ущерб, то он погубит Мишеля Тентурье и его отца. В то же время Жак Кёр послал за Исаром Тентурье, отцом Мишеля, и сказал ему то же самое, что прежде высказал его сыну. Призывая бога в свидетели, он добавил, что в случае ущерба для галер на востоке он погубит и разорит Исара и его сына.

После этого, согласно донесениям, Жак Кёр и его люди заключили этого ребенка в тюрьму Монпелье и удерживали его там силой более двух месяцев до тех пор, пока галеры не были готовы к отправке в Александрию. Тогда Жак Кёр вывел мальчика из тюрьмы и отправил на галеру, чтобы вернуть его хозяину в Александрии. Таким образом было совершено преступление против христианской церкви, было совершено оскорбление его величества: насилие, использование тюрьмы и нашего судна для этого гнусного дела.

Также, согласно донесениям, Жак Кёр обвиняется в том, что заключил в тюрьму и отправил на галеры несколько человек, которые, по его словам, были распутниками и мошенниками. Среди них оказался молодой немецкий пилигрим, который направлялся в Сен-Жак и, как говорят, был церковным служителем. Он был убит в результате стычки с пиратами.

На борт галеры были взяты два сержанта из Монпелье. Людьми Жака Кёра они были выданы пиратам в обмен на других и убиты.

Кроме того, по имеющимся данным Жак Кёр обвиняется в том, что без нашего согласия сделал малую печать из свинца и меди, подобную нашей секретной печати. Эта подделка во время ареста и заключения Жака Кёра была тайным образом повреждена его людьми.

Также нам известно, что во время свадьбы нашей дорогой и любезной дочери Жанны с нашим дорогим и любезным кузеном графом Клермоном Жак Кёр проявил большую дерзость у всех на глазах, не имея совести. В присутствии нас и дорогого и любезного кузена герцога Бурбонского он объявил сеньорам Канияку и, Ла Файету и другим, которые прибыли в Шинон, что их присутствие на этой свадьбе возможно при условии, ‘если они для нашего удовольствия к ближайшим рождественским праздникам пожалуют 2.000 экю. В связи с этим он взял с сеньоров Канияка и Ла Файета письменные обязательства, скрепленные печатями, совершая тем самым большое преступление, потому что мы не соблаговолили даже думать о подобном.

Помимо того, согласно донесениям Жак Кёр обвиняется в том, что незаконно потребовал в качестве налогов большие денежные суммы в монетах Генуи, Прованса и Каталонии[19]. В свое время специально собранные деньги со старым клеймом Генуи использовались для возмещения долга в связи с потерей нар-боннской галеры[20]. В настоящий момент эти деньги используются на нужды галер Жака Кёр а. Возмещение долга за затонувшую нарбонскую галеру надолго отсрочено: поборы обвиняемого разорили наших подданных; то, что можно было оплатить в течение 6–8 лет, не будет возможным выплатить в течение 30 лет, ибо там, где мы имели ежегодно ливры и экю, мы не будем иметь ни су.

Жак Кёр увеличил собираемые суммы на много более, чем они должны были быть, отяжелив бремя наших подданных. Так, он потребовал за каждый генуэзский знак 6 тыс. золотых экю под предлогом того, что эта сумма будет распределена между комиссарами, которые станут заниматься этим делом, а также будет использоваться на другие нужды. Известно, что Жак Кёр получил от сборщика налогов Обера Пава 600 золотых экю. Вместо того, чтобы добиться нашего разрешения на использование этой суммы по назначению, он не выплатил долг, хотя ежегодно собираемые налоги предназначались для покрытия этого старого долга в связи с потерей нарбонской галеры. Якобы для этой цели он собрал 2.000 золотых экю, затем 1.363 золотых экю. Кроме того, Жак Кёр получил сумму в размере 12.000 флоринов для того, чтобы покрыть морские расходы. Из этой суммы он также ничего не вернул, присвоив полученные деньги.

Как известно, Жак Кёр был тогда нашим советником и должностным лицом и имел в обязанности управление нашими финансами и полномочия по сдаче на откуп налогов в Лангедоке при условии, что не будет ни откупщиком, ни компаньоном по этому делу. Несмотря на это условие, обвиняемый, отдавая на откуп наши налоги, сам становился соучастником откупщиков и компаньоном по аренде ярмарок в Пезене и Монтеньяке. В течение нескольких лет он имел от этого