Z - значит Захария - Роберт К. О'Брайен

– Мне надо подумать, – протянул он. – Я еще не решил. – Его приятное обхождение мгновенно улетучилось. – Видишь ли, если ты собираешься упорствовать в своих глупостях, жить отдельно и прочее, придется привыкать к отсутствию некоторых удобств.

– Но кукуруза…

– Например, плиты. Полагаю, она должна была бы стать твоей – после стольких-то трудов! А ведь есть и другие вещи, которых тебе не хватает. И их будет с каждым днем все больше.

Я прервала его:

– Но это вы предложили посадить больше культур, и я согласилась с вами. Теперь вы не можете не хотеть, чтобы они выросли.

– Я сказал: я еще не решил. Подумаю об этом как-нибудь, но не сейчас. Извини – я оставил курицу, а твоя поваренная книга велит жарить ее по пятнадцать минут с каждой стороны. Пора перевернуть. – Он встал, и тоже довольно легко. – Возможно, я сам управлюсь с трактором.

Он пошел к двери и по пути бросил:

– А здорово ты придумала захватить нож вместе с молочным бидоном. Если бы не он, как бы ты выпотрошила курицу? – И захлопнул за собой дверь.

Я так и осталась стоять, глядя на крыльцо, чувствуя себя сбитой с толку, озадаченной и глупой. Озадаченной – потому что не знала, что теперь делать, сбитой с толку – потому что не могла понять, с чего бы ему не давать мне пользоваться трактором. А глупой – потому что из того, что он сказал в конце, я поняла, что допустила глупейшую ошибку. Я-то думала, что действую очень хитро, отправившись на пруд с канистрой и тайком сбегав в пещеру и обратно, но зачем же я потом пошла с ножом и бидоном на виду у него?! Разумеется, он видел из окна, как я ухожу и прихожу, и сообразил, что я ходила за ними в свое убежище и что, следовательно, оно находится не более чем в нескольких минутах от пруда. Хорошо еще, что пруд из дома не видно: я не выдала всю тайну, только половину.

Вообще-то я не знала, чем заняться: дело, запланированное на вторую половину дня, отменилось. Я пошла к сараю и посидела несколько минут, привалившись к задней стенке, глядя на пастбище и размышляя. Почему он не дает мне ключ? Он что, действительно намерен сам вносить подкормку? Он справится, конечно, – распылитель штука нехитрая.

В голову пришла новая мысль, показавшаяся очевидной и понятной. Он забрал ключ, потому что боялся: я уведу трактор. Чем больше я думала об этом, тем больше верила своей версии. Это в его стиле, как и защитный костюм, как привязывание Фаро. На трактор у него были какие-то свои планы – поэтому-то он внезапно стал таким ценным, что его нельзя было доверить мне.

Как потом выяснилось, моя догадка оказалось верной. Вскоре я узнала, для чего ему трактор.

А пока, оставшись без дела, я забрала два своих яйца, половину курицы, нож и медленно пошла по дороге к магазину. Молочный бидон оставила у сарая: приду в четыре, снова подою корову и тогда наполню его.

По пути я все время оглядывалась, не преследует ли он меня, а когда дошла до поворота – чуть после него, остановилась и подождала, чтобы проверить, не пойдет ли он снова к своей группе деревьев. Он не выходил, хотя я была уверена: он смотрел из окна, как я ухожу и скрываюсь из виду.

Мне нужно было кое-что из магазина, и я воспользовалась возможностью прихватить это: во-первых, одежду, чтобы постирать ту, что была на мне, в ручье; мыло; побольше консервов. Подумав, взяла еще рыболовных крючков и леску. У мистера Кляйна не было готовых удочек и спиннингов, а моя осталась в доме, но я могу ловить рыбу и так.

Набрав «покупки» и сложив их в коричневую сумку, я заколебалась: пойти ли к пещере прямо или кружным путем. Хотя он не пошел к своей «засадной роще», пока я ждала, он мог прокрасться туда позже. В итоге я выбрала промежуточный вариант: прошла полмили в ложном направлении к ущелью, держась так, чтобы магазин был между мною и им, а затем свернула влево, быстро скрылась в лесу и пробралась к пещере.

Я срезала прут для удилища, нашла горстку червей под трухлявым бревном и пошла рыбачить. Поем курицу на ужин и, если повезет, рыбу на завтрак.

4 августа, продолжение

К четырем часам я поймала и почистила три рыбки среднего размера. От пруда, с того места, где я сидела, видно пшеничное поле, темно-зеленый акр на более светлом пастбище, тянущемся в сторону ущелья. Мы не стремились к полноценному урожаю пшеницы, хотели получить только зерно на посев, и, несомненно, получим его. Я нанизала улов на леску и пошла к дому, где положила на крыльцо черного хода его долю: полторы рыбины – в надежде, что он следил за мной и выйдет за ними. Корова ждала, пока ее подоят и покормят, но дала только полбидона молока – с каждым днем все меньше, но лучше чем ничего, которое ждет нас уже совсем скоро. Я вывела ее обратно на пастбище, закрыла сарай, накрыла бидон крышкой и пошла к магазину, измотанная долгим днем.

Дойдя до него, я заколебалась, каким путем идти к дому, как вдруг услышала рев трактора, приглушенный расстоянием. Почему он поехал раньше обычного, удивилась я. А мотор, пофырчав на малых оборотах пару минут, вдруг зазвучал ровнее и стал стремительно приближаться, делаясь все громче. Лумис выехал на дорогу и мчал ко мне на полном ходу.

Я больше не колебалась: бросилась вверх по склону, обходя пруд справа, чтобы успеть добежать до леса до того, как он проедет поворот. Слегка забрызгавшись молоком, я все же успела. Уже в лесу я повернула налево и побежала к точке, из которой могла наблюдать за ним. Треск, с которым я продиралась сквозь кусты, меня не пугал: мотор трактора перекрывал все звуки. Найдя выгодную позицию за кустом, я поставила молоко, присела и стала ждать.

Трактор показался из-за деревьев и поехал по дороге, преодолевая последние полмили до магазина. Лумис сидел верхом, лихо руля левой рукой. В правой, к моему изумлению и ужасу, он держал винтовку. Просто сцена из старого вестерна: индеец на лошади, атакующий фургоны переселенцев. Я глядела на него, поначалу ничего не понимая.

Футов за сто перед магазином он повернул трактор боком и остановился, оставив мотор на холостом ходу. Спустился на землю, скрытый от магазина машиной. Постоял так, выжидая, минуту-другую, затем заглушил мотор и сунул ключ в карман. Держа винтовку обеими руками, он двинулся к магазину, жадно шаря взглядом по окнам и двери.

Я вспомнила тот случай, когда он дважды выстрелил по дому. Опять заболел, подумала я, у него снова видения. Но нет, теперь все было совершенно иначе. В тот раз его мучил бред, сейчас же в том, как он крался к двери, настороженный, словно кошка, не было ничего бредового. Он замер, прислушиваясь, и попятился. Посмотрел направо, налево, обернулся, затем с необычайным проворством обогнул все здание, пропав из виду, снова появившись, заглядывая во все окна – верхние и нижние. Снова оказавшись у двери, он с величайшей осторожностью приоткрыл ее, а затем распахнул и вломился внутрь.

Я замерла за кустом, ничего не понимая. Почему он берет магазин штурмом? «Штурм» было единственным словом, пришедшим в голову, потому что именно так все и выглядело. Зачем винтовка? Он что, собрался стрелять в кого-то? В меня? А зачем еще люди хватают винтовку?