Мятежная королева - Линетт Нони

От слов Типпа у Кивы потеплело на сердце, и она ему едва заметно улыбнулась. Типп на улыбку не ответил, по-прежнему старательно отводя взгляд.

Мысленно вздохнув, Кива обратилась к Джарену:

– Поможешь мне дойти до Тильды?

Джарен плотно сжал губы, одной лишь мимикой выразив все свои мысли по поводу женщины. Однако он без споров помог Киве, для которой каждый шаг отдавался болью, пересечь комнату и отдернул штору, за который скрывалась спящая Мятежная королева.

Пока они шли, Кива всеми силами старалась не думать о его крепком теле, об уверенности, которую приносили державшие ее сильные руки. Она не даст его прикосновениям ее успокоить, сколь бы безопасно и защищенно не чувствовала себя в его объятиях.

Оттолкнув Джарена – теперь, когда их разделяло хоть какое-то расстояние, Кива могла вздохнуть спокойней, – она села на табуретку возле койки Тильды, подождала, пока Типп подойдет поближе, и указала на женщину:

– Что вы видите, когда смотрите на нее? Что она для вас представляет?

Наари придвинулась к ним, словно не желала упустить ни единого Кивиного слова. Лекарь не стала на нее даже внимания обращать – после столкновения с принцессой Эвалона и последующего знакомства с распутным наследным принцем тюремная надзирательница пугала ее уже гораздо меньше. Ну что она может сделать? Приговорит к смерти? Смерть Киву и так ждет в Ордалиях, а больше бояться ей нечего. К тому же Кива уже поняла, что из всех надзирателей о Наари стоит волноваться меньше всего. Если янтарноглазая надзирательница хочет послушать, то пусть слушает.

– О ч-чем ты? – Типп отбросил рыжую челку с глаз. – Я вижу просто Т-Т-Тильду.

– Приглядись, – настаивала Кива. – Кто она?

Типп растерялся.

– М-Мятежная королева?

Джарен окаменел, лишь его взгляд метался между Кивой и Тильдой. Словно боясь ее ответа, он медленно проговорил:

– Ты что… ей сопереживаешь? Поэтому ей помогла?

Кива тщательно взвесила свои слова, вспомнив и о сложных отношениях своей семьи с мятежниками, и о своем месте в этой истории, и о том, во что она верила. С каждым мигом Джарен напрягался все больше, пока Кива наконец не ответила:

– Я не из мятежных сошек, если ты об этом.

Джарен тут же расслабился.

– Тем не менее не могу сказать, что не сопереживаю, – признала Кива, отчего он снова оцепенел. С его взглядами все было понятно. О его нелюбви к мятежникам Кива догадалась еще по той вспышке гнева вскоре после приезда Тильды.

– Как ты можешь…

– Я в тюрьме уже давно и успела наслушаться аргументов с обеих сторон, – прервала его Кива. – Ты же был в лазарете тем вечером, когда мы говорили об истории Эвалона, о том, как Торвин Корентин с Сараной Валлентис стали врагами, о том, откуда возникли мятежники. Мот верно сказал: они правда могут претендовать на престол. – Кива взглянула на Тильду и тихо добавила: – Она может претендовать на престол.

– Но…

И вновь Кива его перебила:

– Еще раз повторю: я не мятежница. – Она не собиралась сообщать ни о том, что ее семья с мятежниками как раз-таки связана, ни о своих надеждах на то, что последователи Тильды ее спасут. Лучше уж она даст Джарену ответ, который того успокоит. А заодно успокоит и Наари, потому что надзирательница тоже всерьез насторожилась. – Мне было всего семь, когда меня посадили, забыл? Думаешь, они стали бы меня вербовать в этом возрасте? – Она едва заметно улыбнулась, призывая их обоих расслабиться.

– Если ты не мятежница, то почему тебя не трогает то, что они творят? Из-за них столько смуты… – Джарен определенно был раздосадован. – Ты в тюрьме уже десять лет и не знаешь, как обстоят дела снаружи, насколько опасно там стало. Эвалон практически разваливается. Многие союзники закрыли от них границы из страха, что мятежи дойдут и до них. А до некоторых уже дошли. Если бы не горы Танестра, через которые едва проведешь армию… – Он примолк, качая головой.

Киву обожгло обидой от напоминания о том, как мало она знала о внешнем мире. В зашифрованных записках о политике не писали, так что Киве приходилось надеяться лишь на говорливость новых заключенных или неосмотрительно оброненные Руком новости во время их встреч. Но… Джарен не виноват в том, что она была не в курсе событий, поэтому Киве пришлось призвать в голос терпение:

– Я не говорю, что поддерживаю их действия. Я просто понимаю, почему они это делают: они считают, что королевство по праву принадлежит им, и хотят его вернуть. Но, – поспешила добавить Кива, когда Джарен снова открыл рот, – могу по опыту сказать, что любого, кто связался с мятежниками, в конечном итоге либо сажают, либо убивают. Я и так уже в тюрьме – умереть вдобавок к этому я не хочу.

– Я до сих пор не…

– Давай больше не будем об этом спорить, – отрезала Кива. Снова. Джарен так яростно отстаивал свою точку зрения, что у Кивы закралась мысль: а не таилась ли за его ненавистью к мятежникам более глубокая, личная причина? Может, мятежники ранили его родственников или друзей, а то и сделали что похуже; в таком случае реакция Джарена была не только логична, но и оправдана. И хотя Кива менять свое мнение не собиралась, расстраивать Джарена ей тоже не хотелось, поэтому она продолжила: – Если тебя до сих пор волнует, на чьей я стороне, лучше подумай, насколько я мятежникам бесполезна. Особенно здесь. – Она махнула рукой, напоминая Джарену о том, где они находятся. – Тюремные мятежники меня дружно презирают и вряд ли станут просить о помощи. – Просить – не станут. А вот угрожать жизни Типпа станут, но Кива решила об этом не упоминать. – Даже не сиди я в Залиндове, мятежник из меня вышел бы так себе. Я же лекарь, а лекари обязаны помогать каждому, кто попросит о помощи, даже подданным семьи Валлентисов. Сомневаюсь, что это хорошо кончится, на чью бы сторону я не встала.

Джарен наконец-то успокоился, взгляд его прояснился, будто он тоже осознал, насколько бы нелепо это выглядело.

– Я все равно н-не понимаю, – заговорил Типп, и от эмоций, таящихся в его голосе, у Кивы дрогнуло сердце. За попытками отвлечь Джарена – и Наари – от ее истинных помыслов, Кива совсем забыла, зачем она вообще притащила всех к Тильде и чем хотела объяснить свой поступок, пусть даже изначально руководилась она не этим.

Она повернулась к Типпу:

– Я спрашивала, о чем ты думаешь, когда глядишь на Тильду. Ты видишь женщину – Мятежная королева она или нет. Но я в ней вижу человека, который смертельно болен и нуждается в моей помощи. – Кива вновь перевела взгляд на койку. Только так она могла оправдать себя перед Типпом – тот слишком давно ее знал и вряд ли поверил бы во что-то другое. – Для меня она представляет собой всех, кого я пыталась спасти за прошедшие годы. Всех, кого я не сумела спасти за прошедшие годы.

Она машинально потянулась потереть бедро, но тут же себя остановила. Ни Джарен, ни Типп ничего не заметили, однако Наари так внимательно за ней следила, что Кива сглотнула, старательно избегая смотреть женщине в глаза.