Меч Предназначения - Анджей Сапковский

Он обернулся. Цикада в обществе трех подозрительновыглядевших вооруженных типов сидел на штабеле бревен, уложенных вдоль вала.Встал, потянулся, вышел на середину улочки, старательно обходя лужи.

– Далеко собрался? – спросил он, упершись узкимиладонями в увешанный оружием пояс.

– Не твое дело.

– Чтоб было ясно: чихать я хотел на войта, чародея ивесь этот засранный город, – сказал Цикада, медленно выговариваяслова. – Дело в тебе, ведьмак. Ты не дойдешь до конца улочки. Слышишь?Нет? Проверить хочу, каков ты в бою. Не дает мне это покоя, ну не дает, понял?Нет? Стой, говорю.

– Прочь с дороги.

– Стой! – рявкнул Цикада, положив руку на рукоятьмеча. – Не понял? Драться будем. Я тебя вызываю! Счас увидим, кто из наслучше!

Геральт, не замедляя шага, пожал плечами.

– Вызываю тя на бой! Слышь, выродок? – крикнулЦикада, снова загораживая ему путь. – Чего ждешь? Вытягай железяку! Что,страх забрал?

Геральт продолжал идти, заставляя Цикаду пятиться, неловкоидти задом. Цикадины провожатые поднялись с бревен, пошли следом за ними,однако держались в отдалении. Геральт слышал, как грязь хлюпает у них подногами.

– Я тя вызываю! – повторил Цикада, бледнея икраснея попеременно. – Слышь ты, ведьмино дерьмо? Чего те еще надо? В харюнаплевать?

– Плюй!

Цикада остановился и действительно набрал воздуха, сложивгубы для плевка. Он глядел в глаза ведьмаку, а не на его руки. И это былаошибка. Геральт, по-прежнему не замедляя шага, молниеносно ударил его кулаком вигольчатой перчатке, не замахнувшись, лишь слегка согнув колени. Ударил прямопо кривящимся губам. Губы Цикады лопнули, словно раздавленные вишни. Ведьмаксгорбился и ударил еще раз в то же самое место, на этот раз сделав короткийзамах и чувствуя, как вслед за силой и инерцией удара выхлестывает ярость.Цикада, повернувшись на одной ноге в грязи, а другой в воздухе, рыгнул кровью инавзничь шлепнулся в лужу. Ведьмак, слыша за спиной шипение клинка в ножнах,остановился и медленно повернулся, держа руку на эфесе меча.

– Ну, – сказал он дрожащим от злостиголосом. – Ну, давайте!

Тот, который достал оружие, смотрел ему в глаза. Секунду.Потом отвел взгляд. Двое других попятились. Сначала медленно, потом всебыстрее. Слыша это, человек с мечом тоже отступил, беззвучно шевеля губами.Тот, который был дальше всех, развернулся и побежал, разбрызгивая грязь.Остальные замерли на месте, не пытаясь приблизиться.

Цикада развернулся в грязи, приподнялся, упершись локтями,забормотал, кашлянул, выплюнул что-то белое вместе с большой порцией красного.Проходя мимо него, Геральт с отвращением пнул его в щеку, сломав лицевую костьи снова повалив в лужу.

И, не оглядываясь, пошел дальше.

Истредд уже ждал у колодца. Он стоял, опершись о венцыдеревянной, обросшей зеленым мхом клети. На поясе висел меч. Прекрасный, легкийтерганский меч с полузакрытой гардой, касающийся окованным концом ноженблестящего голенища охотничьего сапога. На плече чародея сидела нахохлившаясячерная птица.

Пустельга.

– Пришел, ведьмак. – Истредд подставил пустельгеруку в перчатке, нежно и осторожно посадил птицу на навес над колодцем.

– Пришел, Истредд.

– Не думал. Полагал – выедешь.

– Не выехал.

Чародей свободно и громко рассмеялся, откинув голову назад.

– Она хотела нас… хотела нас спасти, – сказалон. – Обоих. Ничего не получилось, Геральт. Скрестим мечи. Остаться долженодин.

– Ты намерен драться мечом?

– Тебя это удивляет? Но ведь и ты намерен дратьсямечом. Давай!

– Почему, Истредд? Почему мечом, а не магией?

Чародей побледнел, нервно дрогнули губы.

– Давай, говорю! – крикнул он. – Не времязадавать вопросы. Время вопросов миновало! Наступило время действий!

– Я хочу знать, – медленно сказал Геральт. –Я хочу знать, почему мечом. Хочу знать, как и зачем оказалась у тебя чернаяпустельга. Я имею право знать. Имею право на… правду, Истредд.

– Правду? – горько повторил чародей. – Ну чтож, может, и имеешь. Да, может, имеешь. Наши права равны. Пустельга, говоришь?Прилетела на заре, мокрая от дождя. Принесла письмо. Коротенькое, я его знаю напамять. «Прощай, Валь. Прости. Есть дары, которых нельзя принимать, а во мненет ничего, чем бы я могла отблагодарить. И это правда, Валь. Правда – осколокльда». Ну, Геральт? Я удовлетворил тебя? Ты воспользовался своим правом?

Ведьмак медленно кивнул.

– Хорошо, – сказал Истредд. – Теперь явоспользуюсь своим. Потому что не принимаю во внимание этого письма. Я не могубез нее… Предпочитаю уж… Приступим, черт побери!

Он сгорбился и выхватил меч быстрым, ловким движением,свидетельствующим о навыке. Пустельга заскрежетала.

Ведьмак стоял неподвижно, опустив руки.

– Чего ждешь? – крикнул чародей.

Геральт медленно поднял голову, некоторое время глядел нанего, потом развернулся на каблуках.

– Нет, Истредд, – сказал он тихо. – Прощай.

– Что это значит, черт побери?

– Истредд, – бросил Геральт через плечо,остановившись. – Не впутывай в свои дела других. Если иначе не можешь,повесься в конюшне на вожжах.

– Геральт! – крикнул чародей, и голос у него вдругнадломился и резанул уши фальшивой злой нотой. – Я не откажусь! Она неубежит от меня! Я поеду за ней в Венгерберг, поеду за ней на край света, янайду ее! Я не откажусь от нее никогда! Знай об этом!

– Прощай, Истредд.

Он отошел в переулок, ни разу не обернувшись. Шел, не обращаявнимания на людей, прытко уступающих ему дорогу, на поспешно захлопывающиесядвери и ставни. Он не замечал никого и ничего.

Он думал о письме, которое ожидает его в корчме.

Пошел быстрее. Знал, что в изголовье кровати ожидает мокраяот дождя черная пустельга, держащая в кривом клюве письмо. Он хотел как можноскорее прочесть его.

Хотя знал содержание.

– Ах ты, свинтус! Ах ты, рифмоплет паршивый! Ах ты,изменщик!