Нижнебург. Академия Теней - Дарина Мишина

Майя выскочила из концертного зала и побежала в Студенческий Зоопарк, пересекла порог квартирки Чокнутый Страус и впечаталась прямо в объятья Ильи. Потная, растрепанная, в испорченном платье, со сломанным каблуком-супинатором на левой ноге она упала на диван на их кухне, с руки её победно свисал пояс Лины.

Илья тепло улыбнулся ей, по растрепанным волосам и царапинам на его руках – Майя поняла, что все несколько часов конкурса он не мог найти себе места от переживаний.

Илья стоял, глядя в упор на Майю, прикусив кончик руки и старался не засмеяться.

– Что?!

– Знаешь, на кого ты похожа? – он хитро и виновато улыбался.

– На кого?!

Майя скрестила руки на груди, не ожидая ничего хорошего.

– В Амстердаме, есть такая улица… Красных фонарей… ты такая потрепанная… что туда бы туда вписалась. Прости… – он не удержался и рассмеялся.

Майя схватила со стола серое кухонное полотенце и кинула им в парня.

– Очень остроумно.

В дверь раздался агрессивный стук нескольких кулаков. Зрачки Майи расширились от страха.

– Спокойно, – поднял руку Илья, – я тебя никому не отдам.

В дверях парень столкнулся со Стражами Мрака и разгневанной Линой.

– Не покрывай её, мальчик! Я знаю, что она на тебя работает…

Услышав, срывающийся в истерики голос Лины, Майя сползла с дивана под кухонный стол. Лина попыталась пройти в квартирку, но Илья загородил ей путь своей грудью.

– Отойди!

– У вас нет права здесь находится.

– Стражи!!!!! – гаркнула Лина.

Стражи попытались выкрутить руки Илье, но тот извивался как угорь и не дался.

– Вас уволят за то, что посмели тронуть агента губернатора без особого распоряжения ректора.

– Я вам заплатила! – топнула ногой Лина.

Стражи ослабили хватку и замялись, не зная кому верить.

Позади Стражей и Лины в тишине коридора раздались равномерные хлопки. Лина обернулась.

– Моя дорогая экс-женушка, ты проиграла… пора бы сдаться…

Полуночник стоял подбочась и победно улыбался своей бумажной улыбкой. Лина взвыла, гневно зыркнула на Илью и ушла, толкнув плечом бывшего мужа.

Когда Лина пропала из вида всех участников конфликта, то опустилась на пол, сняла свои шпильки и зарыдала.

Лина не хотела возвращаться к отцу. Она хотела просто жить своей жизнью, а не возвращаться в башню, потому что мир керамиков суров и жесток. Но её отправляли обратно в Царство Полоза. Так будто она не была человеком, так будто она была вещью, которую сдали по гарантии обратно в магазин.

Она была живой, со своими мечтами, планами и желаниями. Она хотела, чтобы её воспринимали всерьёз, но её считали трофеем.

Разгоряченная Лина вернулась на сцену, чтобы попытаться вспомнить как всё произошло и как она могла так проколоться, не заметить, как снимают пояс. Она не собиралась сдаваться. Ей нужно было вернуть пояс – в нём находилось то, что гарантировало её безопасность, то, без чего её могли отправить обратно к отцу в Царство Полоза.

Лина обошла всё вокруг, напрягая все извилины и вспоминая участниц конкурса, но ничего – ничего в её памяти не давало ей ответов. Со всей силы от злости, она пнула стену-декорацию. Послышался противный металлический скрежет и декоративный потолок рухнул прям на сцену. Лица еле успела отскочить в сторону, вжаться в тяжелую штору и зажмуриться.

Послышался чей-то вскрик и вслед за потолком на сцену кто-то рухнул, обломав все декорации и подняв облако пыли, куски штукатурки полетели в разные стороны. Один из них ударил Лину в живот, отскочив от пола. Лина закашлялась и услышала второй кашель в унисон.

Пыль рассеялась. И Лина увидела похожего на взъерошенного воробья парня. У него были тонкие руки, тонкие ноги, вытянутое лицо, худощавое телосложение. В мешковатой простой клетчатой рубашке и в брезентовых штанах с множеством карманов он тонул, отчего выглядел еще меньше. На носу его сидели очки с разбитыми стёклами.

– Й-й-а т-т-ут п-п-роводку ч-ч-инил… й-й-а н-н-е ш-ш-пионил ч-ч-естное с-с-лово.

– Ты же… – Лина опомнилась, что к почетным гостям Университета надо обращаться только на вы, – Вы разве не должны были уехать?! Две недели назад?! Вы что всё это время находился в Академии?!!!

Иван Л’Филинов, самый молодой и перспективный историк Подземельного мира, сидел, испачканный в щебенке, и смотрел на Лину щенячьими виноватыми глазами.

– Г-г-оспожа С-с-ильвер-Голд, Н-н-е в-в-ыдавайте м-м-ены п-п-ожалуйста П-п-п-п-п-п… – Иван еще больше стал заикаться, не в состоянии выдавить имя ректора.

– Я не сдам Вас Полуночику, – сказала Лина, если Вы мне объясните, что ВЫ здесь забыли?!

– Й-й-а…

Внезапно. Иван стал задыхаться, он не мог выдавить из себя ни звука, его грудь вздымалась, глаза становились ещё более напуганными и, казалось, он сейчас зарыдает.

– Так, стоп, – бархатно произнесла Лина, уселась на корточки так, что их глаза с Иваном поравнялись, – всё хорошо. Просто дыши. Давай. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…

Иван дышал в унисон словам Лины, его дыхание постепенно успокоилось.

– Ну вот, – тепло улыбнулась Лина, – а теперь расскажи всё по порядку.

Иван открыл рот и начал:

– На лекции здесь была девочка… Не помню, как её звали… она задавала вопрос и упомянула дневники Сандры майер Спирел. И я понял, что всё это неправильно. Неправильно врать, что дека Змеевики перебили друг друга. Подземельцы обязаны знать правду, что Полуночник меняет историю… меняет с помощью… – внезапно Иван проглотил язык.

С детства. Он заикался с самого детства ни один подземельный логопед, ни один врач, ни один преподаватель ораторского искусства не мог поставить ему речь. Никто не мог. А Лина смогла. Она смотрела на него таким нежным и добрым взглядом, что весь страх, всю панику как рукой снимало.

– Меняет историю при помощи чего?

– При помощи тайной комнаты скрижалей… Я ж даже… Я даже не особо-то историк… И уж тем более не самый перспективный… Просто Полуночник… купил он меня. Как и многих – просто сочинил сам труд, а мне обещал лавры, если я поставлю свою подпись под ним. Я устал… – Иван закрыл лицо руками, – устал от вечного вранья… Я так жалею, что подписал с ним этот проклятый договор…

– Что за договор?

– Договор на продажу собственной личности…

****

После конкурса Майе удалось проведать Миду в больничном крыле и рассказать ей обо всём, что случилось за эти выходные. Мида лишь скорчила рожу – показывая пренебрежение к Илье. Выписать её обещали к концу следующей недели.

Майя вернулась в квартирку и села за своё домашнее задание по профилю свободные искусства. Вопреки простоте предметов и свободе творчества домашние задание были обязательны.