Смертельно опасно - Кэти Райх

— Если скелет найден в Масаде, то по закону я должна вернуть его в Израиль. У меня нет выбора.

— Отвези кости сама. Я оплачу расходы.

— Но не могу же я отправиться в Израиль прямо сейчас.

— Почему нет?

Отвезти самой?

Что я скажу Ламаншу? Райану? Кто позаботится о Берди и Чарли?

Боже, я рассуждаю, как моя мама.

— Я подумаю, Джейк.

— Чего раздумывать? Бери скелет и двигай в Израиль.

— Ты что, и правда думаешь, будто у меня кости Иисуса?

Длинная пауза. Когда Джейк заговорил снова, его голос изменился, стал более низким и тихим.

— Я только могу сказать, что мы на грани какого-то великого открытия.

— Великого?..

— Если я прав, это неописуемо. Пожалуйста, Темпе. Закажи билеты. Или я сам это сделаю. И встречу тебя. Никому не говори, что приезжаешь.

— Не хочу портить момент, но…

— Пообещай, что приедешь.

— Подумаю, — сказала я и дала отбой.

Тут появился Райан. Он уже натянул джинсы. Только джинсы, и очень низко.

Я заулыбалась. Райан заметил мою улыбку.

— Джинсы могут нечаянно свалиться.

Я закатила глаза.

— Кофе?..

Райан поцеловал меня, зевнул и куда-то побрел. Берди спрыгнул на пол и побежал за ним.

Райан вернулся с моей кружкой, плюхнулся в кресло и вытянул обе ноги.

Чарли напевал «Дикси», затем снова «Нежность».

— Могу я узнать, с кем ты там говорила?

Я отодвинула сотовый.

— Джейк хочет, чтобы я сама привезла скелет в Израиль. Он очень настаивает.

— О, страна солнца и радости.

— И террористов.

— Ага, — кивнул Райан и подул на кофе. — Ты хочешь поехать в Израиль?

— И да, и нет.

— Люблю женщин, которые точно знают, чего хотят.

— Я всегда мечтала посетить Святую землю.

— Не торопись. Твоя лаборатория взорвется, если ты исчезнешь на неделю.

— А мои мальчики? — кивнула я в сторону Берди и Чарли. — А если я понадоблюсь Кэти?..

Какая глупость. Моей дочери двадцать четыре года, и она за тысячу миль отсюда. И к тому же рядом с отцом.

— Ты боишься?

— Совершенно верно. Боюсь путешествовать по рискованным местам.

— Почему бы и не попутешествовать?

Я не ответила.

Меня вызвали в лабораторию.

Двое детей нашли человеческие кости на чердаке своего дяди. Жуткое дело!

Останки принадлежали белой женщине тридцати — сорока лет.

Важная деталь. В каждой кости просверлено по маленькой дырочке. Некоторые кости все еще оставались связанными. Коленка соединялась с лодыжкой. Лодыжка со ступней.

Представляете картину? Дядя работал учителем, сейчас на пенсии. На чердаке валялся учебный скелет.

Я закончила отчет в 9.05.

После ленча мои мысли вернулись к Джейку и его словам о великом открытии. Какое еще открытие? И почему оно связано со скелетом из Масады? Он не может принадлежать Иисусу. Тот человек слишком много прожил.

Или слишком мало. Если верить Джойсу.

Джейк и Блотник ссылались на оссуарий Иакова. Некоторые интернет-статьи упоминали его.

Я занялась веб-поиском. И отыскала вот что. Оссуарий — это маленький каменный саркофаг. В первом веке нашей эры в Израиле оссуарий играли важную роль. Умерших оставляли разлагаться. Через год кости собирали и навсегда погребали в оссуариях.

Тысячи подобных древних погребальных контейнеров были найдены на территории Израиля и Палестины. На антикварных рынках их продавали по несколько сотен за каждый.

Оссуарий Иакова сделан из известняка, имеет в длину примерно двадцать дюймов. Еще там есть надпись на арамейском языке: «Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса».

В 2002 году вокруг оссуария Иакова поднялась шумиха. По мнению многих, до этого открытия вообще не имелось доказательств существования Иисуса. Саркофаг явился первым материальным объектом, подтверждающим, что Христос — реальная личность.

Что ж, это весомо.

В 2003-м ИОД сформировало идентификационный комитет. После проведения ряда анализов комитет объявил оссуарий подлинным.

Находка тут же вызвала споры. Многие эксперты не согласились с результатами исследований, назвав работу комитета небрежной, а выводы преждевременными.

И что в итоге? Ни слова о возрасте оссуария. Невнятные споры по поводу надписи в целом или ее частей. И все.

Райан появился около двух. Присев на край стола, он поднял брови. Я ответила ему тем же.

— Из любопытства я проверил твой монастырь. Нашел кое-что интересное.

— И что же?

— Неделю назад отец Андре Герво звонил в Сен-Гиацинт.

— Герво — монах из Сан-Мари-до-Неж?

Райан кивнул.

— Похоже, ребята беспокоились по поводу автомобиля с двумя мужчинами, припаркованного перед их стеной. Из Сен-Гиацинт послали патрульную машину — проверить, все ли в порядке. — Райан выдержал паузу. — Оба — и водитель, и пассажир — оказались палестинцами.

— Господи!..

— Нет, не он. — Райан открыл блокнот. — Джамаль Хасан Абу-Джарур. Мухаммед Хазман Шалайде. Машина арендована.

— И что они там делали?

— Утверждали, что осматривали достопримечательности и заблудились. У обоих паспорта в порядке. Имена чистые. Полицейский указал им дорогу.

— Когда это произошло?

— Первого марта.

По моей спине пробежали мурашки.

— Через три дня после моего визита. За день до смерти Мориссоно.

— Совпадение?

— Их уже слишком много.

— Ну, а теперь хорошие новости.

— Давай.

— Гершель Каплан четырнадцать раз ездил в Израиль в течение двух лет. Оказывается, двоюродный брат Каплана занимается антиквариатом в Иерусалиме.

— Да что ты!

— Аира Фридман — наш коллега из Израильской национальной полиции — вплотную занимается Каштаном. Я разговаривал с ним. Каплан подозревается в нарушении законов об антиквариате, законов Святой земли, осквернении могил, разрушении культурных ценностей, налоговом мошенничестве, контрабанде.

— Это Фридман так сказал?

— Да. Он попросил Каплана серьезно подумать о своем будущем, потом упомянул мое имя, заметив, что канадская полиция собирается уточнить у него некоторые обстоятельства одного дела.