Новая Зона. Принцип добровольности - Светлана Кузнецова

– Ладно…

– Вот и хорошо. Умница.

Они пошли, куда хотел Ворон, и даже отыскали схрон. Другой, правда, но тот остался доволен. Он отыскал в нем даже больше, чем рассчитывал.

Странности начались на обратном пути, потому что Денис отчего-то стал путать направление, и со зрением творилось совершенно непонятное. Чем ближе он подходил к месту, которое Ворон называл стеной, а он сам – границей, тем ему становилось хуже. При этом Денис уже прекрасно помнил, что спит, и даже сам подкидывал в сновидение деталей: сгоревший автомобиль, который в то время называл каретой, игрушечный плюшевый мишка с фосфоресцирующими глазами, изломанный асфальт, словно под ним прополз червяк гигантских размеров.

Наконец впереди возник блокпост. В то время он выглядел выстроенным на скорую руку. Это сейчас за Периметр так просто не сунуться, и от своих его берегут много сильнее, чем от порождений Зоны. Тогда он больше походил на баррикаду.

Денис уже различал толстые бревна, старый холодильник, горы какой-то рухляди и наскоро установленные бетонные плиты. Он прекрасно помнил, какое омерзение вызвал у него пригород, непосредственно примыкавший к Периметру. Обезлюдевший, грязный, подавляющий, застроенный каменными коробками, в которых не было ничего, кроме нелепой и всеобъемлющей пустоты. А еще он, казалось, ослеп и оглох, стоило им сесть в машину и отъехать от стены.

Два дня он прожил в каком-то доме. Ходил словно во сне, натыкаясь на мебель, спал в комнатке, в которой не запомнил ничего, кроме смешных клоунов на плакате, закрывающем подозрительные круглые дыры в стене. Дэн был уверен, что это следы от пуль, но спросить не решался. Он вообще мало говорил – только когда Ворон обращался с вопросами.

Сталкер – так назывались ходоки по Зоне, – к счастью, не докучал ему. Вначале пытался расшевелить, рассказывать о Москве и жизни вокруг нее – о кланах, артефактах, научниках, – потом просто оставил в покое. Впоследствии, уже оказавшись в клане «Доверие», Денис часто размышлял, не привело ли именно такое его поведение к уходу Ворона.

Однажды тот пришел в занимаемую Денисом комнату и коротко бросил: «Собирайся». А потом отвез на военную базу, которую держал Стаф.

«Это Денис Сторожев, он будет в „Доверии“», – просто сказал Ворон.

Крепкий мужик лет пятидесяти окинул Дениса непонятным взглядом, ухватил со стола ложку, согнул-разогнул, почесал шрам, начинающийся от левого глаза и продолжающийся до подбородка. Поговаривали, им наградил Стафа кадавр, когда бывший сталкер промышлял еще в чернобыльской Зоне, но правда то или нет, никому так и не удавалось выяснить. Сам Станислав Горин обожал рассказывать истории возникновения шрама, но каждый раз они оказывались разными.

«Ты не появлялся в клане полгода, – сказал он Ворону, – теперь навязываешь мальчишку, – Стаф постучал по виску указательным и средним пальцами, – с явными проблемами».

«Не навязываю, а даю во временное пользование, – улыбнулся Ворон. – Он неплохая гарантия моего возвращения».

«Брат? – Лидер клана оглядел его долгим тяжелым взглядом. – Сын?.. Ох, вряд ли. С чего такая честь очередному найденышу?»

И тогда Денис позволил себе глупость, о которой часто жалел впоследствии, уже будучи принятым и приставленным к делу. Ворон выложил на стол огниво и «золотинку» и попросил рассказать, в чем их особенности. Денис очень четко их видел – ничего сверхсложного. Первый артефакт воспламенял все, с чем мог соприкоснуться. Сталкер потому и положил его не сразу на стол, а на какую-то пленку. Пленка не была ни деревом, ни бумагой, скорее, камнем (про брезент Денис узнал не скоро). Все же свойства «золотинки» заключались лишь в мерном желтом свечении. Вреда она не приносила, особой пользы – тоже. Могла заживить за ночь ссадину или синяк, но не больше.

По мере того как Денис рассказывал, глаза Стафа, до этого совершенно безразличные, с застывшим в их глубине презрением, начали выражать заинтересованность. Заподозрив сговор, он сам достал несколько артефактов. И если первые два не представляли опасности, то от третьего Денис сбежал к двери, внезапно оказавшейся запертой.

Стаф и Ворон посмотрели на него удивленно.

«Вернись и поясни», – потребовал последний.

Денис и рассказал, чем чревато близкое соседство с полуовальным камнем с изумрудно-зеленым глазком, следящим за любым движением: пил он своего владельца и жизнь сокращал. Причем, если первые недели незаметно и почти без последствий, то через год процесс становился почти необратимым.

После этой демонстрации Денис остался в клане «Доверие», а Ворон ушел и не появлялся целых пять лет.

Но все это было позже. Сейчас тот улыбался и уверял, что теперь все будет, может, и не замечательно, но хорошо.

Ворон смотрел на лицо Дениса, но видел и происходящее за его спиной. Медленно улыбка сошла с его губ, брови сдвинулись к переносице…

– Берегись!

Этого запланировано не было. Денис моргнул, прогоняя воспоминания, и посмотрел на своего проводника. Им оставалось миновать с десяток шагов до КПП. И он уж точно помнил, что набрасываться здесь некому. Все будет очень спокойно.

– Динька…

Надтреснутость и хрипотца в его голосе заставили мгновенно обернуться. Денис ахнул.

На него медленно и неуклонно надвигался шар. Огромный. Ядро – платиново-белое. От него к внешней сфере бежали изумрудные и серебряные лучи. Временами между ними вспыхивали радужные протуберанцы и голубоватые шаровые молнии. Внешняя прозрачная оболочка шара казалась золотистой.

Денис пытался пятиться или бежать, но был не в силах сдвинуться с места. Ворона он больше не слышал. А знал лишь одно: когда шар подплывет вплотную, он, возможно, и не перестанет существовать, но будет другим настолько, насколько возможно.

В последний миг Ворон заслонил его собой, а затем шар поглотил его…

– ХВАТИТ!

* * *

Денис распахнул глаза и уставился на напарника. Тот сидел на краю кровати и вертел в пальцах пустой стакан. Его содержимое стекало по лицу Дениса, но он не чувствовал ни холода, ни тепла, ни мокроты.

– Хватит, – повторил Ворон. – Спокойнее.

– Какой спокойней! – воскликнул Денис. – Тебя поглотил «золотой шар»! Понимаешь, что это значит?!

– Понимаю, – хмыкнул Ворон и повел плечом. – Визуализация страха. Классика. Прямо по Фрейду. Пойдем-ка лучше выпьем.

Денис уже было собрался спорить, но взглянул на напарника и прикусил губу.

– Пойдем.

– Ды-ыры, – протянул Шувалов. – Они могут обернуться довольно неприятной проблемой, господа.

В кабинете было людно. Кроме Нечаева, которого в последнее время Шувалов таскал с собой даже в министерство, Ворон насчитал шестнадцать научников. Знал поименно он едва ли половину и уже не впервые ловил себя на мысли: а что он, собственно, здесь забыл?