Тридцать один. Огневик - Роман Борисович Смеклоф

– Одного чудодея засосало, так три года на зелья работал, – проворчал Оливье.

Я сглотнул и выпрямился, боясь сдвинуть ноги. За полупрозрачными стенами проплывал полутёмный вокзал, но когда мы проехали сквозь купол, засияло солнце. Ступени довезли меня до площадки на крыше башни и остановились. За низкими бойницами лучились подсвеченные румяным заревом облака.

– Наступило утро? – глупо спросил я.

– Долго объяснять, – отмахнулся голем. – Мы уже не совсем в Благодатных землях. Чтобы в этом разбираться, надо изучать магию в гильдии магических путешествий. Так что кидай билет!

Справа от меня на подставке стояла закрученная спиралью медная трубка с широким отверстием у каменного пола. Я не стал переспрашивать и забросил сияющий шар в воронку. С грохотом прокатившись по трубе, ослепительно сияющий кругляш выскочил снизу и со звоном разлетелся на куски.

– Тридцать второе место, – сообщил бархатный голос.

И облака передо мной рассеялись, оголив изумрудный корпус поезда. Сверху борт вагона сверкал, как начищенная крыша повозки, но снизу в рассветном зареве переливалась и подрагивали чешуйки. Словно воздушный змей забрался под состав и притаился между колёс, которых не было. Он натужно отдувался, выпуская толстые струи пара. Борта вздрагивали, раздувались и опадали в такт могучему дыханию. Я протянул руку, но в этот момент ветер растрепал остатки облаков и под корпусом показались короткие лапы с перепонками. Они помахивали, то появляясь, то пропадая в обрывках туманной дымки. Я отдёрнул руку, так и не решившись дотронуться. Кто знает, чем питаются воздушные змеи, может безбилетниками. Я от своего сияющего шара уже избавился, попробуй теперь докажи, что он у меня был. Замерев в нерешительности, я неуверенно всматривался в занавешенные окна вагона, начинающиеся над чешуйчатым боком. Как же тут всё устроено? Гибкий корпус поезда выныривал из облаков и в них же пропадал. Ни конца, ни края. Я уж было открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но стеклянная дверь вагона растаяла и, проскрежетав по вершине бойницы, к моим ногам выдвинулся трап.

– Добро пожаловать на Мировой экспресс!

Я сглотнул. Что там за этими облаками? Меня ласковыми речами не завлечешь, оборотней и так постоянно обманывают.

– Как он висит в воздухе? – уточнил я.

– Быстро на палубу! – взвизгнул хранитель. – Маги тебя ещё на так подвесят!

– Мировой экспресс похож на кольцо, пронзающее семь миров Бронепояса, – попытался объяснить голем. – Гильдия магических путешествий совместно с Иллюзорниками скрестила поезд с воздушным змеем. Он нигде не висит, совсем наоборот. Он словно ось, на которую…

– Шагай в вагон! – рявкнул Оливье. – Тебе что, магичка ноги отколдовала?

Я покосился на хранителя. Серая морда покраснела, а глаза пылали злобой.

– Мы договорились! – сквозь зубы процедил он.

– Слушаюсь, – невинно заметил я, с поднятой правой рукой шагнув на трап.

Зря я его бешу, но пусть не болтает про Ирину всякую ерунду.

Как только я прошел в тамбур, трап втянулся, а за спиной появилась стеклянная дверь. Я незаметно подпрыгнул. У меня под ногами был твёрдый пол, присутствие воздушного змея под ним совсем не чувствовалось и я немного успокоился. Маги конечно абсолютно ненормальные, но когда дело доходит до извлечения прибыли про безопасность клиентов они не забывают.

– Гигантского воздушного змея скрещенного с поездом заставили растянуться на семь миров, – всё еще пытался объяснить Евлампий, – при этом его нигде нет, но он сразу везде есть…

– Не торчи здесь, вали в каюту, – ворчливо приказал хранитель и добавил. – А ты сдвинь камни и затухни. Твою заумь всё равно никто не понимает. Ученику надо знать, что он быстро и с комфортом попадёт в Блэк Бук. Остальное неважно!

Голем раздражённо фыркнул, но продолжать лекцию не стал.

В узком коридоре потрясывало, а в окнах за занавесками мелькали облака. Я протиснулся к закрытому купе под номером тридцать два и, неуверенно постучав, дёрнул за ручку.

На кожаном диване сидел посол Семисвета Волков и пялился в никуда пустыми безучастными глазами. В них застыли такая тоска и отчаяние, что мороз покрыл спину инеем. Словно на меня пялился не гомункул, а настоящий посол, у которого отобрали тело и заставили смотреть, как кто-то чужой им бесцеремонно распоряжается.

– Архивариус? – позвал я сорвавшимся голосом.

Мровкуб наклонил голову и дернулся.

– Чего это он? – заинтересовался голем.

– Заманивает, – крякнул Оливье. – Чары смертельные готовит, подлый перевёртыш.

– Он нам помогает, – возразил я.

– Как на мосту перед тюрьмой…

– Прошу прощения, – архивариус часто заморгал, направив на меня прояснившийся взгляд. – Как говаривал один людоед, возвращаясь к гостям с кухни: «Занимался другими блюдами». Очень рад, что всё прошло так, как было задумано, и вы здесь.

Я протиснулся в купе, закрыл дверь и сел рядом с ним.

– Спасибо…

– Мы вам очень благодарны, – перебил Евлампий, – но Чича обещал, что вы всё подробно расскажете. Я изнываю от любопытства.

– Безусловно, – согласился Мровкуб.

Я не стал спорить, решив потратить время с пользой и выспаться.

– После того, как вы угодили в тюрьму, я отправился на корабль. Как говорили колдуны из гильдии Синей Небывальщины, покидая проклятый мир: «Просто не знаю, куда и пойти». Чича пустил меня на борт, когда я рассказал ему о вашей беде. Вместе мы решали, как вас спасти, правда, без особого результата. Но утром перед кораблём появилась Ирина. Она извинялась, что не дала вам сбежать, ведь Люсьен спас ей жизнь, а тайная канцелярия… впрочем, это вы знаете, – стушевавшись под нашими нетерпеливыми взглядами, закончил архивариус. – Она предлагала любую помощь.

– Прямо как её тюремный дядюшка, – выдохнул хранитель. – Тоже хотела родственников подключить?

Я тяжело вздохнул.

– Не останавливайтесь, – попросил голем.

– От Ирины я узнал, как попасть в тюрьму. Директор собирался вызвать для вас целительницу, и я, решил, что переоденусь в неё.

– Почему вы не применили волшебство? – задал я мучавший вопрос.

– Тюрьма нашпигована защитными чарами, не хуже королевского дворца. Любое заклятье, изменяющее внешность, исчезло бы, как только я переступил порог. А грим для чародея, всё равно что обряды гроллов. Вроде когда то были такие чудики, но зачем и для чего они делали, уже никто не помнит. С гримом тоже самое.

Я кивнул. Все очень просто, когда объяснят.

– Ирина рассказала, что во время бунта тюремщики творят заклятье «эвакуации», немедленно отправляющее заключенных по одиночным камерам. Так мы решили вызволить вас из чары блока, – гордо объяснил архивариус. – Ирина хотела сама вывести вас за ворота, но я предупредил, что она навлечёт на себя подозрение. Как говорят в тайной канцелярии: «Единственный ни в чём невиновный – это глава тайной канцелярии!». Так что мы