Кровь за кровь - Сергей Майдуков

— Теперь вижу, — произнес Николай, бесстрастно глядя ей в глаза.

Алена решила, что пора переходить в наступление. Она знала только один способ подчинения мужчин своей воле — очаровывать их, соблазнять и заманивать.

— Я похожа на натуральную блондинку? — спросила она.

— Нет, — пробормотал он. — Не знаю.

Она заметила его смущение и усилила напор.

— Я часто слышала, как мужчины обсуждают блондинок: натуральные или ненатуральные? Почему-то это для них имеет большое, если не первоочередное значение. Не знаешь почему?

— Дурацкий вопрос. Отстань!

Он все-таки сбежал.

— Глупые вы, мужчины! — весело крикнула Алена ему вслед. — Как будто блондинка не может быть полностью крашеная.

Николай что-то уронил и выругался. Судя по его реакции, она все же сумела его смутить. Этого бы никогда не произошло, если бы она была ему безразлична, как он хотел показать.

Улыбаясь своим мыслям, Алена покончила с коржами, намазала их вареньем, посыпала сверху арахисовой крошкой и сунула в разогретую духовку.

— Засеки, пожалуйста, двадцать пять минут, Коля, — попросила она, входя в комнату, где он сидел за столом над газетой с разобранным пистолетом.

— Можешь сама засечь, — сказал он, притворяясь очень занятым.

— Тогда дай телефон. Духовка старая, без таймера.

Николай протянул ей мобильник, явно бывший в употреблении. Заметив недовольную мину Алены, он пожал плечами:

— Какой есть. Некоторое время придется экономить. Золото сразу продавать нельзя.

— А если частями? — предложила она. — Распилить брусок на маленькие кусочки и предлагать в таком виде, понемножку?

— Правильно мыслишь, — одобрил Николай.

Польщенная, Алена внесла еще одно предложение:

— Если продавать буду я, то вызову меньше подозрений. Пройдусь по ломбардам, ювелирным салонам…

— Нет! — Это прозвучало слишком резко, и почувствовавший это Николай поспешил смягчить отказ. — Все скупщики и ювелиры повязаны. Не только между собой, но и с криминалом. Они работают под одной крышей. Моментально стукнут бандитам.

— Тогда как быть? — спросила Алена, осматривая комнату с тем же выражением лица, что и бэушный телефон.

Обстановка была не то чтобы убогой, но затрапезной. Двуспальная кровать, шкаф, раскладное кресло, стул и шторы — все это носило следы частого и небрежного употребления. Алена брезговала пользоваться вещами в чужой квартире, брезговала садиться на унитаз и забираться в ванну, ей приходилось всякий раз перебарывать себя, чтобы воспользоваться чашкой или полотенцем. Застиранное постельное белье сводило ее с ума, а прикосновение к сливу в раковине на кухне вызывало приступы тошноты. Никакие перчатки не помогали. Никакие моющие средства.

Алена была домашней девушкой, в меру избалованной и изнеженной. Бытовые неудобства выбивали ее из колеи. Ей страстно хотелось поскорее разбогатеть и сменить обстановку.

— Как быть? — переспросил Николай, вставляя пружину в корпус пистолета. — Терпеть. Ждать. Не высовываться. Кстати, не знаешь, где Ромка?

— Совсем не кстати, — сердито сказала Алена. — Шляется со своей цыганкой Азой.

— Цыганкой?

— Я так называю его чернявую пассию.

— Какую из них?

— Обеих, — отрезала она уже по пути в кухню.

— Больше минуты никому не звони, — крикнул Николай вслед. — И не забывай о конспирации.

— Не забуду, — пробормотала Алена себе под нос.

Она включила телефон и увидела несколько пропущенных звонков от матери. Разговаривать с ней сейчас не хотелось. Ее уже наверняка известили о случившемся и из банка, и из полиции. Начнутся причитания, увещевания, уговоры быть хорошей девочкой. Алена не хотела быть хорошей девочкой. Да она уже и не была ею. Мосты были сожжены. Прежний берег она покинула, а к новому еще не пристала. И болтаться где-то на середине было просто невыносимо.

Алена вошла в «настройки» и поставила телефон на беззвучный режим, чтобы он оповещал о входящих вызовах лишь вибрацией. Пока пирог пекся, она перелистала чужие фотографии, не удаленные из памяти. Случайные обрывки чужой жизни показывали, насколько она, эта жизнь, скоротечна и бессмысленна. Незнакомые люди старательно улыбались на фоне машин, дач, розовых кустов, морей и античных колонн, ресторанных залов и верблюдов, обнимая березовые и бамбуковые стволы, забрасывая ноги на ноги, опускаясь на корточки, подбочениваясь, обнимаясь, переплетая руки на груди. Этим они словно бы доказывали себе и окружающим, что они что-то значат, что не зря существуют в этом мире и оставляют после себя след, но стоило нажать на кнопку, как все исчезло.

«Так со всеми будет, — подумала Алена, откладывая телефон. — Но не со мной. Я не умру насовсем, я чувствую, я знаю».

— Долго еще ждать? — спросил Николай, входя в кухню. — Запах по всей квартире. Слюнки текут.

— Придержи слюнки, — холодно произнесла она. — Еще десять минут.

— Я пока перехвачу что-нибудь.

Он заглянул в холодильник и разочарованно присвистнул.

— Не перехватишь, — сказала Алена. — Молоко, масло и яйца я использовала. Консервы пришлось выкинуть. Пиццу перед уходом сожрал Роман.

— В одиночку?

— А ты думал, он тебя дожидаться станет?

Получилось двусмысленно. Алена быстро взглянула на Николая: услышал ли? Судя по выражению его лица, да.

— Я его тоже дожидаться не собираюсь, — произнес он низким, внезапно охрипшим голосом.

Она поняла, что сейчас произойдет, но не успела ни испугаться, ни обрадоваться, ни просто приготовиться. Та пружина, которую все это время сдерживал в себе Николай, наконец выстрелила, вырываясь на свободу. Он набросился на Алену, как изголодавшийся зверь, ничего не соображая, ничего не слыша, не осязая и не видя — кроме нее одной.

Поваленная на спину, она пискнула, что не успела вытереть стол, но это не остановило Николая. Разве могло хоть что-то остановить его теперь? Длинная рубашка, которую Алена использовала в качестве халата, оказалась задранной до груди, тогда как внизу совсем ничего не осталось. Николай упал на нее всем своим жестким, угловатым телом, притираясь и прилаживаясь. Его рот закрыл ее рот, язык ввинтился так глубоко, что казалось, достает кончиком до гланд. Одна рука скользнула под затылок Алены, образуя для нее изголовье, вторая гуляла между ягодицами, бесцеремонно трогая все, до чего могла дотянуться.

— Роман…

Она хотела напомнить, что у Романа есть ключ и он может вернуться в любой момент, но Николай понял ее превратно. Он и до этого мгновения не был ласков, но теперь сделался откровенно груб. Прежде чем Алена сообразила, что это не близость, а самое настоящее изнасилование, он был уже в ней, после чего сопротивление потеряло смысл. Она дернулась пару раз для виду, но этим лишь сильнее распалила его. Рыча, Николай двигался все быстрее, не убирая той руки, которая обнимала Алену снизу. Она задышала чаще, а потом застонала от напряжения, потому что ей было трудно удерживать ноги на весу, а она никак не могла обхватить ими подвижную поясницу Николая. Поняв ее по-своему, он задвигался так яростно, что тут же выдохся, подался назад и упал на Алену всем своим весом, хватая ртом воздух.