Отель, портье и три ноги под кроватью - Яков Томский

И для них всегда, всегда находится номер получше.

Хочу ли я сказать, что всякий раз, когда вы бронируете номер через Expedia или Hotels.com, вы получаете плохой номер? Конечно нет. Но шансы увеличиваются. Есть ли способы не подражать толпе охотников за скидками и обеспечить себе хороший номер? Да! Первым шагом будет позвонить напрямую в отель, сразу после того, как оформите заказ, и поговорить с сотрудником рецепции. Вы тут же перестанете быть частью людской массы, жаждущей скидок. Теперь вы – человек, который разговаривает с нами по телефону, приезжает на следующей неделе и хочет знать, что за номер он заказал. Сотрудник может заранее зарезервировать за вами хороший номер, и вы будете уверены, что вам уделили должное внимание. Но предупреждаю, остается еще неделя, и все это время будут приезжать VIP-клиенты и люди, оплатившие полную стоимость. Они тоже ищут хорошие номера и, если такового не окажется для них в наличии, его могут отобрать (и отберут) у вас. Так что теперь, а? Вот где дело доходит до непосредственного взаимодействия с вашим личным агентом на рецепции. Любезность, вежливость, изъявление позитивного желания получить хороший номер снова может превратить вашу дерьмовую бронь со скидкой в угловой номер – и все дела.

Что, не получается быть добрым, вежливым и выражать позитив? Ну и не надо.

Просто протяните двадцатку при регистрации и скажите: «Дайте мне что-нибудь хорошее».

После внезапного нападения итальянцев в ту ночь у нас остались только хорошие номера. И вскоре в фойе снова воцарилась тишина, посыльные разносили багаж по списку, напечатанному мной, навьючивая свои тележки, как мулов.

Все это мы делали без ведома и содействия руководства. Группа на пятьдесят номеров? Отдел продаж мог бы сообщить рецепции о прибытии автобуса, чтобы мы подготовили нужное количество сотрудников. А сотрудник отдела продаж мог бы прийти прямо в фойе, чтобы вселение группы прошло гладко. Что-то здесь было действительно не так, и болезнь зашла уже очень далеко. «Бельвью» – отель, забывший о том, что такое сервис, и, как при нашествии термитов, ущерб был огромным; тут ничего бы не помогло, кроме сноса всего здания до фундамента. Сотрудники последовательно опускали планку так низко, что просто прийти на работу (не обязательно вовремя) уже было хорошо.

Как раз в тот момент, когда мне казалось, что мы можем лениться и дальше абсолютно безнаказанно, Орианна, сотрудница «бизнес-центра», застала меня врасплох. Она подкралась и напугала меня до смерти. В мужском туалете.

Орианна возглавляла кампанию по превращению нашей скромной рецепции, куда входил и «бизнес-центр», в профсоюз. У нее были убийственно серьезные намерения. И она имела на то больше оснований, чем кто-либо еще, по двум причинам. Во-первых, попадало под угрозу ее положение «королевы копировального аппарата». Руководство потихоньку осознавало, что им не нужно нанимать человека, который будет сидеть в «бизнес-центре» целый день, когда по цене месячной зарплаты они могли бы установить копировальный аппарат, принимающий оплату кредитками, чтобы гости сами делали себе копии. Ее вторая причина была гораздо серьезнее. В полной мере я осознал ее гораздо позже.

Орианна последовала за мной в мужской туалет, как бесшумный ниндзя, я подскочил, повернувшись к ней лицом, мои пальцы держали «молнию» (уже расстегнутую). В руке у Орианны была маленькая желтая карточка, а на устах – слово «профсоюз».

Почему в туалете? Любой человек, пойманный при попытке сформировать профсоюз в рабочее время, сознательно подвергал себя опасности быть уволенным. Спасибо, вы свободны. Убирайтесь. Однако, если каким бы то ни было образом на работе или вне ее вы смогли бы уговорить более пятидесяти одного процента сотрудников получить профсоюзный билет, тогда профсоюз по закону мог попасть внутрь, прямо через дверь фойе, и юридически охранять наше право объединяться.

В Новом Орлеане никто не вступал в профсоюз. В Нью-Йорке – другое дело. У горничных свой профсоюз. У посыльных и швейцаров – свой. У смотрителей мини-бара, у обслуживания номеров – свои. Что это значит? Прежде всего: никаких одолжений. В Новом Орлеане я мог просить горничных об уборке дополнительных номеров, даже платить им наличными за помощь. Здесь, в «Бельвью», это было незаконно. Нужно убрать больше номеров? Пригласите кого-нибудь из сезонных служащих. Нет сезонных работников? Наймите новую горничную, таким образом, подтолкнув всех остальных на ступеньку вверх по карьерной лестнице и дав какой-нибудь другой женщине возможность получить выходной на Рождество. Мало того, вообще никто никому не делал одолжений. Моя предыдущая компания продвигала постулат, что каждый из нас работает во всех отделах сразу. Вода на полу в фойе? Вытрите ее. Тележка с заказом в номер стоит в коридоре, и голландский соус начинает застывать и пахнуть, как мертвая птица? Отвезите ее в зону доставки. Здесь было не так. Если вашего коллегу из другого отдела, члена профсоюза, заставали за не его работой – его могли наказать. Даже если бы, например, гость вышел в коридор, встал там, скрестив руки на груди, и попросил бы меня убрать тележку, я не мог к ней прикоснуться. Я мог только пообещать, что кто-нибудь придет и позаботится об этом. Да и потом, мое обещание гроша ломаного не стоило, если у человека, работавшего на этом этаже, был законный, разрешенный профсоюзом выходной. Я считал все это полным бредом. Лицензией на лень. Чушью.

– Подпиши, – потребовала Орианна и протянула мне желтую карточку.

– Эй. Я вообще-то собирался помочиться, но…

– Тебе что, десять лет? Не можешь потерпеть? Сначала подпиши.

– Нуу, я просто не уверен насчет профсоюза, понимаешь? Разве это не способствует лени?

– Только если ты считаешь ленью гарантию занятости.

– Вот что я имею в виду. Люди настолько уверены в своей занятости, что никто не хочет ничего делать.

– Это аргумент против профсоюза? Гарантия занятости, и не нужно ничего делать. Звучит неплохо. Подпиши.

– Разве профсоюзы не губительны для сферы дорогостоящего сервиса? – спросил я.

О боже, услышь меня! Тот корпоративный автомат с колой абсолютно затуманил мне мозг! Я все еще ставил отель на первое место. И это нормально, если отель тоже ставит вас на первое место. Мне было очевидно, что это не тот случай.

– Послушай, они собираются упразднить мою должность, Том. Если мы быстро организуем профсоюз, они будут вынуждены найти мне другую работу, даже на рецепции. Или выплатить мне пособие исходя из стажа. Я проработала здесь много лет, и они не могут себе этого позволить. Догадайся, какие у меня будут права, если мою должность упразднят, а у нас не будет союза?

Я подписал.

После того, как пописал.

– Вот, пожалуйста, – сказал я и протянул ее ей. – Надеюсь, что…

– Она подписана? Хорошо. Закрой рот. Это семьдесят процентов персонала. Maсana comenzamos la revolucion. Поздравляю, белый мальчик.

– Спасибо.

Иногда нас буквально вынуждают совершать правильные поступки.