Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Бабы строем не воюют - Елена Кузнецова

Бабы строем не воюют - Елена Кузнецова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 113
Перейти на страницу:

– Себя в божеский вид приведи. – Анна брезгливо оглядела воспитанницу. – Долго не копайся: до переправы мать проводишь и бегом на занятия! Отроки лошадь перепрягут, и чтобы я ее тут больше не видела. Как она потом с Лукой объясняться будет – ее дело, – жестко проговорила боярыня.

Тонька уже было открыла рот что-то сказать, но при этих словах захлопнула его и побледнела так, что даже сквозь грязь и кровоподтеки стало заметно, да и Млава передернула плечами при напоминании о деде: он хоть и баловал ее, но и суров бывал порой так, что лишний раз вспоминать не хотелось.

– А с тобой пока так решаю… – продолжала Анна, – до конца месяца остаешься в крепости. Домой по воскресеньям ездить не будешь. Коли увижу, что ты стараешься перебороть свою лень и обжорство, оставлю тебя здесь, уж так и быть. А коли нет… ну тогда пусть дед тебя забирает и сам дальше рассудит, наказывать или награждать… Он нам слово давал, это слово твоя мать нарушила, а значит, и я от своего обещания свободна. Поняла?

Девчонка кивнула с несчастным видом, а Тонька охнула и схватилась за грудь. Анна сдвинула брови и повысила голос:

– Как отвечать надлежит?!

– Слушаюсь, боярыня… – запинаясь, прогнусила Млава и всхлипнула.

– Сопли подбери! – рявкнула Анна. – Ступай!

– Слушаюсь, боярыня! – На этот раз Млава, выпучив глаза от усердия и испуга, выпрямилась и сделала героическую попытку втянуть живот. Не преуспела, конечно; поспешно метнулась к матери и повлекла ее за собой в сторону лазарета, пока в добавление ко всему сказанному не прозвучало самое страшное: «Без обеда останешься!»

Арина, как и было велено, привела боярышень в горницу Анны и сама с ними осталась. Ожидала она боярыню чуть ли не с той же маетой, что и сестры, и сама не знала, с чего так волнуется. Ее вины в утреннем беспорядке вроде не было, но с другой-то стороны, и умения она должного не проявила, растерялась сама, как девчонка, а еще наставница! Если бы не воспитанницы, перед которыми приходилось выказывать уверенность и спокойствие, так, наверное, заперлась бы у себя в горнице и расплакалась от обиды на свою беспомощность. Кабы не Верка, разве бы она справилась сегодня? Разве смогла бы ту же Тоньку остановить? Да что Тоньку! И с Млавой без Юльки не сладила бы! Хорошо, Андрей этого позорища не видел…

С самого первого дня в крепости Арина изо всех сил старалась не оплошать – уж так хотелось, чтобы признали ее здесь своей; все время настороже была, а после проводов еще и маету свою ото всех скрывать приходилось. Хоть и старалась держать себя в руках, но чувствовала себя словно тетива натянутая, разве что не звенела. И будто ту тетиву помаленечку, незаметно, то приотпускали, то снова настораживали, и с каждым разом натяг усиливался. А когда ослабнет, неведомо. Крепилась, конечно, сколько сил и выдержки хватало: если здешние бабы могут так жить, то и ей привыкать надо. Поход, поди, не последний, хотя вот об этом она старалась сейчас вовсе не думать – этот бы пережить. И помимо него тревог и сомнений хватало.

В воскресенье Настена сняла с души одну тяготу, успокоила ее насчет детей: твердо сказала, что рожать Арина сможет; зато другого беспокойства добавила с избытком. А теперь новая докука – слова Прокопа занозой в душу вошли. Ох, что-то Анна еще скажет! И ведь не зря же ей тоже велела быть, значит, не только для дочерей будет вещать; их бы она и наедине могла уму-разуму поучить.

Анна, войдя в горницу, где вместе с Ариной ждали ее дочери, и в самом деле с порога насмешливо оглядела их: надутую Аньку со все еще красным ухом и Машку, обиженно закусившую губу. Видно, тоже до сих пор слова Прокопа переживала.

– Ну что, красавицы? Получили сегодня?

– Да дядька Прокоп за свою родню заступался! – запальчиво бросила Машка. – Ясное дело! Он им родич, потому и тетку Антонину велел в крепость пропустить.

– Не с того боку заходишь, доченька…

– Да к этим толстухам с какого ни подойди – все едино! Ни ума, ни ловкости!

– Зато отваги достало: против целого десятка, не раздумывая, стеной за свою кровь встали. Если бы Верка не вмешалась, неизвестно, чем дело кончилось! – Анна помолчала, давая дочерям осмыслить сказанное, а потом неожиданно спросила: – Вы бы смогли вот так же за меня заступиться?

И девчонки, и Арина с изумлением воззрились на боярыню.

«Ох как Анна повернула-то! Да перед кем здесь за нее заступаться? Отроки сами кого хочешь ради боярыни в клочки порвут. Хотя… мало ли как жизнь повернется… И еще неизвестно, на что боярышни в таком случае способны! Не только мать за свое дитя заступается, но и выросшее чадо за мать кинется, как Млава, не разбирая, права она или нет».

Анюта первой опомнилась, начала было что-то говорить, но мать прервала ее.

– Вы вот сейчас свою обиду на слова Прокопа тешите, а того не подумали, что он не просто свою родню, Тоньку Лепеху, уважил, но вдову ратника. Вы Касьяна, отца Млавы, не помните, конечно, малы были, когда он погиб, а я-то помню. Славный воин, и с отцом вашим дружил… Вы своего отца часто вспоминаете.

Под строгим взглядом матери Анна-младшая смутилась и как-то неловко дернулась: то ли кивнуть хотела, то ли плечами пожать, а Мария застыла, ожидая продолжения.

Анна подошла к дочерям, обняла их за плечи, привлекла к себе, вздохнула.

– Ах какие вы еще маленькие дурочки… хоть и вымахали уже почти вровень со мной…

Девчонки обмякли под материнской рукой, прижались к Анне; Арине даже почудился тихий всхлип. Ей внезапно захотелось тихонько выйти и, прикрыв за собой дверь, оставить дочерей наедине с матерью хоть ненадолго: появилось такое чувство, будто она в щелочку подглядывает за чем-то, что от чужих обычно прячут. Вспомнилась матушка, что частенько вот так же ее к себе прижимала, то ли утешала, то ли сама искала утешения. Даже когда Арина уже взрослой женщиной вернулась домой из Турова, она для матери все равно так и оставалась любимой доченькой.

«Как они все похожи сейчас! Обычно-то сходство в глаза не бросается: и Анютка, и Мария совсем разные, не говоря уж про Анну, а сейчас застыли и кажутся почти одинаковыми, словно чужие личины все трое сбросили. Эх, боярыня, боярыня, тебе за всеми заботами этой тихой бабьей радости – близости с дочерьми – тоже не хватает!»

– Ну может, не часто, не каждый день, но все-таки отца вы вспоминаете, так ведь? – (Девчонки согласно кивнули, сильнее прижавшись к матери.) – Вы у меня счастливые, девочки, вы отца помните. Хоть и редко у него за ратными заботами для вас время находилось, но он все-таки любил вас.

– Мам, вот все говорят, что отец суровым был, я слышала, и злым его называют, – нерешительно заговорила Мария, – а он ведь нас никогда не ругал, правда, Ань?

Анюта сама обняла мать, положила голову ей на плечо и мечтательно улыбнулась:

– Правда. Отец нас хозяюшками называл. Я помню, как он нас маленьких на плечи сажал и по двору катал. Подпрыгивал, игогокал, я пугалась и хватала его за волосы, чтобы не упасть. Помнишь, Маш? – Все так же не размыкая объятий, Анюта наклонила голову, скосила глаза, увидела кивок сестры и удовлетворенно вздохнула. – А еще я как-то попросила его подкинуть меня высоко-высоко… чтобы улететь. Он и подкинул…

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?