Три дня любви - Наталия Никульшина

С Кристиной мы тоже общались часто, и она рассказывала, что пытается начать новую жизнь, как и я. Обрубила все связи со своим уже бывшим, тем самым, посланным к чёрту, и печалилась, жалуясь, что он не сильно-то и пытается помириться. Объявился на следующий день после нашего "депрессивного" утра, расспрашивал Кристину обо мне, даже винил меня в её поведении (что отчасти было именно так), но сам так и не извинился толком.

— Я сказала ему, что ты просто поддержала меня, что я и до этого всё решила, когда снова сидела одна в том чёртовом ресторане, а он упёрся, что это ты всему виной. Типа, настроила меня так, — сказала она как-то мне по телефону.

У меня на работе был перерыв, я сидела в служебном помещении, потягивая кофе, и скучала, потому что у Артёма сегодня был выходной. В такие дни я сразу звонила Ольге или Кристине, но первая была занята чаще, чем вторая, и Кристина была рада поболтать.

— Короче, он крайнюю нашёл, — усмехнулась я. — Ну, а что, так же жить проще, когда есть кто-то виновный, но только не ты, — с пониманием дела сказала я.

Я ведь и сама так раньше жила, виня всех вокруг, но только не себя. У меня виноват был и Костя Трофимов, и отец, и Рома, но только не я, хотя именно я и могла тогда поменять что-то в своей жизни.

— Ну, вот и пусть идёт в…. В общем, больше мы не общались, я его, кстати, тогда снова послала, только в этот раз он ответил тем же. Хоть тут у нас всё взаимно, — усмехнулась Кристина. — Потом он звонил, но я трубку больше не брала.

— И как? Не скучаешь?

— Скучаю, конечно, но держусь. Иначе он никогда ничего не поймёт. Ничего, переболею. Зато, может, со следующей своей девушкой он будет вести себя уже по-другому. Ну, а у тебя там как с этим Тёмой?

— Творожок, — засмеялась я.

— Чего?

— Когда кто-то говорит "Тёма" — я сразу вспоминаю рекламу с детским творогом "Тёма", — смеясь, объяснила я. — Сказала ему как-то, а он обиделся.

— А ты умеешь мужику понравиться! — захохотала Кристина в ответ. — Обозвали бы меня творожком — я бы тоже обиделась!

— Ну, я же в шутку! — в телефоне пикнуло — мне звонила по второй линии Ольга. — Блин, Оля звонит, давай позже созвонимся? — попросила я.

Кристина, кстати, уже немного знала о моей жизни и об Оле. Я рассказала, кем был мой отец, даже коротко — о том, почему мы с ним разругались. Единственное, не говорила, кем именно был Рома — зачем уже это всё обсуждать? Просто сказала: я влюбилась не в того, отец не одобрил, и понеслось. А вот со старой подругой мы общались теперь намного реже, и я безумно по ней скучала.

— Хорошо, до связи! — Кристина сбросила звонок, и я тут же переключилась на Ольгу.

— Привет!

— Фух, вроде весёлая, — почему-то выдохнула Оля, услышав меня.

— Чего? — не поняла я.

— Вишенка, у тебя всё нормально?

— Да, а что? Ты меня пугаешь. Что случилось?

— И тебе никто не звонил, да?

— Нет. А кто должен был? — всё больше волновалась я. — Что случилось, Оля?!

Подруга тяжело вздохнула, пугая меня окончательно.

— Блин, сейчас скажу, и только напомню зря, а он же может и не позвонить.

— Оля, твою мать! — разозлилась я.

— Хорошо, не ори. Дима, идиот, дал твой номер одному нашему старому знакомому…

Внутри всё замерло.

— Это — какому знакомому? — прошептала я, чувствуя, как заколотилось сердце.

— Роману Андреевичу, помнишь такого?

— Зачем? — больше не зная, что сказать, пискнула я.

— Зачем дал? Кретин потому что! Говорит, он попросил, чего такого? Бесит, знает же всё!

— Они что, общаются?

Нет, я знала, что раньше эти двое были друзьями, но сейчас… столько лет прошло, да и я долгое время находилась рядом с семьёй Оли и Димы, и не заметила, чтобы в кругу их знакомых был ещё и Роман Андреевич.

— Да.

— М-м-м, — промычала я, пытаясь успокоиться.

Господи, мне работать скоро, как же теперь собраться?! Это всё город виноват, точно! Это только в Ростове я вечно реву, нервничаю и повсюду вижу напоминания о нём!

— Ты прости меня за этого идиота, ладно? Я ему уже надавала люлей, но что толку? Уже ведь не поменять ничего, — бормотала она. — Может, он и не позвонит вообще… вы же не виделись?

— Нет, я бы тебе сказала. Я даже не знаю, здесь ли он.

— Я знаю.

— Не говори! — воскликнула я. — Не нужно! Зачем ему мой номер?

— Да чёрт знает. Может, Димка сказал, что ты в Ростове, вот он и решил встретиться… ой, — Оля замолчала, понимая, что всё равно проговорилась, что Рома тоже в Ростове, хоть я и просила её этого не делать. — Прости, Вишенка…

— Ладно, спасибо, что предупредила. Теперь с незнакомого номера трубку не сниму, если будут звонить. А город большой, где нам встретиться случайно?

— Но, может…

— Не может! — рявкнула я. — Оля, забудь! Я забыла.

— Ну да, — усмехнулась она. — Столько лет помнила, а тут малолетку какую-то встретила и сразу забыла! — Оля была, конечно, в курсе про Артёма, и, очевидно, не одобряла мой выбор.

— Так и есть, — уверенно ответила я. — Мне работать пора. Диме передай от меня отдельный привет и поджопник.

— Хорошо, — засмеялась она. — Держи в курсе! Капец, как интересно!

— Очень интересно, — пробухтела я, заканчивая разговор.

Всё, Каролина, забыла об этом разговоре, не было его. Никто мне ни о ком не напоминал, никто меня не ищет, и вообще давно уже не помнит. У меня вообще, кстати, сегодня короткая смена, а потом свидание с Артёмом! Вот об этом и нужно думать!

ГЛАВА 20

Вечера я ждала с нетерпением. Хотелось поскорее встретиться с Артёмом и вспомнить, что он мне нравится, а не думать снова только об одном человеке. Зачем ему понадобился мой номер? Зачем он вообще опять появился в моей, только начинающей налаживаться, жизни?! Конечно, себе уже стоило признаться. Да, мама, ты была права — я его долго не забуду, не забыла до сих пор. Но я отчаянно пыталась убедить себя, что тоскую именно о том, прошлом Роме, а сейчас я его уже совсем и не знаю. Я не знаю, кто он, какой он сейчас, в настоящем.

Ведь я и сама очень сильно изменилась. Не внешне, конечно, но внутренне я уже далеко не та девчонка, какой была раньше, какой он знал меня. Уверена, что и он тоже уже не тот парень. Он же вообще мог даже внешне измениться! Да он совсем другой, и даже если мы и встретимся, то первое, о чём я подумаю — это то, что он действительно уже не тот. И подумаю я об этом с облегчением, а потом, наконец, отпущу тот образ, что до сих пор преследует меня в воспоминаниях. Нет, это вовсе не значит, что я мечтаю о нашей встрече, тут даже наоборот — я очень её боюсь. Ведь я уж точно не стала лучше, и он, конечно, только разочаруется, увидев новую меня. И я тоже хочу разочароваться в нём, чтобы уже забыть его раз и навсегда.