Дочь лучшего друга - Тиана Тесса

Все, что могу, только испортить девчонку, а оно того не стоит, даже если мне будет очень хорошо. Так что трахать Сашу я имею возможность разве что мысленно. Но в сорок лет вряд ли буду заниматься подобным.

Я просто поеду в клуб и сниму подружку на ночь, чтобы скинуть напряжение. А Сашу надо больше загружать работой, чтобы даже думать о сексе было некогда.

Когда я возвращаюсь в офис, Саши нет, она приходит минут через двадцать пять с ноутбуком. Ездила домой? Похвально.

— Надеюсь, ты поела? — спрашиваю, сам себя кляня за подобные херовы вопросы. Саша только фыркает, включая ноутбук.

— Волнуетесь, что сорву себе желудок, и вас папа накажет? — задаёт вопрос, даже не глядя на меня.

И я понимаю, что легко не будет. Потому что каким-то образом рядом со мной девчонка превращается в маленького дьяволёнка. И мне это нравится, вот что самое поганое.

Я ставлю ладони на стол, наклоняюсь к ней и говорю:

— Я сам тебя накажу.

И с удовольствием наблюдаю, как ее щеки заливает краска. Она начинает недвусмысленно ерзать, а мой внутренний голос орет, что я в одно мгновенье похерил шаткое равновесие, к которому пришёл во время обеда.

Я все же прислушиваюсь к себе и говорю:

— Ладно, пора и поработать. Пойдем.

Она следует за мной с ноутбуком, прижатым к груди. Я беру стул и ставлю рядом со своим креслом, киваю, приглашая сесть, Саша неуверенно проходит.

Падаю в кресло, открываю ноут:

— Значит так, помощница, — говорю ей, — давай перекидывать на тебя дела.

Ещё пару часов мы сидим, погруженные в работу. Я скидываю ей на ноут текучку, мои встречи, кое-какие бумаги по тендеру. Она слушает внимательно, что-то записывает в блокнот. В целом, с ней легко. Не знаю, насколько она окажется компетентна и расторопна, но вникает в суть быстро.

— Вот, — прошу ее, — сваляй из этого красивое коммерческое предложение, а то все никак руки не дойдут.

Саша так и сидит возле меня, заполняет таблицы, пока я отвечаю на письма. В офисе душно, закатываю рукава рубашки до локтя и кошусь на девушку. Она трудится, хмуря бровки, периодически дует на лоб, убирая непослушную прядь волос. Та возвращается на место, Саша снова дует. Я улыбаюсь, наблюдая за ней. Девушка, кажется, чувствует мой взгляд, потому что вдруг поворачивает голову. Смотрит, не отрываясь.

— Надо бы заказать сюда кондиционер, — говорю ей, — если дальше будет жарче, находиться тут можно будет только без одежды.

Моя шутка звучит двусмысленно, но я понимаю это запоздало, только когда Саша снова краснеет. Она скользит взглядом по моим рукам, останавливаясь на ладонях, сглатывает, глядя на них, и я почти готов выругаться, потому что член тут же напоминает о себе.

Саша снова переводит взгляд на меня, дует на прядь. Я не выдерживаю, тяну руку и заправляю ее за ухо. Мы оба замираем, я веду пальцами по ее скуле к пухлым губам, и когда большой палец оказывается на нижней, Саша приоткрывает рот, заставляя меня мысленно застонать.



Что он со мной делает? Это какое-то безумие. За один сегодняшний день я покаталась на эмоциональных качелях несколько раз.

В обед я убежала жутко растерянной, просто не знала, как быть, потому что то, что Роман говорил… было больно. И потому, что все, что он говорил, терялось, когда он на меня смотрел. Может, я всего лишь глупая неопытная девчонка, но могу понять, когда мужчина смотрит с желанием. А Роман смотрел именно так. А когда он так смотрит, у меня резко стираются границы, все системы предохранения горят, искрятся, в голове замыкает. Иначе как я набралась смелости, чтобы сказать то, что сказала?

Я еду домой, чтобы взять ноутбук. Мама встречает меня с удивлением, но поняв, что ничего не случилось, тут же тащит в кухню. На ходу перекусив, убегаю.

Всю обратную дорогу, словно мантру, повторяю: мы будем просто коллегами, просто коллегами. И ничего больше. И срываюсь, как только Роман оказывается рядом. Язвлю, и он отвечает. В нашей игре есть что-то неуловимо пошлое и притягательное. Она заставляет сердце стучать быстрее и тяжелеть низ живота.

А потом мы работаем. По-настоящему. Роман закидывает меня информацией и делами, так что кроме цифр в голове ничего не остаётся. Но мне очень интересно, хотя я пока мало понимаю детали. Кропотливо ваяю таблицу, чувствуя, как блузка начинает липнуть к телу. В кабинете только одно окно, и большую часть дня в него шпарит солнце.

Мне хочется хотя бы расстегнуть пару пуговиц на блузке, но я отлично понимаю, что делать этого не стоит. Не надо провоцировать тигра, даже если очень хочется, чтобы он на тебя набросился. Но когда Роман касается моих губ… я сама не знаю, почему, приоткрываю рот. Не сводя с него глаз. Вижу, как он напрягается, как перекатываются мышцы под рубашкой, как темнеют глаза, — и испытываю странное наслаждение, от которого снова теплеет низ живота.

Роман подталкивает палец мне в рот, и я плотно обхватываю его губами, наблюдая, как глаза мужчины становятся почти чёрными. Я чувствую сейчас власть над ним, и это ощущение простреливает импульсом, заставляя сжимать ноги. Он двигает пальцем, я сосу, обхватывая плотнее, веду языком. Рома закрывает глаза, дыхание его тяжелеет. Потом резко распахивает глаза и вытаскивает палец.

Но не успеваю я разочарованно выдохнуть, как он вплотную подкатывает ко мне в кресле. Я не знаю, что будет дальше, но чувствую, как от возбуждения начинает потряхивать. И когда Роман уже тянет ко мне руку, в дверь стучат.

Мы отскакиваем друг от друга, утыкаясь в ноутбуки, я начинаю тыкать по клавиатуре, даже не соображая, куда нажимаю, на экране появляется нечитаемый набор букв.

Но это все ерунда, потому что в ушах звучит папин голос:

— А, вы тут? Работаете в поте лица, — он смеётся, приближаясь, а я начинаю спешно стирать только что написанное.

Повернуть голову в сторону Романа для меня просто невозможное дело. Мне кажется, отец сразу все поймёт.

— Ну как тебе Шура? — задаёт вопрос папа, располагаясь на стуле за столом, приставленным перпендикулярно к тому, за которыми сидим мы.

— Пока сложно сказать, — слышу спокойный голос Романа, — вроде бы смышлёная. Думаю, сработаемся, если она будет стараться.

В каждом слове мне снова чудится подтекст. И я не знаю, как не краснею. Или краснею, потому что папа спрашивает:

— Шурочка, все в порядке? Ты что-то неважно выглядишь.

— Просто очень жарко, — бормочу я, не поднимая глаз.

— Завтра закажи кондиционер, — говорит мне Роман, я киваю, по-прежнему глядя перед собой.

— Может, отпустишь ее пораньше? Я как раз домой подкину, — спрашивает отец, и я дико злюсь за эту опеку, словно я ребёнок, которого надо за ручку водить.