Роковой оберег Марины Цветаевой - Мария Спасская

— Зачем вам Роберт? — допытывалась Верочка.

— А это, старший лейтенант Лучкова, не вашего ума дело, — осадил ее хамоватый военный.

С Робертом все прошло гладко, он давно хотел видеть Веру Александровну своей женой. Вышла только одна накладка — добропорядочный Трейл требовал, чтобы жена ночевала дома, а Верочка не могла нарушить приказ. Лучковой поручили с нуля создать специализированную диверсионную школу и обучить отданных на ее попечение девушек искусству обольщения. Помимо любовной науки, преподаваемой Лучковой, студентки закрытой школы изучали иностранные языки, учились стрелять, овладевали навыками рукопашной борьбы и развивали память. Помещение для учебного центра отвели в лесу у военного городка под Москвой, использовав бывший детский санаторий. Когда могла, Вера приезжала на ночь домой, но в основном ей приходилось оставаться в школе. Мужу она рассказывала, что по партийной линии их посылают на курсы профсоюзных работников и часто вывозят в другие города для обмена опытом. Как то раз во время урока зашла речь про тайники. Вера с курсантками обсуждала, где лучше всего сделать тайник женщине. Ведь дамскую сумку легко обыскать, и прятать в ней агентурные сведения довольно глупо. Верочка хотела рассказать про тайник в брегете, но вовремя спохватилась — мало ли что. Вот пройдет время, она отыщет сентиментального глупого Родзевича, вдруг так некстати опомнившегося и воспылавшего страстью к несуразной Цветаевой, заберет у него рекламную листовку с заветными цифрами, тогда и расскажет девочкам курсанткам про самое удачное место для тайника.

* * *

Когда мы спустились в гостиную, Вероника допивала вино, сидя напротив Андрея и слушая его рассуждения о политической обстановке в Украине, куда неплохо было бы съездить этим летом.

— Ничего сложного! Делаем визы, заказываем отель и летим в Одессу вместе с Юриком. Можем взять Женю, но это как ты захочешь. Она девочка сложная, с ней не всегда легко…

— Прошу прощения, — перебила я отчима, — у меня вопрос. Ольга Владимировна только что призналась, что вечером в тот день, когда убили Марьяну, она не уследила за Босей, и собака убежала. Бося отсутствовала дома всю ночь, и мне хотелось бы знать, кого вы, Вероника, выгуливали?

Я замолчала и вопросительно взглянула на Веронику. Мамина подруга смотрела на меня такими глазами, что мне сделалось стыдно. Кого я подозреваю? Женщину, которая возилась со мной с младенчества? Которая защищала меня от Марьяны, когда на ту находила мания величия? Мою любимую Веронику?

— Ты думаешь, Женя, что я вру? — после минутной паузы, во время которой я готова была провалиться сквозь землю, медленно и членораздельно, почти по слогам, выговорила она. — Ты веришь не мне, а прислуге?

— Ольга Владимировна служит у нас пять лет, зачем ей врать? — краснея, выдавила я из себя.

— А если я скажу, что у меня в вашем доме пропало портмоне с крупной суммой денег, что ты на это ответишь? Кого я должна подозревать? Не тебя же! И не Андрея. И даже Василий не стал бы воровать у своих гостей. Значит, деньги взяла Ольга Владимировна. И сейчас она пытается сделать так, чтобы я испугалась быть заподозренной в убийстве Марьяны и уехала, никому ничего не сказав про похищенные у меня деньги. Ведь так, Ольга Владимировна?

Домработница стояла ни жива ни мертва, с дергающимися губами и трясущимся подбородком.

— Кто нибудь видел, как вы гонялись за собакой? — допытывалась Вероника.

— Нет, никто не видел, — прошептала Ольга Владимировна. — Было темно, да и не встретился нам никто. Живу я одна, и некому подтвердить, что я принесла Босечку к себе и всю ночь отогревала ее грелками.

— Да черт с ней, с собакой! — повысил голос Андрей. — Вероника, то, что ты сказала про портмоне, это правда? — поднялся он с кресла. — У тебя что то пропало? Что конкретно? Когда?

Вероника сидела, закинув ногу на ногу, и полы ее халата разошлись в стороны, обнажив загорелые бедра. Меньше всего я хотела смотреть на голые ноги крестной Юрика, но непроизвольно разглядывала тонкие щиколотки, точеные икры, изящные колени и то, что находится выше них. И вдруг на внутренней стороне бедра я увидела зеленый след, который остается на влажном теле, если прикасаться к нему измазанной зеленкой вспотевшей рукой. Я кинула быстрый взгляд на Андрея и подтвердила свою догадку — отчим снял бинт, и теперь ладонь его хранила следы зеленки, а рана от ножа была заклеена пластырем. Пристально вглядевшись в лицо отчима, я поразилась произошедшей с ним перемене. Глаза полковника утратили воспаленный трагизм и сияли детским восторгом, с которым он, не скрывая, смотрел на Веронику. Вот оно что! Отчим спит с крестной Юрика! Марьяны нет всего ничего, ее половина кровати еще не остыла, а вдовец уже утешился с Марьяниной подругой!

— Насчет портмоне и денег чистая правда, — отчеканила Вероника, меняя ноги и невозмутимо потягивая вино из вновь наполненного бокала, который не удосужилась поставить даже во время этого неприятного разговора. Она же врала! Врала! И ни один мускул не дрогнул на ее красивом лице. — Да, Андрей, ты не ослышался. Ваша прислуга украла мои деньги, — жестко повторила Вероника, точно заклеймила Ольгу Владимировну каленым железом.

— Кто? Я? Вы обвиняете меня в краже? — медленно опуская собаку на пол, прошептала Ольга Владимировна, покрываясь пятнами. — Да как вам не совестно! Я сроду чужой копейки не взяла!

— А если говорить начистоту, — продолжала Вероника, демонстративно игнорируя лепет домработницы, — то у вас, Ольга Владимировна, есть ключи от этого дома, и вы имели полную возможность прийти сюда ночью и застрелить Марьяну.

— Ноги моей здесь больше не будет! — всхлипнула женщина, семеня к двери.

— Мне кажется, — чужим голосом проговорила я, — что кое кто у нас загостился. Вероника Николаевна, вам домой не пора? Муж в Париже не забыл, как вы выглядите?

— Евгения! Прекрати! — прикрикнул отчим. — Это мой дом, и я здесь решаю, кто загостился, а кто нет.

— Намек понят, — усмехнулась я, с иронией поглядывая то на отчима, то на Веронику. — Ольга Владимировна, — окликнула я домработницу, — подождите. Мы с вами. Только Юрика одену.

— Сама можешь уходить, а ребенка оставь, — приказным тоном распорядилась Вероника. — Андрей его отец по закону. Хочешь забрать Юру — обращайся в суд.

— Женя, Женечка, ну перестань, — пошел на попятную Андрей. — Всем сейчас трудно, не нужно так.

— А с Ольгой Владимировной так нужно? — бережно опуская заснувшего братишку на диван и накрывая его пледом, огрызнулась я.

— А зачем Ольга Владимировна врет? — парировала Вероника. — Меня не только в магазине видели, есть свидетели, как мы с Боськой по дороге прогуливались! Мы, между прочим, целый час гуляли у леса, прежде чем пошли за сигаретами! Нет, ну какое хамство! Я их собаку выгуливаю, и я же виновата!

— Ника, ты не должна ничего доказывать и ни перед кем оправдываться! — повысил голос Андрей. — Достаточно того, что я тебе верю! Ты любила Марьяну, зачем тебе ее убивать?