Исчезнувший клад - Наталья Семенова

рядом, значит, тут во множестве водились и змеи. Почти вся трава на покосе была уже скошена, и кошенина ровными рядами покрывала всю поверхность полян. Дед, видимо, заканчивал скашивать дальний участок, и собирался переходить на другой покос.

С дальнего загона действительно приближалась мужская фигура. Дед Кати был высок ростом и одет по-простому. На нем были болотные резиновые сапоги выше колена, синяя рубаха и картуз на голове. Когда он подошел ближе, стало заметно, что у мужчины отсутствовала большая часть нижней губы, многие думали, что это военное ранение, но на самом деле, в юности дед пережил операцию по удалению части губы из-за опухоли. Это недостаток внешности его не портил, хотя сам он его стеснялся всю жизнь.

— Здравствуйте, добро пожаловать! — обрадованно воскликнул дедушка Кати. — А вас ждал только завтра. Что-то случилось? — добавил он озабоченно.

— Нет, дедушка, все в порядке, — беззаботно ответила внучка. — Просто мы решили сегодня приехать и остаться у тебя с ночевкой.

— Я вижу, вы не одни приехали, — сказал дед, внимательно оглядывая незнакомых людей. — Василий Константинович, — представился он.

— Константин! — представился Костя. — Мы геологи, у нас тут недалеко от вас лагерь разбит.

— Сергей! — пожал он руку деду Кати. — Решили по пути Катю с Сабирой подбросить.

— Степан Аркадьевич! — представился и шофер.

— А, вы те самые Костя с Сергеем. Я о вас слышал, но встречаться раньше не доводилось, — вспомнил дед.

— А вы и правда, похожи на Чапаева! Особенно усы! — со смехом сказал Сергей. — Катя рассказывала, как вы лихо изображаете Василия Ивановича на всех ваших городских праздниках.

— Да, — самодовольно ответил дед и важно подкрутил кончики усов. — Давненько меня не приглашали на парад.

Шофер незаметно посмотрел на часы и извиняющим голосом сказал: — Ребята, нам пора ехать.

— Да, точно, — спохватились они.

— Василий Константинович, нам надо съездить по делам в Кыштым. А вечером, если вы не против, мы бы хотели подъехать к вам на покос, давно хотелось провести ночь в лесу, на покосе, порыбачить на зорьке. У вас ведь тут недалеко есть речушка?

— Есть, конечно, — не торопясь ответил дед. — Только она на втором покосе, я как раз сейчас туда собирался. Если захотите вечером приехать, езжайте сразу туда.

На этом и договорились. Василий Константинович объяснил шоферу и ребятам дорогу, Костя с Сергеем запрыгнули в «уазик» и уехали. А Катя с Сабирой остались на покосе.

Глава 8

Когда «уазик» скрылся из вида, Сабира огляделась еще раз более внимательно.

— Катя, ты говорила, у вас избушка на покосе есть, а я что-то ее не вижу? — спросила она подругу.

— Избушка у нас на другом покосе, — ответил за внучку дед. — Сейчас мы здесь сделаем все, что надо, и на тот покос двинемся. Давайте-ка, девоньки, сначала поместим продукты в ручей. Катя тащи сюда ведро, оно рядом с костром.

Все трое занялись делом. Продукты были положены в ведро, и Василий Константинович опустил его в ручей, закрыв ведро сверху плотной холстиной.

— Я пойду, докошу на дальнюю поляну, а вы начинайте переворачивать кошенину, чтобы она равномерно высохла, и ее взяло ветерком, — дал указание дед. — Катя, покажи Сабире, как это делается. А ты, Сабира, внимательно смотри под ноги, когда начнешь траву переворачивать, тут водятся змеи, кругом болото.

— Да, я уже слышала истории про змей от Кати, — неуверенно произнесла Сабира. Было видно, что ей несколько не по себе.

— Не бойся их, — успокоил ее Василий Константинович. — На ногах у тебя высокие сапоги, и потом, они первыми на человека не нападают, только если наступишь на нее. Так что внимательно смотри под ноги, и змеи тебя не тронут. Только по кошенине самой не ходите, обязательно между рядами, — дал он девчонкам последние указания.

Дед ушел в дальний загон, а подружки выбрали себе небольшие удобные грабли и принялись за кошенину. Сначала Сабира не отходила от Кати ни на шаг, но затем осмелела и стала от нее удаляться, выбрав себе несколько рядов скошенной травы в отдалении от подруги.

Приближался полдень, вокруг стояло марево. В августе на Южном Урале бывают такие летние дни, когда, кажется, возвращается настоящая июньская жара. Воздух замирает, вокруг витает дурманящий запах свежескошенной травы и лесных цветов. Тишину нарушает только жужжание шмелей и пчел. Кажется, что осень и зима никогда не наступят. Все тело насквозь прожаривается солнцем и пропитывается теплом. Но эта благодать, к сожалению, бывает нарушена огромным количеством паутов. В отличие от шмелей, они подкрадываются бесшумно, и от них нельзя отмахнуться. Они незаметно вцепляются в незащищенные участки тела, и ощущаешь их, когда они уже вцепились накрепко. Особенно страдают руки и шея. А в глаза в это время лезут мошки. Они очень мелкие и едучие, и представляют собой настоящий бич для косарей.

Сабира первый раз в жизни была на покосе, но очень быстро поняла, почему работа там называется страдой. Они с Катей закрыли голову, шею и часть лица белыми платками, но это им мало помогало. Казалось, все мошки и пауты округи кружились возле них. Подружки то и дело бегали к ручью и умывались, еще они часто пили воду из котелка с травяным чаем. Через час они так умаялись, что тихонечко присели у догоревшего костра на бревешках и стали поджидать дедушку. Правда, почти всю кошенину они к этому времени перевернули, остался небольшой участок около кочек.

— Все-таки надо тот участок закончить, — вздохнула Сабира обреченно. Немного посидев, она взяла грабли и направилась к кочкам.

Катя тоже подобрала грабли, и хотела уже было последовать за ней, как вдруг раздался вопль Сабиры. Катя оглянулась, Сабира стояла как вкопанная рядом с кочками, держала в руках грабли и орала. Подруга бросилась к ней, краем глаза заметив, что к ним быстрыми шагами приближается ее дедушка.

Когда Катерина подбежала к Сабире, она увидела, что та стоит рядом с очередным пластом перевернутой кошенины, а под ней извивается большая гадюка с детенышами. Змея была большая, черная, очень сердитая и агрессивная, детенышей с ней было пять штук. Сабира ничего не могла с собой поделать, даже сдвинуться с места, кричать она перестала, но как будто впала в ступор и не сводила глаз с гнезда гадюки с детенышами.

— Отойдете-ка подальше обе! — спокойно сказал подошедший дед, и оттащил за руку Сабиру от гнезда. Катя отошла сама на безопасное расстояние. — Я-то думал, что когда косил, всех тут расшугал, они сами уползали. Так-то они не любят шума, и сами людей сторонятся. Идите к костру, я сам все