Во имя любви - Анна Кэмпбелл

Кэм должен был испытывать удовлетворение, но почему-то чувствовал себя так, словно из груди его вырывали сердце раскаленными докрасна щипцами.

Когда лодка коснулась бортом каменной пристани, отсутствие качки показалось Пенелопе настоящим чудом. Но она по-прежнему чувствовала себя ужасно – даже дышать было больно. И по-прежнему дрожала от холода, несмотря на все попытки Кэмдена согреть ее. Должно быть, он проклинал ее из-за потери яхты и всего экипажа.

Напрасно он спас ее, лучше бы она утонула. Но Кэм конечно же не мог этого допустить. Потому что был слишком благороден. А то предложение, которое он ей сделал перед тем, как яхта пошла ко дну, стало исключением, лишь подтверждающим правило. Она тогда ужасно на него разозлилась, но сейчас, вернувшись с того света, уже не могла на него сердиться. Тем более что Кэм, спасая ее, сам едва не погиб.

Тут один из моряков начал привязывать лодку к металлическому кольцу у мола. Шторм слегка утих, и небо стало светлее.

Когда Пенелопа попыталась встать, ее ноги подогнулись, но Кэм тут же подхватил ее на руки.

– Позволь тебе помочь, – тихо произнес он.

– Да, хорошо.

Дышать полной грудью после долгого пребывания под водой было настолько больно, что Пенелопа поначалу менее всего думала о приличиях. Но вот сейчас, когда, несмотря на непогоду, вокруг них собралась толпа, она была рада, что укрыта одеялом.

– Идемте в «Прыгающую макрель», сэр, – произнес стоящий позади Кэма мужчина. – Там вы сможете поесть и обогреться, а мы позовем доктора.

– Благодарю вас, – кивнул Кэм. Взглянув на моряков, доставивших их с Пен на берег, он добавил: – И вас тоже конечно же. Мы обязаны вам жизнью.

– Не стоит благодарности, приятель, – отмахнулся бородач.

Пен даже представить не могла, что кто-то осмелился бы назвать высокомерного Кэмдена Ротермера «приятелем». Такого, наверное, не случалось с тех самых пор, как он перестал бегать в коротких штанишках.

– Спасибо вам огромное, – с трудом промолвила Пенелопа.

Бородач молча кивнул, потом, отвернувшись, занялся своей лодкой. Пенелопа же покрепче прижалась к Кэмдену, и он зашагал по причалу. Дождь по-прежнему лил как из ведра, но они настолько промокли, что им уже не было до этого никакого дела.

Понимая, что Кэм подвергся не менее тяжким испытаниям, Пенелопа тихо сказала:

– Пожалуй, я и сама могу идти.

– Не глупи. – Герцог крепче сжал девушку в объятиях, словно кто-то пытался отнять ее у него.

Пен не стала возражать, так как слишком устала и чувствовала боль во всем теле. В эти мгновения она наслаждалась запретным и таким роскошным теплом мужского тела. Вдыхая исходивший от Кэма запах моря, Пен уткнулась лицом в его обнаженную грудь. Несколько весьма опасных минут она жила в мире, где объятия Кэма были открыты для нее. А Кэмден, шагая сквозь толпу, коротко отвечал на поздравления и пожелания доброго здоровья.

Но, увы, блаженство Пен продлилось недолго. Когда они переступили порог гостиницы, волны шума и тепла оглушили ее – как если бы она вдруг оказалась в цивилизованном мире после того, как долгое время прожила в лесу.

– Доктор здесь?! – громко спросил Кэм, шагая по заполненному людьми залу. Он осторожно опустил Пен на скамью с мягким сиденьем, стоявшую рядом с камином.

– Да, сэр. – Перед Кэмом возник коренастый мужчина средних лет. – Я осмотрю леди.

Хотя Пенелопе очень не хватало объятий Кэма, она послушно протянула доктору руку, чтобы тот проверил ее пульс.

– Ей необходима большая чашка крепкого чая, а вам – бренди, сэр, – заявила влетевшая в зал женщина, очевидно – жена хозяина гостиницы. Она тут же протянула Кэмдену наполненный до краев стакан, после чего представилась: – Я миссис Скиллингс. Добро пожаловать в «Прыгающую макрель», лучшую гостиницу Рамсгейта!

Кэмден выглядел сейчас как оборванец – мокрая одежда висела на нем грязными клочьями, – однако внешний вид не обманул миссис Скиллингс. Кэм мог бы стоять перед ней даже полностью обнаженный, но все равно выглядел бы как представитель английской знати.

– Благодарю вас. – Кэмден взял стакан, однако не стал пить и протянул его Пенелопе.

– Ты слишком добр, – пробормотала она, и это была истинная правда.

Поморщившись, Пен вытащила из-под одеяла и другую руку, чтобы взять стакан. Она чувствовала себя так, словно провела все двенадцать раундов в спарринге с боксером Томом Криббом. Теперь, оказавшись в безопасности, Пенелопа ощущала боль от каждого синяка и каждой царапины, во множестве покрывавших ее тело. Несмотря на исходившее от растопленного камина тепло, она по-прежнему дрожала – холод словно навечно поселился в ней. Когда же она сделала глоток бренди, по телу ее прокатилась горячая волна, понемногу разгонявшая ледяной холод.

– Леди нужна одежда, – обратился Кэмден к присутствующим.

– Тебе тоже, – тихо произнесла Пен. Впрочем, Кэм выглядел великолепно с обнаженной грудью и в разорванных бриджах. Выглядел как капитан пиратского корабля.

Миссис Скиллингс повернулась к стоявшему у нее за спиной мужчине, – по-видимому, супругу, – и проговорила:

– Прикажи разместить леди в самой лучшей комнате, Джон. А я принесу ей одно из своих платьев.

Возвращая стакан, Пен заметила промелькнувшие в глазах Кэма веселые искорки. Что ж, ничего удивительного. Ведь в любой из нарядов этой дородной дамы могло бы поместиться по меньшей мере три Пенелопы.

– Но я еще не закончил осмотр, – запротестовал доктор.

– Да, Фредерик Уилсон, – кивнула хозяйка. – Но что бы она была за леди, если бы позволила вам осматривать себя посреди общего зала? Разве вы не видите, что она – знатная дама? Осматривайте ее наверху, подальше от любопытных. И пусть сначала ляжет на мягкую перину.

– Спасибо, миссис Скиллингс, – поблагодарила хозяйку Пен, по-прежнему прижимавшая к груди одеяло. – Скажите, есть какие-нибудь новости о наших матросах?

– О, дорогая, вы ведь ничего не знаете, верно?! – всплеснула руками дородная женщина. – Чуть раньше вас прибыла другая лодка с тремя мужчинами. Они сейчас в отдельной комнате дожидаются доктора Уилсона.

– Слава Богу, – прошептал Кэм. Обращаясь к коренастому матросу, вытащившему Пен из воды, он пояснил: – А двое других пропали, когда корабль пошел ко дну.

– Мне очень жаль, приятель, – пробормотал матрос. – Море сегодня чертовски злое.

Герцог по-прежнему оставался «приятелем». Пенелопа заметила, что Кэм не называл их настоящие имена. Здесь, в Англии, Ротермеры были настолько известны, что никого не обманул бы даже титул Пембриджа. Чудом избежав смерти, Пен не очень-то боялась возможного скандала. «Только вот Кэму придется несладко, если в обществе узнают о нашем совместном путешествии», – со вздохом подумала Пенелопа.