Рапалло – великий перелом – пакт – война: СССР на пути в стратегический тупик. Дипломатические хроники и размышления - Александр Герасимович Донгаров

Следует подчеркнуть, что все подписанные соглашения стали результатом абсолютно свободной договоренности сторон. В ходе переговоров правительства стран Балтии «не стеснялись» твердо отстаивать свои интересы. Так, 3 января 1940 г. эстонцы настояли на том, что ввод советских частей на территорию страны всякий раз должен был осуществляться исключительно после предварительного уведомления об этом военного министерства. В связи с неоднократным появлением советских самолетов в закрытых для полетов зонах Эстонии Смешанная комиссия постановила, что «командование советских сухопутных и морских войск в Эстонии сделает распоряжение своим военно-воздушным силам о категорическом запрещении полетов вне зон, указанных эстонским командованием». Также был установлен твердый порядок в вопросе о разъездах автотранспорта советских частей по территории страны [63, с. 216–218].

Лучшим доказательством равноправного отношения сторон в ходе переговоров является тот факт, что обсуждение некоторых вопросов затянулось на месяцы, а решения так и не были найдены. Такая ситуация, например, возникла в работе советско – эстонской Смешанной комиссии, в результате чего к началу апреля 1940 г. в НКИД созрело мнение, что дальнейшее обсуждение спорных вопросов в Таллинне бесперспективно и что переговоры надо переносить в Москву. Эти переговоры продолжались еще более полутора месяцев и шли одновременно на нескольких уровнях, от экспертного до наркомовского. (Молотов четырежды включался в работу).

В итоге удалось преодолеть основные разногласия и 8 июня выйти на заключение трех соглашений: «О порядке следования в Эстонию и возвращения в СССР войсковых соединений, частей и команд СССР и отдельных военнослужащих, пребывающих на территории Эстонии согласно Пакту о взаимопомощи от 28 сентября 1939 г., а также групп строительных рабочих и лиц инженерно-технического персонала»; соглашение «Об отводе земельных участков для строительства военно-морских баз, военных городков, базовых и оперативно – учебных аэродромов, для устройства танковых, артиллерийских и авиационных полигонов, учебных полей, стрельбищ, установки береговых батарей и по другим вопросам, связанным с нахождением наземных, воздушных и военно-морских сил СССР в Эстонии» от 15 мая [63, с. 319–325] и, наконец, соглашение «Об общих административных условиях пребывания на территории Эстонии вооруженных сил СССР» [63, с. 355–360].

По установленным в ходе переговоров графикам передовые части РККА вступили в Эстонию 18 октября. На территорию Латвии советские воинские эшелоны начали прибывать 29–30 октября. Неделей раньше в Либавский порт вошла военная эскадра Балтфлота. Ввод войск на территорию Литвы был назначен на 3 ноября 1939 г. Порядок и маршруты следования разрабатывались совместно. Вывод советских войск из г. Вильнюса, который передавался Литве, намечался не позднее 15 декабря 1939 г. Размещение войск на территории прибалтийских государств завершилось в основном в течение ноября, после чего наступил этап планомерного осуществления мероприятий во исполнение подписанных договоров о взаимопомощи.

Советская сторона находила состояние дел в целом удовлетворительным. Именно такая оценка содержалась в речи Молотова на шестой сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 г. [Известия. – 1940. – 30 марта]. Со своей стороны, официальная Балтия была приятно удивлена последовательным осуществлением Советским Союзом политики невмешательства в ее внутренние дела. Информируя И. С. Зотова о результатах работы X конференции стран Балтийской Антанты, состоявшейся в декабре 1939 г., В. Мунтерс сообщил, что по их общему мнению реализация договоров «протекает удовлетворительно. Масса новых вопросов, поставленных пребыванием советских войск, разрешается без особых затруднений» [63, с. 339]. Факт честного соблюдения Советским Союзом обязательства о невмешательстве многократно признавался президентами и другими руководителями государств Балтии. Например, выполняя поручение Каунаса, посланник Л. Наткевичус заявил в беседе с Молотовым 16 марта 1940 г.: «Литовское правительство довольно поведением советских войск. Литовское правительство не имеет никаких замечаний и довольно, что войска ведут себя корректно» [14, c. 150].

В своих воспоминаниях Ю. Урбшис отмечал, что «в связи с их (гарнизонов. – Ред.) устройством каждый день возникало немало вопросов, но обе стороны проявляли добрую волю, и все решалось быстро и ко взаимному удовлетворению» [67, c. 49]. Министр вспоминает, что в середине мая его в Каунасе навестил генеральный секретарь НКИД А. А. Соболев, совершавший инспекционную поездку по трем странам региона. Московский гость заявил, что «и в Эстонии, и в Латвии все дела в порядке, но лучше всего у вас, в Литве» [67, c. 46].

Торгово-экономическое сотрудничество

Выше отмечалось, что с началом войны в Европе Литва, Латвия и Эстония оказались в тяжелом экономическом положении. Народное хозяйство трех стран было в огромной мере экспорто – и импортоориентированным, прежде всего на английский рынок; поэтому установленная Германией морская блокада Великобритании привела к резкому сокращению торговли. Паническая заготовка населением товарных запасов еще больше оголила рынок. В отчете о положении в Эстонии на первую половину сентября 1939 г. полпред К. Н. Никитин сообщал, что ввиду прекращения поставок импортного сырья одни фабрики начинают закрываться, а другие увольняют до 30 процентов рабочих и переходят на неполную рабочую неделю [63, c. 47]. В Латвии и Литве положение было схожим. Из-за недостатка жидкого топлива и угля в Литве наблюдались перебои в работе железнодорожного, городского и других видов транспорта [64, ф. 0151, оп. 30, п. 56, д. 2, л. 38–43].

Временно отказавшись от политического подчинения Прибалтики, Германия стремилась установить экономическое господство над регионом. Ввиду этого, 20 июля 1939 г. посланник Л. Наткевичус просил Молотова «по возможности увеличить» объем торговли между СССР и Литвой, мотивируя просьбу своего правительства «крайней нежелательностью германской экономической гегемонии в Литве» [64, ф. 06, оп. 1, п. 12, д. 128, л. 15]. Аналогичное положение складывалось и в Эстонии. 2 сентября 1939 г. К. Сельтер заявил полпреду К. Н. Никитину, что поскольку Балтийское море, возможно, будет блокировано и внешняя торговля с Англией затруднена, Эстония хотела бы переключить всю свою торговлю с Великобританией на СССР [64, ф.154, оп. 25, п. 35, д. 11, л. 38–39]. Из Латвии полпред И. С. Зотов доносил 14 сентября, что затруднения в экономике заставляют правительство «повернуться хозяйственно к СССР». Выход из экономического кризиса Латвия могла найти, по мнению полпреда, только с помощью Советского Союза [63, c.36–37]. Потребность стран Балтии в экономических связях с СССР была столь велика, что позволила Москве в ходе переговоров по военно – политическим вопросам фактически выдвинуть условие «торговые соглашения в обмен на пакты о взаимопомощи».

За малым исключением подписанные с Эстонией (28 сентября), Литвой (15 октября) и Латвией (18 октября) соглашения были однотипными. В них указывалось намерение сторон «значительно расширить товарооборот» и устанавливались его конкретные параметры для каждой из стран. В соответствии с существовавшей практикой поддержания нетто – баланса, т. е. одинаковой стоимости экспорта и импорта для каждой из сторон, советский экспорт в Эстонию должен