Квента. Финал - Мери Ли

– Не думаю, что ты сможешь спокойно жить, зная, что убил безоружную женщину. Мы прикуем её к столу, а потом… я не знаю. Сбежим.

– Давайте быстрее. – говорит Коди. – Мы нашли пять ампул, – раскрывает ладонь, и я вижу прозрачные пузырьки, – этого достаточно.

Гэйнор резко дергается в сторону, подбегает к стене и нажимает на кнопку, которую я раньше даже не замечала. В помещении моментально загорается красный свет.

– Теперь вам не сбежать. – её улыбка – оскал.

Рэй быстро убирает автомат за спину, берет Гэйнор под руку и тащит к столу, приковывает свободную руку кожаными ремнями.

– Нет! – в полусогнутом состоянии Гэйнор переводит на меня взгляд полный боли. – Положи моего ребенка в кровать, ему нельзя надолго её покидать.

Не могу заставить себя подойти к ней и уж тем более прикоснуться к ребенку, который… уже примерно три месяца как мертв.

– Пожалуйста. – в этом её "пожалуйста" я отчетливо слышу материнскую боль.

Рэю не привязать обе её руки, пока она держит своего сына.

Черт!

Подавляя рвотные позывы, подхожу к ней, забираю… он холодный и сухой. Тело младенца… оно мертво. Быстро опускаю его в капсулу, Рэй привязывает вторую руку Гэйнор, и она тихо плачет, напевая колыбельную и говоря своему младенцу, что всё будет хорошо.

Оставляем их, закрываем черную дверь и быстро покидаем комнату. Коди отдает мне вакцину и шприцы. Убираю дрянь, которая может убить Рэя в карман больничного халата. Бежим через красный коридор, и я слышу, как Рэй тихо чертыхается.

– Что?

– Они знают где мы.

Ускоряемся и, вернувшись в шахту быстро ползем вверх. Дыхание учащается. На этот раз мы даже не стали закрывать двери лифта. На это, по словам Рэя, нет времени. Все, кто только может, бегут к нам. Кнопка, на которую нажала Гэйнор, аварийная, она на случай непредвиденных обстоятельств во время операций. Страх подгоняет меня, и я практически хватаюсь за ноги Коди.

Мы молчим.

Карабкаемся.

Снизу доносятся звуки преследователей.

Я карабкаюсь последней, и это не на шутку давит на нервы, которые стали тоньше волоска.

Кажется, шахта становится меньше, её темные стены морально давят на мою психику. Дышать всё сложнее и сложнее. Вся моя концентрация на ступенях. Правая рука – левая нога, левая рука – правая нога

Звук.

Замираю и бросаю взгляд вниз. Лифт. И он едет прямо на нас. Его скорость достаточно большая. Тихий скрежет металла, быстро ползущие канаты.

– Быстрее! – кричит Рэй.

Лифт неизбежно приближается, бросаю очередной взгляд вниз, и вижу, как крышка, через которую мы выбрались, отодвигается, и на меня смотрят черные дула трех автоматов.

Мы останавливаемся. Рэй пытается открыть очередную дверь из шахты. Если он не успеет, нас просто собьет махиной в несколько сотен килограмм. Я слышу треск кожи Рэя. Коди немного свисает через меня и начинает отстреливаться.

В нас не стреляют.

Мы нужны им живыми.

Наверх выбрасывается что-то черное и круглое. Колонка? Даже без предупреждающего треска до нас доносится громкий голос Дельгадо-младшего.

– Столкни её! – кричит Дэвид, и в этот момент Коди резко меняется в лице. Он больше не стреляет, он смотрит на меня пустым взглядом и наступает на мои пальцы. Кричу от боли и помимо воли разжимаю одну руку. Коди пляшет на второй, словно растаптывает незатухающую сигарету.

Разжимаю пальцы.

Я отпускаю руки.

Расстояние третьего этажа.

Падаю вниз.

Кричу.

"Убрать остальных!" – вопит колонка.

Град пуль проносится мимо меня.

Секунда. Удар. Боль. Тишина.

Открываю глаза и вижу – в шахте никого нет. Лежу на спине. Руки и ноги раскиданы, я их не чувствую. Медленно моргаю и перевожу взгляд налево. Прямо у самого лица лежит голова Коди. У него нет глаза, а во лбу, над правой бровью рваная дыра размером с пуговицу.

Он мертв.

Моё тело шевелится, хотя я не прилагаю к этому никаких усилий. Меня затаскивают в кабину лифта. Двое мужчин в военной форме держат меня под руки, моя голова безвольно падает вниз. Я на грани потери сознания. Я знаю, что у меня переломан позвоночник. Я вообще не чувствую ног.

"Дзыньк".

Превозмогая потерю сил, поднимаю голову, красная кнопка горит на приборной панели, издеваясь и насмехаясь надо мной.

Да здравствует пыточная.

Снова.

Всё внутри меня воет от страха неизбежного.

Отчаяние настолько сильное, что я тону в нём, захлебываюсь без возможности сделать последний вдох.

Меня волоком тащат двое. Я борюсь из последних сил и стараюсь держать глаза открытыми, но теряю сознание. Не единожды. Такое ощущение, что у меня перебои с моим личным электричеством. Секунда – вижу красный пол и мою тень. Следующая секунда – темнота. И так по кругу.

Я теряюсь во времени и пространстве. Слышу собственное мычание и волны боли, которые сотрясают верхнюю часть моего переломанного тела.

Красный коридор – неужели это последнее, что я увижу?

Меня успокаивает одно – остальные могут выбраться. Если бы в кого-то из них попали, то скорее всего я бы это увидела. Я же видела Коди, но больше в шахте никого не было. Им удалось улизнуть. Ведь так? Или я могла чего-то не заметить? Упустить что-то важное?

Пожалуйста, живите!

Хочу ли я, чтобы они вернулись за мной? Это эгоистично, но, естественно, да, я желаю этого всем сердцем. Я не хочу умирать в одиночестве.

Хотя… все мы уходим из жизни будучи одиноки. И неважно будет кто-то рядом или нет, в этот коридор ты входишь один, закрывается дверь, оставляя весь ранее пройденный путь позади себя. Все родные, близкие, друзья и даже случайные знакомые, они остаются за дверью. Там, где тебе уже не суждено повидаться с ними или попросить прощения. Сказать теплые слова или забрать едкие. Обнять кого-то или оттолкнуть.

Это всё уже не имеет значения, стоит двери отрезать тебя от мира живых.

Я рада, что хотя бы какой-то отрезок жизни я была не одна. Моя душа была не одинока рядом… с ним.

Но в то же время я желаю, чтобы друзья ушли. Спалили это место со всеми его обитателями. И со мной, в том числе. Это место как гнойная рана на теле планеты. Её нужно уничтожить. Иначе, рано или поздно труды семейства Дельгадо дадут плоды, которые прикончат этот мир.

Военные подтаскивают меня к черной двери, один из них говорит. Он стоит рядом, но я слышу его издалека, словно он кричит из глубокого колодца, его слова отражают стены, и эхо давит мне на перепонки: