Год 1944 - "победный" - Владимир Бешанов

Немцы продвинулись на 25–30 км, но большего добиться не сумели. После недельной передышки 24 января они вновь нанесли удары на винницком и уманьском направлениях и после четырехдневных боев окружили в районе Липовца части 1-й танковой и пять дивизий 17-го и 21-го корпусов 38-й армии. На помощь Москаленко и Катукову 27 января была брошена прибывшая из резерва Ставки 2-я танковая армия генерал-лейтенанта С.И. Богданова. Правда, наши генералы жалуются на то, что эта армия имела всего два корпуса «малочисленного состава». Но, худо-бедно, около 300 машин у Богданова было. Другое дело, что 2-я танковая вводилась в сражение крайне неудачно: на широком фронте и по частям. Решительных результатов ей добиться не удалось, но окруженные советские части сумели вырваться из кольца, хотя и понесли большие потери.

До мнению Манштейна, «противник потерял наряду с 8000 убитыми только 5500 пленными, 700 танков, свыше 200 орудий». Маршал Москаленко высмеивает эти «фантастические цифры гитлеровского генерал-фельдмаршала» и тут же сообщает, что на 28 января в строю 3-й гвардейской танковой армии насчитывалось 73 танка и 13 самоходно-артиллерийских установок, а в 1-й танковой — лишь 67 танков и 22 САУ. Но ведь армия Катукова вступила в операцию полностью укомплектованной, имея около 600 боевых машин. Более того, 15 января в ее состав вошел 31-й танковый корпус из резерва Ставки, насчитывавший 260 танков и САУ. Отсюда потери — 771 машина. Фактически от 1-й танковой ничего не осталось, кроме штабов, и приказом командующего фронтом ее управление было выведено в тыл на укомплектование. То же самое можно сказать о 5-м гвардейском танковом корпусе генерала В.М. Алексеева. Армию Рыбалко вывели в резерв неделей раньше: она вступила в бой, имея 419 исправных танков и самоходных установок, в ходе сражения получила из резерва и от ремонтной службы еще столько же и потеряла 752 боевые машины («3-я гвардейская танковая» с. 151). Уточним, что, так как поле боя оставалось за Красной Армией, не все потери в данном случае являлись безвозвратными. Так, ремонтными бригадами 3-й гвардейской армии в ходе операции было возвращено в строй 328 единиц бронетехники. Масштабы людских потерь можно примерно прикинуть, учитывая тот факт, что 1-й Украинский фронт в среднем терял убитыми и ранеными до 4000 бойцов в сутки.

29 января активные боевые действия на этом направлении прекратились. Поскольку войска двух фронтов соединились в районе Звенигородки, у Манштейна появились другие заботы. Войска 1-й гвардейской, 18, 38 и 40-й армий закрепились на занимаемом рубеже.

Действовавшая на правом крыле фронта 13-я армия, чтобы избежать разрыва с 61-й армией Белорусского фронта, еще 11 января прекратила наступление главными силами, выдвинув передовые отряды к реке Горынь и заняв Сарны, Владимирец, Костополь, Тучин.

КОРСУНЬ-ШЕВЧЕНКОВСКОЕ ПОБОИЩЕ

Ход первых операций на Правобережной Украине показал, что противник обладал еще достаточными силами для сохранения устойчивости своего стратегического фронта. Сокрушение его возможно было либо нанесением ряда глубоких рассекающих ударов, как это намечалось первоначальным планом, для чего у фронтов пока недоставало сил, либо проведением сначала локальных операций имеющимися силами, в ходе которых можно было бы расшатать оборону врага, а затем, нанеся глубокие удары, сокрушить его фронт и выполнить задачи, намеченные на зимнюю кампанию.

Ставка, накапливая силы для летне-осенней кампании 1944 года, избрала второй путь, для чего были намечены три операции:

Корсунь-Шевченковская — силами 1-го и 2-го Украинских фронтов,

Ровно-Луцкая — на правом крыле 1-го Украинского фонта,

Никопольско-Криворожская — армиями 3-го Украинского фронта.

К этому времени особо важное значение приобрели боевые действия на стыке 1-го и 2-го Украинских фронтов. Германское командование продолжало делать все возможное, чтобы удержать каневский плацдарм и не дать этим фронтам сомкнуть смежные фланги. Оно стягивало против них новые силы и создало на пути наступления к Христиановке мощные танковые заслоны. Крупная группировка в районе Канева и танковые кулаки западнее и южнее его связывали действия фронтов, мешали их продвижению к Южному Бугу.

В директиве от 12 января Ставка потребовала от Ватутина и Конева более согласованных действий, отмечая: «Наступление главных группировок обоих фронтов развивается по параллельным направлениям, и решительных мероприятий для ликвидации оставшегося выступа противника не делается». Ставилась ближайшая задача: окружить и уничтожить группировку противника в каневском выступе путем наступления армий левого крыла 1-го Украинского фронта и правого 2-го Украинского фронта по сходящимся направлениям на Шполу. По сравнению с ранее поставленной задачей наступления на Христиановку глубина ударов обоих фронтов значительно сокращалась за счет смещения участков прорыва ближе к Днепру. Это позволяло миновать танковые заслоны, созданные противником севернее Умани и северо-западнее Кировограда, и облегчало окружение каневской группировки.

В связи с необходимостью тщательной подготовки задуманной операции наступление войск на смежных участках 1-го и 2-го Украинских фронтов временно приостановилось.

Таким образом, в середине января все Украинские фронты взяли тайм-аут. Готовя новые удары, советское Верховное Главнокомандование пополняло действующие фронты людьми, боевой и транспортной техникой.

В состав 1-го Украинского фронта были включены 47-я общевойсковая (9 стрелковых дивизий) и 2-я танковая (3-й и 16-й танковые корпуса) армии, 6-й гвардейский кавалерийский и 5-й механизированный корпуса, с 22 января по 3 февраля фронт получил 400 танков Т-34. На базе 5-го механизированного и 5-го гвардейского танкового корпусов формировалась новая 6-я танковая армия под командованием генерал-лейтенанта А.Г. Кравченко. Генерал-историк А.Н. Грылев специально оговаривает, что в составе этой армии собралось 107 танков и САУ. Да отчего же? Неужели из резерва Ставки прибыл механизированный корпус, укомплектованный лишь на 40 процентов? Вот напасть: немецкие дивизии все время в боях, мы их все время разбиваем, а танков в них все больше и больше; в наших даже самых свежих корпусах техники постоянно не хватает! Правда, маршал Конев мимоходом отмечает, что 107 боевых машин у генерала Кравченко оставалось уже после прорыва к Звенигородке.

К Коневу прибыл 5-й Донской гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерал-майора А.Г. Селиванова, который ранее входил в 4-й Украинский фронт. 3-му Украинскому фронту были переданы 37-я армия из 2-го Украинского, механизированный корпус из 4-го Украинского и стрелковый корпус из резерва Ставки.

Манштейн от ОКХ не получил ничего, кроме указаний удерживать позиции любой ценой. Фельдмаршал все более разочаровывался в своем Верховном Главнокомандующем: «От него нельзя было добиться оперативного указания о том, как должны в общем, а не только сегодня и помимо цепляния за пространство, проводиться дальнейшие операции».

В конце января почти одновременно начались подготовленные командованием советских фронтов в короткие сроки сразу три объединенные общим замыслом наступательные операции. Центральной и наиболее эффектной из них стала Корсунь-Шевченковская битва. При этом генерал Ватутин находился в сложнейшем положении: он одновременно проводил две наступательные операции на флангах и отражал контрудар в центре.