Китти, любовь моя! - Элизабет Бэйли

Словно прочитав его мысли, Китти обернулась, перестав играть и петь, с удивлением глядя на Клода. Он подошел к Китти и протянул к ней руку.

— Продолжайте, прошу вас!

Китти смутилась и, покраснев, опустила голову, уставившись на свои руки. Он увидел, что они дрожат. Клод отшвырнул шляпу и дорожный сюртук и взял руки Китти в свои ладони.

Взглянув на него, она заметила, что его глаза как-то странно блестят, и этот блеск взволновал ее настолько, что у нее пересохло во рту. В какое-то мгновение она уже решила, что он вот-вот наклонится и поцелует ее.

Клод вдруг заколебался и, убрав свои руки, рассматривал длинные тонкие пальцы Китти.

— А я и не знал, что вы так хорошо поете и играете, — сказал он. — Ничего подобного мне не доводилось слышать.

— Благодарю вас. Это одна из моих самых любимых вещей. Вы, я вижу, удивлены?

— Как вам сказать? Вы же собирались стать гувернанткой.

— Да. И в ее обязанности входит обучать детей музыке, пению и танцам. — Она улыбнулась. — Как прошла ваша встреча с дядей Хевершемом? — спросила она, вспомнив о его поездке в Эшли-Парк.

— Он заодно с графиней, это ясно! ответил Клод, изменившись в лице.

— И что же вы теперь намерены делать?

— Я думаю утром поехать в охотничий домик моего отца. Попробую что-нибудь узнать о Мерриках.

Теперь присутствие Клода доставляло Китти удовольствие. На какое-то мгновение ей показалось, что и Клод смотрит на нее с затаенной страстью, но он ничем не проявил ее, и Китти решила, что ошиблась.

В среду утром несмотря на плохую погоду Клод уехал в Лейсестершир. Если бы Китти могла читать его мысли, она бы узнала, что прошлой ночью он чуть не нарушил данное ей слово больше ее не беспокоить. Хотя он старался сдерживать себя в ее присутствии, вид жены, сидящей за фортепиано, неожиданно вызвал в нем всплеск желаний. Ее бархатные глаза и пышные темные волосы лишили его покоя.

Клод с трудом подавил в себе желание прийти к ней в спальню. Вот почему он с радостью покидал свой Шиллингфорд. Надолго ли его хватит в борьбе с внезапной страстью к Китти, Клод не знал. Если бы дело происходило в Лондоне, то он поехал бы к одной из своих бывших любовниц. Но, странное дело, теперь он не желал никакой другой женщины, кроме Китти. Это натолкнуло его на мысль, что Китти сильно изменилась.

Он думал, что она будет такой же дикаркой, как и в первое его посещение, но ничего подобного! Правда, сначала она боялась его, но потом этой страх прошел.

Мрачные сомнения закрались в его душу. Он ей не нравится? Она испытывает к нему отвращение за то, что он, вопреки ее желанию, воспользовался своими супружескими правами? К тому же он вспомнил, что Китти считает его эгоистом. Ему стало горько и обидно.

Даже приезд в охотничий домик отца не принес ему облегчения. Супружеская пара, которая присматривала за домиком, никогда не слышала ни о каких Мерриках. Клод решил остаться до субботы, чтобы дать им возможность сходить в деревню и разузнать там о Мерриках у местных жителей. Но и там о них никто ничего не знал.

В субботу Клод уехал от гостеприимной пары в подавленном настроении. Погода явно улучшалась — тучи начали рассеиваться, кое-где виднелось голубое небо и временами светило неяркое солнце.

Всю дорогу в Оксфорд он утешал себя лишь тем, что скоро увидит Китти.

Клод приехал в Шиллингфорд-Мейнор под вечер. Войдя в гостиную, он, к своему удивлению, обнаружил, что Китти не одна — в гостиной сидел его отец, и по всему было видно, что тот чувствовал себя здесь как дома. Китти весело смеялась, слушая лорда Блейкмера. Клод с трудом подавил внезапно охватившее его чувство ревности.

Китти предложила свекру остаться ужинать, и он согласился. За ужином граф стал рассказывать о недавнем путешествии по греческим островам. Китти слушала затаив дыхание, а Клод изнывал от скуки: античные боги и богини его не интересовали.

Ужин подходил к концу. Внезапно Китти поднялась из-за стола, сказав, что не будет мешать разговору отца с сыном. Клод насторожился. Как только Китти ушла, лицо графа стало серьезным и сосредоточенным.

— Отец, ты действительно хочешь поговорить со мной?

Граф кивнул и взглядом показал на дворецкого, который убирал блюда со стола.

— Холлинз, можете идти, уберете потом. Оставьте нам бутылку с вином, мы обслужим себя сами, — сказал Клод.

Дворецкий поставил бутылку бордо между графом и Клодом и удалился. Лорд Блейкмер дождался, когда за Холлинзом закрылась дверь, и пристально посмотрел на сына.

Затем граф снял очки, близоруко щурясь. Взяв салфетку, он тщательно их протер и надел снова. Клод молча наблюдал за ним, выжидая, что он скажет.

— Твоей матери стало известно о предпринятых тобой действиях.

— А, о моем расследовании? Я догадываюсь, она узнала это от дяди Хевершема!

— Если ты наберешься терпения, если не будешь предпринимать никаких шагов в расследовании этого дела, то добьешься полной победы. И с меньшими потерями, чем если бы ты продолжал войну с графиней.

— Ты что-то знаешь? Что она тебе сказала? — нетерпеливо спросил Клод.

— Как я понял, отношения между графиней и Хевершемом изменились. Твоя настойчивость принесла свои плоды.

— И какая мне от этого польза? — оживился Клод.

— Поскольку ты против расторжения брака с Китти, решили оставить все как есть во избежание скандала.

Клода охватило безудержное ликование. Графиня потерпела поражение! Он не ожидал, что все произойдет так быстро. Глядя на торжествующего сына, граф нахмурился.

— Постарайся не наделать новых глупостей, мой мальчик, — сказал лорд Блейкмер и вздохнул. — Если ты перейдешь дорогу своей властной матери, то потеряешь все, чего достиг. Посиди дома неделю-другую, и это очаровательное существо, которое ты взял себе в жены, будет признано всеми членами нашей семьи.

На следующее утро Клод пересказал Китти свой разговор с отцом. Клод объяснил ей, почему она некоторое время должна оставаться дома в Шиллингфорд-Мейнор — никуда не выезжать и никого не принимать.

— Я уже привыкла к одиночеству, — сказала она, пожав плечами.

— Вы не одна, — возразил он. — Я почти все время дома.

Она промолчала и сидела, опустив голову, глядя в свою тарелку. Бросив на нее недовольный взгляд, он обратил внимание, что она одета во что-то ужасно знакомое.

— Я вам этого платья не покупал!

— Да, не покупали. Я купила его еще в Пэддингтоне.

— Как, это то самое платье, которое было на вас в то утро, когда я посадил вас в свой экипаж? Почему вы решили его снова надеть? — удивленно спросил он.

Он увидел, как загорелись ее глаза.