Будущие, или У мечты нет преград - Татьяна Серганова

Все сама.

Взвешенное, обдуманное решение, за которое мне пришлось ответить.

Поцелуи, сначала острожные, потом все более жадные… неприятные. Неправильные. Соленый, тошнотворный привкус крови во рту, когда слишком сильно прикусила внутреннюю сторону щеки.

Чужое тело — горячее, липкое от пота… тяжесть и шершавые руки на моих бедрах.

Страх, затопивший сознание. Так хотелось закрыться, спрятаться. Ужас, паника, от которой задрожало все тело. Я до сих пор не понимаю, каким чудом мне удалось сдержаться и подавить это, заставить себя лежать на месте и не кричать.

Боль… я даже не думала, что она может быть такой сильной.

Стыд, отчаянье.

Слезы и нестерпимое желание кричать, выть, рыдать.

Толчки… болезненные, неприятные.

Кто сказал, что потом боль уйдет?… ложь. И тут солгали. Хриплое дыхание, неприятный запах и руки, все сильнее сжимающие тело.

Я считала от одного до ста. Про себя. Пытаясь сосредоточиться на счете и ни о чем не думать.

Его глухой стон, совпавший с треском, ударившейся о стену двери.

Валкот.

О, какой у него был взгляд. От ледяной глыбы не осталось и следа, эмоции били через край и тому виной была я и мой ужасный проступок.

А я не знала, чего хотела больше — умереть от презрения, которым он меня окатил или расхохотаться от гордости. Я ведь смогла! Смогла, хотя сама не верила. Нарушила все традиции, бросила вызов обществу и ему в частности!

Но я выбрала третий вариант. И улыбалась. Просто улыбалась, открыто встречая его взгляд и прижимая простынь к груди.

Очень быстро рядом оказался Дерек, а потом и Селина, каким-то чудом успевшая удержать мужа от расправы над Кассием, но любовник отлично знал, на что идет, и действовал точно по плану.

Холодный тон Валкота, который разрывал помолвку и отменял свадьбу, окатил словно ушат ледяной воды.

Мечта сбылась. Но почему-то в ответ ничего не чувствовала, разве что боль во всем теле и нестерпимое желание искупаться, отмыться и стереть с себя чужой запах, от которого так сильно мутило.

Жалость и вина во взгляде невестки, которым она меня наградила, проводив в спальню.

— Глупенькая, что же ты наделала?

Я ведь правильно все рассчитала тогда. Скандал решили не афишировать. Кассий уехал из Сангориа, скрепленный клятвой. Валкот ушел прочь, оставив Дереку самому разбираться с гостями, которым предстояло сообщить о том, что завтра свадьбы не будет.

Ничего, ему полезно, когда-то по его вине в такой же ситуации оказалась Селина, у которой расстроилась свадьба с виконтом из Ванагории.

… А утром «Сплетник» опубликовал статью, в которой раскрывалась вся правда. Мало того, она сопровождалась еще документальным подтверждением в виде магического снимка с моей растрепанной фигурой, обмотанной простыней.

Отмена свадьбы несомненно вызвала бы диссонанс в обществе, но не удивило. Многие жалели Валкота и не понимали его стремления жениться на столь невыносимой девице и обрадовались бы, если бы он вдруг одумался. Но измена невесты накануне свадебного обряда, да еще пойманная с поличным. И не просто женихом, а самим лордом Валкотом!

Мне такого не простили.

И не забыли.

— Как же так… что же теперь будет, — всхлипывала мама, когда мы остались наедине. Они теперь дежурили рядом со мной посменно. Я, честно говоря, не понимала этого. Прыгать из окна я точно не собиралась. — Ты же не знаешь…

— Я же предупреждала, что сделаю все, чтобы расстроить эту свадьбу, — огрызнулась в ответ, продолжая хорохориться и держаться за это, как за последнюю соломинку утопающий.

Подумаешь, скандал! Ничего, зато я теперь свободна. Вот только кто мог это сделать? Кто мог выдать меня, да еще так подло? В предательство Сильвии верить не хотелось. Она не знала подробности, но могла догадаться.

— Это я виновата… во всем виновата только я.

— Мама, хватит, пожалуйста, — с досадой ответила ей, падая на кровать.

— Надо давно было все тебе рассказать, но я боялась… не могла. И с Дерека взяла слово, что он будет молчать и ничего тебе не расскажет… Не знаю, простишь ли ты меня.

Я приподнялась на локтях и с недоумением на нее взглянула.

— Не понимаю.

— Я поступила плохо, Одетт. Очень плохо… — произнесла она, заламывая руки. — Я любила твоего отца, очень сильно любила и понимала, что он уходит, что удержать его не смогу, но отказывалась смиряться… глупая, решила, что еще один ребенок его удержит.

Что-то мне это совсем не нравилось.

— Мама…

— У меня было немного сбережений обручальное колечко с крупными бриллиантами, и гарнитур с рубинами, подаренный в первые годы нашей свадьбы. Когда мы еще были счастливы и мое происхождение не играло никакой роли. Я берегла все это как память, даже в самые голодные годы. А тут решилась заложить… и купила одно зелье. Меня предупреждали об опасности, но я отказывалась верить, одержимая желанием. Я напоила им твоего отца и забеременела. Вот только удержать его не смогла. Он так и не пришел на тебя взглянуть… даже когда ты умирала.

А вот это было интересно.

— Что значит, умирала?

Я знала, что болела после рождения, сильно болела, но не думала, что все было настолько серьезно.

— Твой дед, да простят его Боги, пришел ко мне с предложением. Я отказывалась от твоего отца, давала развод, не устраивая скандала и не требуя компенсаций, а он спасал тебя. Старый Архольд же тоже был искрящим и довольно сильным. Я согласилась. Ты была такая крохотная, маленькая и умирала на моих руках. Я была готова на все, даже отдать свою жизнь.

— Мама…

— Он спас тебя, помог выходить, но предупредил, что опасность никуда не делась, что своим поступком, я нарушила равновесие и отыгрываться придется тебе, — дрожащим голосом произнесла она. — Что ты сама себя погубишь, сама себя уничтожишь, сгоришь в день своего совершеннолетия, если тебя не остановить.

— Ч-что?

— Именно поэтому Дерек так настаивал на твоей помолвке с Валкотом и не отступал. Валкот хоть и не искрящий, но смог бы все исправить.

— Что за ерунда? Что за глупость! Что исправить? Как?

Она тяжело опустилась на пуфик у зеркала, не видящим взглядом смотря перед собой:

— Я отказывалась верить в это, до последнего надеялась, что Архольд ошибся.

— Мама! — Я вскочила с постели и подбежала к ней, падая на колени и тряся за плечи. — Да объясни же, в конце концов, что происходит? Почему я должна сгореть? Отчего? И как Валкот мог меня спасти?

— Я не могу сказать тебе… Не могу… И так слишком много.

— Что? Да как ты можешь?! Почему молчишь? Что за тайна? Почему мне ничего не сказали…