Принуждение к любви - Александр Звягинцев

[14]

Тут опять зазвонил телефон. Незнакомый, но решительный женский голос спросил:

- Валентин Константинович?

- Представьте себе! - резко ответил я.

- С вами говорит Арина Кошкарева, знакомая вашего друга Евгения Веригина…

Вот так все это и бывает, когда есть некоторый запас терпения. Не спешите - и обретете!

- Просто знакомая? - уточнил я.

- Не просто, Валентин Константинович, и вам это хорошо известно! - довольно грубовато повела себя Арина Кошкарева.

Ишь ты, как она разговаривает. Сама нашкодила, а теперь из себя принцессу на горошине строит. Знаем мы таких пиарщиц, особенно крымского разлива. То, что я многое позволяю Разумовской, вовсе не означает, что я готов выслушивать грубости еще и от любовниц Веригина.

- Послушайте, госпожа Кошкарева, передайте, будьте любезны, трубку вашему непростому другу, а нам с вами говорить не о чем, - отрубил я.

Вот так ведут себя настоящие друзья семейства Веригиных!

- Как раз нам с вами говорить есть о чем! - безапелляционно заявила эта крымская искательница приключений. А в том, что это девушка вполне определенного сорта, я уже ничуть не сомневался.

- Интересно, о чем же нам с вами разговаривать?

- Женя пропал, и я думаю, что вы имеете к этому самое прямое отношение.

Вот так вот! Признаться, к такому повороту сюжета я был совершенно не готов, и потому пауза затянулась. Настолько, что Кошкарева не выдержала.

- Алло, вы меня слышите?

- Еще как слышу, - успокоил ее я. - Просто мне надо прийти в себя от бойкости ваших мыслей. Итак, давайте немного объяснимся. Почему вы решили, что Веригин пропал?

- Потому что он ушел от меня еще не очень поздно и совершенно точно собирался ехать домой.

- Ну, подумаешь, собирался! А потом заехал куда-то пропустить стаканчик и…

- Что и?..

- Чехова читали? С ним произошло несчастье, от которого не может зарекаться русский человек. Совершенно случайно он напился совершенно пьян и пропадал неизвестно где три дня.

- Валентин Константинович, мне не до шуток. Если вы не способны говорить серьезно, я просто позвоню в милицию.

И тут мне показалось, что госпожой Кошкаревой руководят соображения совершенно иного уровня, нежели соображения Лары. Она что-то знает и взведена именно поэтому…

- Вы хотите сказать, что у вас есть основания думать, что с ним что-то могло случиться? - размеренно, тщательно выговаривая слова, спросил я. Надо было заставить ее отвечать на мои вопросы. - У вас есть какие-то подозрения?

Ту т уже задумалась она. Видимо, кое-какие подозрения у нее имелись. Поэтому я погнал коней дальше.

- Хорошо, допустим, с Веригиным что-то случилось. Но что за идиотская мысль считать, что я имею к этому отношение? Самое большее - мы могли вместе выпить.

- Мысль вовсе не идиотская. Ведь это вы ездили в Киев и пытались там его шантажировать. Это вы ему угрожали, Валентин Константинович. Так что у меня есть что сообщить милиции.

Так-так, значит, Женька держал госпожу Кошкареву в курсе своих дел. А значит, она что-то может знать.

- Арина, глупо вести такой разговор по телефону, - примирительно сказал я. Пусть думает, что я то ли испугался, то ли встревожился. - Давайте где-нибудь сейчас встретимся и поговорим серьезно. Вы, пожалуй, правы, нам есть что обсудить.

Она тут же согласилась, из чего следовал вывод: она уверена, что переиграет меня при личной встрече. Но у меня были основания считать, что перевес будет на моей стороне. И дело не только в моем умственном превосходстве. Дело в том, что меня все-таки учили в свое время допрашивать людей. А еще у меня был опыт в этом занятии.

Перед отъездом я позвонил Ларе и сказал, что Женьки у Кошкаревой нет. Лара честно удивилась, на что можно было только посоветовать ей набраться терпения.

В такси я вдруг впервые всерьез подумал: а может, с Веригиным действительно что-то случилось? Раньше мне это, честно говоря, не приходило в голову.

Я сразу понял, что это Кошкарева.

Все как надо - сверкающие, словно рыцарские доспехи, кожаные джинсы, легкая короткая дубленка, белоснежный свитер с высоченным воротом, подпирающим подбородок, такая же белая челка, закрывающая лоб и опускающаяся на самые глаза.

Она на секунду застыла в дверях, обвела зал глазами и решительно направилась в мою сторону. Может быть, Женька показывал ей мою фотографию?

Она уселась напротив меня, не пожелав даже снять дубленку. Видимо, выразив таким образом презрение в мой адрес. Я спросил, что она будет пить. Капучино и минеральную воду без газа. Себе я заказал зеленый чай. Вряд ли он тут такой же хороший, как тот, что я заварил себе дома, но сидеть просто так было глупо.

Естественно, Кошкарева тут же закурила. Что поделаешь, крымские нравы.

- Надеюсь, вы еще не обратились в милицию? - спросил я без всякого злого умысла.

- Еще нет. Вернее, пока. Но я сделаю это сразу после нашего разговора.

- А о чем мы будем говорить?

- Послушайте, неужели мы не можем обойтись без кретинских острот?

- А может быть, я пытаюсь таким манером сбить вас с толку, дорогая Арина? Не забывайте, я ведь работал следователем.

- Да знаю я, - отмахнулась она. - Подумаешь!

- А у вас что, большой опыт общения с правоохранительными органами?

- Представьте себе. Я вела криминальную тему в газете, еще в Крыму. Так что насмотрелась на героев сыска.

- А вы уже давно в Москве?

- Достаточно, чтобы не быть доверчивой провинциальной дурой.

- Ну что ж, будем считать, что мы познакомились, - миролюбиво сказал я.

И все-таки она явно не знала, с чего начать. Впрочем, и я тоже. Я никак не мог себя заставить всерьез обсуждать причины исчезновения Веригина.

Зато отметил, что уздечка ее вполне изящного носика очень ярко выражена, а носовые отверстия довольно большие. А все это обычно говорит о том, что дама склонна к крайностям, не знает границ во многих жизненных ситуациях, умеет использовать в своих целях слабости другого человека. Интересно, в чем же она видит мои слабости?

- Откуда вы знаете про наши встречи в Киеве? - спросил я.

- Тоже мне тайна, - скривила губы Арина. - Женя рассказал.