Полосатый геноцид - Сергей Зверев

От этих мыслей его отвлек запыхавшийся сержант, мчавшийся со стороны реки:

– Сэр! Сэр! Наши парни выловили в реке какого-то полумертвого белого в военной форме. По-моему, он миротворец. И он русский.

– Миротворец? Русский? – Рейвен искренне удивился. – Таннер, ты уверен?

– Так точно, сэр! Он – белый, даже волосы у него белые, на нем ооновский камуфляж, а на рукаве под флагом написано «Russia».

– Надо же… – хмыкнул Рейвен, – ладно, Таннер, пошли посмотрим, что он в реке делал…

Рейвен вдруг вспомнил, что когда его люди обстреляли вертолет, несколько человек – кажется, их было трое – успели высадиться и даже принять бой с теми, кто изображал дикарей. Но Рейвену тогда не были нужны мертвые миротворцы, наоборот, его больше устраивали живые свидетели нападения «дикарей» на ученых и военных. Поэтому миротворцев просто отогнали плотным огнем, а не уничтожили. Хотя они и сократили отряд Рейвена на четверых бойцов. Что ж, капитан лишний раз убедился, что с русскими обычные схемы не проходят. Французы бы, например, просто вызвали помощь и никуда бы до ее прибытия с поляны не совались… Если этот русский из тех, с вертолета… Значит ли это, что вертолет оказался над пасекой не случайно? Хотя зачем гадать – надо пойти и спросить, верно?

Локис выбрался из воды и рухнул на песок, шумно дыша и сплевывая. Оглянувшись, он разглядел на волнах неподвижного старлея и тут же бросился обратно в реку, шатаясь и кашляя. Из последних сил вытащил ставшее странно тяжелым тело на берег и свалился рядом.

– Товарищ старший лейтенант, – отдышавшись, тихо позвал Владимир, – товарищ старший лейтенант…

Махов не отзывался. Локис перевалился на бок и осторожно взглянул на командира. Тот застывшим взглядом смотрел в ночное африканское небо. Речные волны флегматично лизали его ботинки. Локис подполз ближе и дотронулся до холодного запястья старлея – пульса не было. Снайпер повернул командира на бок – изо рта у того полилась вода. Выглянувшая из облаков луна осветила берег, и Владимир увидел на виске у Махова два здоровенных синеватых волдыря. Он машинально вскинул руку и провел по волосам. Пальцы за что-то зацепились. Локис вытащил это что-то, поднес к глазам и увидел мертвую пчелу. Ясно: запуталась и просто не смогла добраться до кожи. Надо же, повезло. Волосы спасли. А ведь постричься хотел…

Владимир еще раз посмотрел на реку, окинул взглядом оба берега. Похоже, их со старлеем снесло вниз по течению от злополучной поляны. Связиста нигде не было видно. Он ощупал мокрую одежду. Рации нет. Видно, осталась на дне реки. Хотя вполне мог потерять еще раньше – когда бежали к воде. Из снаряжения Махова тоже почти ничего не уцелело.

Однако рация Махова все-таки не пропала – затянутая в кожаный чехол пластиковая коробочка лежала за телом, чудом не слетев с лопнувшего ремня. Владимир подтащил ее к себе и попытался выйти в эфир. Рация послушно включилась, но в наушнике слышались только шумы и хрипы. Он попытался ее настроить, однако ничего не вышло – присмотревшись повнимательнее, Локис нашел причину. Судя по всему, вытаскивая командира на берег, он надорвал провод гарнитуры. Единственное средство связи превратилось в бесполезный набор радиодеталей. Хрипы в наушнике тем временем стали затихать. Похоже, залитая водой батарея разрядилась. Черт с ней, попробовать все равно стоило. Ладно, что у нас еще есть?

Трофейная винтовка «М16» вместе с подсумками лежала у самого края воды, время от времени скрываясь в набегающих волнах. Локис медленно подошел, поднял винтовку за ствол и тут же, качнувшись, оперся на нее, как на костыль. Бросать «американку» не стоило, все-таки к висящему за спиной «АК» патронов осталось слишком мало. Два рожка, причем тот, который в автомате, минимум на треть пуст. Надо будет поменять их местами… Черт, где же все-таки Решетилов? Плохо, что старлей мертв. Очень плохо. Махов как командир наверняка мог знать что-то такое, чего начальство разумно не доверило рядовым исполнителям. Это, конечно, правильно, вот только… Ни командира, ни связи, ни даже почти бесполезного напарника. Мысли путались, Локис еле стоял на ногах. Вдруг из прибрежных зарослей донесся какой-то слабый шорох. Рефлексы, вбитые бесконечными тренировками, сделали свое дело – руки словно сами вскинули «М16», лязгнул затвор.

– Не нажимай на спуск, – донесся из зарослей напряженный голос Ольги, – у тебя наверняка полный ствол воды, может и разорвать. Это же не «калашников».

– Может, и не разорвет, – машинально возразил Владимир, но винтовку опустил. Тонкая струйка воды вылилась из ствола на песок. А Локис, уронив винтовку, покачиваясь на одеревеневших ногах, стоял и смотрел, как из кустов выбираются Барышня и Максимка. Они оба тут же бросились его обнимать.

– Живой! Господи, Володя, живой! – всхлипывала Ольга. Максимка тоже что-то лопотал, путая русские, английские и какие-то вовсе незнакомые слова. Впрочем, что парнишка хотел сказать, было понятно и без перевода.

– Да живой я, живой. Даже не ранен. А вот командир… – Не договорив, Владимир сокрушенно махнул в сторону неподвижно лежащего на берегу Махова. Ноги у снайпера подкосились, и он опустился на песок. Рядом с его рукой оказалась мертвая пчела – та самая, которую он чуть раньше вытащил из собственных волос. Локис поднял пчелу и протянул ее Ольге:

– Вам повезло, что вы к той поляне не подобрались слишком близко.

– А… где ваш… третий? – девушка взяла крупное насекомое и запнулась, не зная, как обозначить Решетилова. Владимир пожал плечами, простое движение вдруг отозвалось неожиданной болью:

– Не знаю. В воду все трое вошли… – Он помолчал, потом спросил: – Как вы здесь оказались? Почему вас только двое? Где старшина?

Ольга, стараясь не вдаваться в ненужные подробности, рассказала ему почти обо всех событиях этого длинного дня. О том, как подбитый вертолет еле дотянул до города и лишь благодаря Максимке, подсказавшему подходящее место для посадки, не рухнул на жилые кварталы. О тяжелом ранении Харченко. О странном визите американцев в расположение русских миротворцев. О малодушном поведении атташе…

Парнишка по ходу ее рассказа завладел валявшейся на песке трофейной винтовкой. Сначала на его лице отчетливо читалось восхищение – как же, почти новенькая американская «М16»… Но потом это восхищение плавно перешло в разочарование – на оружии везде виднелись следы небрежного ухода, а то и просто ржавчины. Максимка погонял туда-сюда затвор и скривился еще больше – похоже, винтовку заело бы при первом удобном случае. Или при втором. От силы при третьем. Локис, несмотря на то что живого места на себе не чувствовал, не удержался от усмешки: парнишка изучал оружие с придирчивостью профессионального вояки. Максимка же вынул из «М16» магазин, выщелкнул один патрон и, держа его перед собой в вытянутой руке, другой рукой показал на автомат Локиса, всем своим видом изображая вопрос: подойдет? Владимир понял, что хочет сказать мальчуган, и кивнул: да, верно, патроны одинаковые. Он уже догадался, что придумал маленький африканец, и, не дожидаясь его просьбы, сам протянул ему пустые магазины от своего «АК-101». Парнишка, довольный, что его поняли правильно, с энтузиазмом принялся за дело…