Больно только когда смеюсь - Дина Рубина

Понимаете, «простой человек» в Израиле вряд ли упьется до потери нормального облика, и в этом виде вряд ли станет гоняться с топором за любимой женой… К слову, вряд ли в пьяном виде он станет решать вопросы бытия и веры… Он действительно прост, брутален, практичен… Как правило, не подвержен депрессиям. Разительно отличается от привычного советскому человеку образа «еврейского интеллигента». Во всяком случае, мучительные размышления на тему «удобно-неудобно» по любому поводу, ни на мгновение не омрачат его отличный аппетит. Да и прочие естественные надобности.

Картинка по теме:

Одна моя знакомая работает в Иерусалимском муниципалитете «измерителем площади». То есть, обязана ходить по квартирам и проверять: не пристроил ли владелец незаконной кладовки или балкона… От того, что она напишет в служебном донесении, зависит сумма муниципального налога, который человек платит за метраж своего жилья. Поэтому владельцы квартир принимают ее уважительно.

И вот — разгар рабочего дня. Обходя подъезд типового дома, Сара поднимается на второй этаж: и звонит в дверь очередной квартиры.

— Кто там? — доносится мужской голос откуда-то из комнат.

— Я из муниципалитета, — громко отвечает Сара.

— Чего тебе нужно?

— Измерить площадь помещения.

— Ну, так входи и измеряй…

Она толкнула дверь и вошла, — никого не видно. «Бывает», — подумала Сара. Может, человек в душе, в туалете… Приступила к своим обязанностям. Измерила площадь столовой, завернула в спальню и отшатнулась: там в полном разгаре упоенная сцена любви.

Абсолютно шокированная, в полуобмороке Сара отвалила из этой страстной обители. Однако… дело-то надо делать. Не приходить же завтра специально еще раз обмерять площадь этих маньяков!

Под стоны и вздохи она замерила ванную, туалет… и ушла. Направилась дальше по соседним квартирам, провозилась в этом доме, как обычно, часа полтора… Измерив последнюю квартиру, вышла из подъезда, семенит по двору… На балконе второго этажа той самой квартиры сидит мужик в трусах, лузгает семечки.

Она подняла голову и говорит:

— Слушай, я у тебя спальню так и не измерила. Можно я зайду, померяю?

— А… — говорит он приветливо, — это ты приходила?

— Я, — понурив голову, отвечает Сара, готовая провалиться сквозь землю.

— Так почему ж ты не замерила спальню? — искренне удивился он, поплевывая вниз шелухой.

— Всяко бывало, — рассказывает бедная Сара… — Куда только меня работа не заносит. Однажды я бордель измеряла. Пожилая бандерша, которая своих подопечных называла только «девочки», спокойно регулировала мою работу:

— Теперь туда иди, — говорила она, кивая на дверь комнаты. — Нет, не туда! Там девочка в процессе…

А я слушала Сару и дико завидовала — вот как человеку везет, и все без пользы! Я-то вряд ли в борделе окажусь… а какая дивная ситуация, какие возможности для писателя!

— НЕУЖЕЛИ ВЫ МОГЛИ БЫ НЕВОЗМУТИМО ИЗМЕРЯТЬ КВАДРАТУРУ СПАЛЬНИ, В ТО ВРЕМЯ КАК?..

— О, конечно же, конечно! Вспомните, как Бабель просил у знакомых женщин их сумочки — порыться в содержимом. Ему было важно и интересно — что носят с собой дамы в сумочках.

Понимаете, важно принять весь этот огромный мир, быть с ним в ладу, изнемогать от любопытства, любоваться его малейшей черточкой; рассматривать любую ситуацию так, словно ты ее и придумал.

Главное же — чувствовать себя наравне с этим миром и не бояться оказаться в смешном положении. Мы и так все ужасно смешные.

Мне один парень из Батуми, — очень талантливый композитор, — рассказывал, как много лет назад впервые приехал из провинциального Батуми в столичный Тбилиси. Попал в тамошние интеллектуальные круги и страшно испугался, заробел, поник. Отовсюду слышал: — Пикассо, Дали, импрессионизм…

— Слушай, — говорит, — я заперся дома и два месяца все эти слова зубрил. Стыдно, да? Потом долго еще в разных компаниях посреди разговора вдруг как закричу: — А дадаизм?!

Люди пугались, умолкали, смотрели на меня, как на чокнутого: что — «дадаизм»? к чему — «дадаизм»? при чем — «дадаизм»?

Когда попадаю в какую-нибудь забавную «непонятку», я одновременно становлюсь и действующим лицом, и словно бы вверх взмываю, и наблюдаю оттуда с улыбкой за всеми этими куклами, — в том числе и за собой, — мысленно приговаривая:

«Всех вас я создала…»

«Детей нет, есть люди».

Януш Корчак

— МНЕ БЫ ХОТЕЛОСЬ ЗАДАТЬ ВАМ НЕСКОЛЬКО «ДЕТСКИХ» ВОПРОСОВ, ДА ВОТ ДУМАЮ — КАК ПЛАВНО ПЕРЕЙТИ ОТ НЕНОРМАТИВНОЙ ЛЕКСИКИ К РОЗОВОМУ ДЕТСТВУ.

— Бросьте: во-первых, ни розовым, ни голубым детство не бывает. Это очень сложный, подчас мучительный период жизни человека, знакомство вновь явленной души со всем этим нелепым, странным и удивительным миром. Мы не можем полностью защитить ребенка от жизни, со всеми ее мифами, бомжами, ненормативной лексикой… Все очень близко одно к другому находится в этом мире, все тесно переплетено.

Да и вспомните: ведь существует целый пласт анекдотов, связывающих прекрасное детство с ужасной жизнью. Помните: «Папа не для того повесился, чтобы на нем раскачивались»?

Не говоря уже том, что существуют и «псевдодетские» стишки-страшилки, вроде стихов Олега Григорьева. Есть и замечательные четверостишия Владимира Орлова, пародирующие пылкие пионерские речевки:

Под красным знаменем старик

По улице идет.

Исаак не просто — большевик!

Он просто идиот!

И его же:

Балконы обходите стороной,

Чтоб сверху не тряхнули стариной…

— «ЕСЛИ БЫ ТОЛЬКО РОДИТЕЛИ МОГЛИ СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК ОНИ НАДОЕДАЮТ СВОИМ ДЕТЯМ». ЭТО ВЫСКАЗЫВАНИЕ БЕРНАРДА ШОУ И, ПОХОЖЕ, ИЗВЕСТНЫЙ ЮМОРИСТ В ЭТОМ СЛУЧАЕ НЕ ШУТИЛ. МОЖЕТЕ ЛИ ВЫ ОТНЕСТИ К СЕБЕ ЭТО ЗАМЕЧАНИЕ?

— Лет сорок-пятьдесят назад могла бы подтвердить эти слова лично. Даже давала себе слово, что вот, когда у меня будут дети… Сегодня это высказывание уже не кажется мне совершенно бесспорным. Сегодня я полагаю, что можно и послушать своих, битых судьбою стариков. Хотя бы, чтоб уклониться от грабель — в ряде случаев. Но — увы! — «возвращается ветер на круги своя», «ничто не ново под луной»… — и с бессильной горечью наблюдаешь на любимом девичьем лбу своей дочери ту же шишку, что когда-то украшала и твой лоб… лет тридцать назад…