Спаси меня от себя - Юлианна Орлова

Как-то так получилось, что я выложил ему все. Вероятно, это все сказался выпитый алкоголь. Может, конечно, сама аура Бори, он всем своим видом внушал доверие. С тех пор у меня не было таких знакомств, и я могу смело заявить, что он мой единственный друг. Единственный, кто всегда была рядом с тех самых семнадцати лет

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Эмоциональная боль длится всего пятнадцать минут, это я тебе как врач говорю. Стань лучше, и как бы пафосно это не звучало, — восстань из того пепла, до которого ты себя сжег. У тебя есть мозги и шанс все поменять. А иначе что? Закончишь в какой-то подворотне от передоза.

— Я не принимаю. Только бухаю.

— Это пока, а потом тебе этого будет мало. Человеку всегда мало того, что он имеет. Ты будешь стремиться достать это мнимое утешение в чем-то более серьезном, пока однажды не очутишься на отшибе жизни.

— Ты откуда такой правильный нарисовался? — отпил еще немного виски и откинулся на барном стуле.

— Где взялся, там больше нет. Хочешь что-то поменять в своей жизни, Бачинский, начни с себя, — встал со стула, протягивая мне клочок салфетки с нацарапанным на ней номером. — Меня зовут Борис Анталов, звони, мажорчик.

Одним из моих лучших решений был звонок Борису. С тех пор я ни разу не пожалел об этом. Кроме случаев, когда он бывал откровенной задницей. Все равно он моя семья.

Выныриваю из грустных воспоминаний и понимаю, что на кухне только я и Еся, а еще мой недопитый кофе. Она встает и садится мне на коленки, подхватывает лицо в ладошки, и все что могу делать, — наслаждаться нежными касаниями.

— Что с тобой происходит, Андрей? — водит пальчиками по щеке и точно ожидает ответа.

— Где Мила?

— Она ушла…и ты с ней даже попрощался. Она сказала, что дома поговорит с тобой, — растерянно поглядывает на меня, я же точно так же смотрю на нее. Ладно, разговор о ситуации с Леркой и ее пришибленным братиком терпит. Залог внесли… гуляй, Вася.

— Не могу поверить, что ты моя, — перевожу насмешливый взгляд на Есю и целую в раскрытые губы, вжимая ее в себя.

— Ты не хочешь рассказать мне? — отрывается от меня и тяжело дышит.

— Давай позже, — мой ответ явно ее раздражает, но она терпеливо сжимает губы и целует меня в лоб.

— Мне надо домой…переодеться и показать отцу, что меня не закопали в четырех пакетах в лесу.

— Скажи отцу о нас, Еся. Я серьезно, прятаться не буду все время.

Девушка грозно и даже воинственно смотрит на меня, а потом нейтрально отвечает:

— Я сказала, что скажу ему.

Мы расстались на странной ноте, вроде и не ругались, но что-то незримо витало в воздухе. Интуиция шептала, что мы на пороге грандиозного шухера, господа присяжные заседатели.

Часики тикают. Через пару часов я заявлюсь в отчий дом и дай Бог мне терпения.

Еся

Дом встречает меня молчаливо и пустынно. Странно, отец сегодня выходной…куда он мог пойти? На быстрый душ, переодевание и сушку непослушных локонов уходит от силы полчаса. После чего я терпеливо снова и снова набираю отца, всматриваюсь в солнечный полукруг, скрывающийся за горизонтом. Только с третьей попытки в трубке звучит гнусавый голос отца.

— Слушаю, блудная дочь.

Слабый смех выскальзывает из меня в ответ.

— Ты где, па?

— А вот догадайся, где я могу быть в свой выходной? — тяжело выдыхает. — Тут авария и вызвали срочно, тяжелый случай.

Выдерживаю пару секунд и выпаливаю на одном дыхании:

— То есть ты будешь вечером?

— Да.

— Я хочу поговорить с тобой, — закусываю костяшку большого пальца и еще чуть-чуть — проткну кожу. Сегодня точно надо все сказать, и чем обернется этот разговор…большая загадка. Вернее как, я готова к скандалу, коего не избежать, судя по вражески настроенному к Андрею отцу.

— Поговорим, раз хочешь.

Я не готова к войне, просто хочу, чтобы люди, которых я люблю…не ссорились. Осекаюсь на последней фразе, потому что впервые мысленно проговариваю это. Люблю, да. И мне чертовски страшно от этого, как будто я шагаю над пропастью без страховки. Пусть и вижу со стороны мужчины отклик, не свойственный простому увлечению. И есть в его взгляде что-то отчаянное по отношению ко мне, но любовь ли это? Я глупая и маленькая девочка, может и придумала себе все на свете. Но впервые в жизни так спокойно и легко. Словно я дома.

Добираюсь до Андрея в кратчайшие сроки, все еще накручивая себе по поводу сегодняшнего вечера. Почему-то не нервничаю из-за встречи с его родными, я скорее боюсь его реакции. Если простой разговор ввел его в прострацию, что может быть при встрече? Физически ощущаю непонятную боль, она сдавливает внутренности, и мне безумно хочется разгладить глубокие морщины на лбу мужчины и забрать его печаль. Но и влезть в голову я не могу.

Андрей встречает меня хмуро, утыкаясь губами в висок. Сковывает руками талию и жадно вдыхает.

— Ты прекрасна, — вязкий воздух мешает вдохнуть полной грудью, пока я наблюдаю за алчным взглядом, скользящем по телу. Задерживается дольше положенного на аккуратном сдержанном вырезе шелкового платья, опускается ниже и локализуется на ногах. Платье на два пальца выше колена темно-изумрудного цвета, в некоторых местах неплотно облегает фигуру и оставляет место для фантазии. Все прикрыто и при этом изящно.

— Спасибо, ты тоже, — Андрей облачился в обычные черные джинсы и белую рубашку с подвернутыми рукавами. Взгляд сам собой остановился на сильных руках с темными проступающими венами. В миг пересохшие губы и жар по телу не заставляют себя долго ждать. На плече висит байкерская кожанка, и от всего комплекта я, как и любая другая на моем месте, плыву, смазано рассматривая каждую деталь.

Андрей загадочно улыбается, губа натягивается, и тонкая корочка на ссадине вот-вот лопнет. Я машинально поднимаю руку и касаюсь губы, жестом приказывая не терзать израненную кожу.

Взгляд заметно темнеет, он раскрывает рот и скользит языком по подушечке указательного пальца, неотрывно следя за моей реакцией. Я краснею и только думаю оторвать руку, как он прикусывает палец, достаточно для того, чтобы это стало причиной тугого узла внизу живота. Ощущаю, что начинаю испытывать тоже самое, что и вчера, пока он меня целовал и раздевал. Как доводил до края пальцами.