Леди Сирин Энского уезда - Татьяна Коростышевская

Если бы в этом волшебном мире мои потаенные желания могли материализоваться, огромная мухобойка уже оказалась бы в моей дрожащей от ярости руке. Проклятый мелкий пакостник! На самом интересном месте!

— Ты уже всем помог? — как ни в чем не бывало поинтересовался у нюхача охотник. Если он и был разочарован неожиданным возвращением приятеля, то никак этого не продемонстрировал.

— А? Нет, — рассеянно ответил зеленый. — Мама меня выгнала. Сказала, что я не подданный и посему недостоин.

— Тогда сообщи Уруху, что мы можем отправляться. А я разбужу Дашу.

— Ты точно уверен, что она жива?

Судя по легкому движению воздуха, зеленый завис прямо над моим лицом.

— Такие удары по голове, знаешь ли, без последствий не остаются.

— У меня не было другого выхода — она была в трансе.

— Может, у нашей девочки теперь сотрясение этого… как его… головного мозга. Я передачу недавно смотрел познавательную на эту тему. Представляешь, у хумановских самок, оказывается, есть что сотрясать. Ты зрачки ей проверил? У тебя же рука тяжелая…

Ответить охотник не успел, потому что я вскочила с розового каремата.

— Ты? Ударил? Меня?! По голове?!

— Я, пожалуй, к рухам полечу, их предупредить надо, — деловито пропищал Пак и испарился.

— Я все объясню. — Ларс почему-то стал пятиться.

— Обязательно, — кивнула я и бросила в него венец. — Это же никуда не годится — умирать без покаяния.

Охотник пригнулся, проволочный моток пролетел над его левым плечом.

— Я был осторожен.

— На твоей надгробной плите именно так и напишут!

Я бросилась вперед, он отпрыгнул, я повторила попытку. Да уж, Дарья Ивановна, вы еще пробежку в близлежащем кустарнике организуйте. Вы видали, голуба моя, какие у него мышцы? Видали, нечего краснеть. Все вы чудненько рассмотрели, когда на него голого пялились. Так вот, не с вашим сидячим образом жизни с тренированным бойцом в догонялки играть.

Я глубоко вздохнула, отыскивая правильную интонацию.

— Ларс, подойди ко мне!

В серых глазах охотника что-то мелькнуло, он опустил руки и шагнул вперед.

Сладкий миг мести! Теперь я могу заставить его делать все что угодно — прыгать на одной ножке, кукарекать или…

— Поцелуй ме…

Договорить я не успела. Горячие сухие губы нашли мои, я пискнула и ответила на поцелуй. Черт! Черт! Черт! Как же все извращенно получается! Он же себя не контролирует сейчас, а я использую его, как вещь, как раба. Страшная вы женщина, Дарья Ивановна. Потом, все потом — и расплачусь, и покаюсь, и постриг, если надо, приму. Не до рефлексии сейчас, когда его сильные ладони гладят мою спину, лаская то самое «кошачье» местечко, от прикосновений к которому мне хочется мурчать, запрокинув голову. Все потом.

— Дашка, — мечтательно прошептал Ларс. — Твое колдовство на меня не действует.

— Плевать, — так же тихонько ответила я. — Что?!

— Транс у алтарного камня забрал слишком много колдовских сил.

Я покраснела и резко толкнула охотника в грудь.

— Ты хочешь сказать, что я теперь…

— Ага, немножко не сирена. Скажем, если на минуточку представить, что ты — некий артефакт, вместилище магии…

— Я теперь пуста?

— Угу! — счастливо кивнул Ларс и притянул меня поближе.

— И абсолютно безопасна для мужчин, — не сопротивлялась я.

— Это с какой стороны посмотреть…

Последней моей мыслью перед тем, как я растворилась в его поцелуях, было: «А каремат-то надо поближе к кустам раскладывать, здесь он больше бы пригодился…»

— Кхе-кхе! — требовательно раздалось над головой именно в тот момент, за которым должно было последовать самое интересное. — Кхе, говорю! Пятнадцать раз — кхе!

— Пак, ты мерзавец, — простонала я.

— К тому же ревнивый, — согласился охотник, молниеносно поднимаясь. — Давно подглядываешь?

— Я успел как раз вовремя. — Зеленый скорбно заламывал руки и вообще кривлялся. — Иначе гадкие громадины, по недоразумению считающиеся моими друзьями и соратниками, осквернили бы самое дорогое!

Я скептически хмыкнула, осматривая «самые дорогие кусты» на предмет заброшенного в них венца.

— А что было бы, промедли я хотя бы на минуту, — продолжал Пак, не обращая на меня внимания. — Это же страшно даже представить!

Он замолчал, сосредоточенно прислушиваясь, и продолжал уже другим тоном:

— Ребята, пора бежать.

Охотник подобрался:

— Проблемы?

— Старейшины требуют убить сирену.

— Это еще почему? — Я наконец-то разыскала свой «моток проволоки» и теперь прижимала его к груди.

— Они говорят, что именно ты виновата в том, что венец активировался и устроил пожар.

— В принципе ящерица о чем-то таком упоминала. Только погибать из-за этого я не согласна.

— Мне очень интересны твои глюки, просто до безумия, а старейшинам — твои желания примерно так же, — затарахтел Пак. — Давай, руки в ноги… Ларс, ну скажи ей!

Мы одновременно обернулись. Охотника рядом с нами не было.

— Куда он? — воскликнул зеленый. — Все, не успели!

На поляну, подобно стае саранчи, вылетело племя пикси. Бывший поклонник — Наперсток — грозно раскручивал над головой чайное ситечко. По осыпающимся с оружия голубоватым искоркам я поняла, что на этот раз столовое серебро воинственных малышей заряжено магией под завязку. Я не заметила, кто отдавал приказы, истошный крик «Связать сирену!» звучал, казалось, со всех сторон. А дальше все произошло, как в фильме категории «Б» с минимумом спецэффектов. Облако вонючего зеленоватого дыма наползло из зарослей. Защипало в носу, из глаз брызнули слезы. Я рефлекторно прижала венец к груди. Его так ко мне и примотали — липкими, дурно пахнущими нитями. Когда химическая атака закончилась, я с удивлением обнаружила себя в виде аккуратно спеленатой мумии, крошечными шажочками семенящей в сторону недавнего пожара. Остановиться я не могла, изменить направление движения тоже не получалось.

— Ты не болтай лишнего, а лучше совсем молчи, — звучало у самого уха. — Они знают, что голосом ты сейчас колдовать не можешь, но ведь могут и рот для надежности зашить.

Я, вывернув шею, скосила глаза. Пак никуда от меня не делся. Из паутинного кома, прикрепленного к моему правому плечу, торчала знакомая тулья тирольской шляпки.

— Ты хоть дышать там можешь? — прошептала я тихонько.

— Только дышать и могу. Думаю, непосредственно перед казнью нас все-таки отлепят.

— А казнить у вас как принято? Через повешение?