Дети паутины - Дмитрий Гришанин

— Да уж, друзья у меня ребята ушлые, палец им в рот не клади, — согласился довольный Лилипут. — И топором над их головами махать — это чревато. В общем, повезло тебе, Ремень, что Шиша сразу не раздавил. Вообще-то, он парень тихий, но за друзей готов кого угодно, где угодно и как угодно. Так что повезло тебе, Ремень, в рубашке ты родился… Ну что, Шиша, отпустим парня? Видишь, он же не нарочно, просто жизнь здесь такая… нервная.

— Ага, сейчас, этот гад только что сэра Стьюда чуть головы не лишил, а я его вот так просто возьму и отпущу? Да еще и топор отдам, — заартачился трактирщик.

— Ну Шиша, ну молодец! — вдруг раздался злобный голосок таки очнувшегося от столбняка Студента.

— Тьфу ты — вот ведь невезуха, — обречено понурил голову так и не успевший добиться амнистии для Ремня Лилипут.

Между тем Студента уже понесло:

— Лил, говорил я тебе, что из парня толк будет. Моя школа! Схомутал этого наглеца. Умница! Давай его сюда, сейчас мы ему его топор знаешь куда забьем?.. Умеешь врагов пытать, Шиша? Нет! Ну ты даешь приятель! Ладно, не бери в голову, сейчас научу…

Дальше Лилипут уже не слушал. А что, собственно говоря, он мог поделать в такой ситуации? Легче тормознуть табун лошадей, несущихся вскачь, нежели остудить пыл жаждущего крови и зрелищ Студента вкупе с разнервничавшимся Шишей. Нет, это дело совершенно безнадежное.

— Бедняга Ремень, какой ужасный конец! — пробормотал себе под нос Лилипут. Он лег на свою постель, закрыл глаза и, чтобы не слышать крики пытаемого, накрылся подушкой.

— Лил, вставай, хватит дрыхнуть, — загремел над ухом Лилипута до отвращения бодрый голос Студента. — Неужто за ночь не выспался? Хотя… Извини, забыл. Когда уж тебе было спать. Девочки, мягкая перина… Понимаю, понимаю. Завидую даже. Но, с другой стороны, это ведь твои проблемы, никто ж тебя не заставлял, не тянул силком к ним в постель. Потом отсыпаться будешь, следующей ночью. А сейчас у нас дел выше крыши.

— Отвали, Стьюд. И прекрати паясничать. После того, что ты сделал с Ремнём, все равно мы уже покойники. Так что отстань от меня. Дай хоть перед смертью как следует отоспаться.

— Приятель, я начинаю серьезно опасаться за твое умственное здоровье. Определенно, перетрудился ты этой ночью, ой как перетрудился. Это с голодухи-то, да сразу с двумя. Не бережешь ты себя, приятель — вон уже заговариваться начинаешь, страсти какие-то рассказываешь… — Студент пошленько хмыкнул и объяснил: — Ремень жив, здоров и чувствует себя, насколько я могу судить, распрекрасно. Да вот он, разлепи зенки свои заспанные и полюбуйся.

Лилипут порывисто вскочил на ноги и осмотрелся.

Действительно, в одном из кресел, как ни в чем не бывало, восседал Ремень и очень тупо ему улыбался. Глаза помощника Балта были совершенно пьяные. В другом кресле мирно подремывал Шиша с блаженной улыбкой на устах.

Меж тем Студент продолжил говорить:

— Пока ты дрых, мы решили дернуть по маленькой. За знакомство. У тебя на столике шикарное вино, между прочим… Было. Правда всего чуть-чуть, на донышке кувшина. Но Ремень подсуетился: ещё кувшинчик сообразил, потом ещё один… Ты уж, брат, извини. Понимаешь, так сладко ты спал, что, честное слово, рука будить не поднялась. Но пять минут назад посыльный от Балта пришел. Оказывается твой крутой приятель нас уже битый час ждет не дождется, нервничает, не случилось ли чего. Вот я тебя и растолкал.

— Ну дела, — пробормотал изумленный Лилипут. Добившись выражения полнейшей растерянности на физиономии друга, Студент все же сжалился и удовлетворил его любопытство. Оказалось, — как, собственно, и следовало ожидать, Лилипут и вправду был утомлен общением с девицами сверх всякой меры, — что Студент лишь разыгрывал «шоковое» состояние, а на самом деле он все прекрасно слышал и понимал. Посему, в отличие от Шиши, рассудок которого действительно был несколько помутнен праведным гневом, он разобрался, что произошедшее — всего лишь досадное недоразумение.

В итоге, все закончилось распитием мировой. Хвала Шишиной реакции и нерасторопности Ремня!

Перво-наперво Балт дал нагоняй своему помощнику:

— Ремень, тебя только за смертью посылать! Ушел четыре часа назад и пропал. Я уж испугался, не случилось ли чего. Понятно, конечно, старого знакомого встретил, своего боевого товарища. Но четыре часа!..

— Балллт, но… Мммы… Есссли бы… А то… — забормотал Ремень, нетвердо стоя на ногах посреди кабинета. Его нежно поддерживал за локоть улыбающийся здоровяк-собутыльник Шиша. Ремень хотел еще что-то добавить в свое оправдание, но, повинуясь властному взмаху руки своего господина, громко икнув, покорно замолчал.

— Я вижу, встреча была даже чересчур теплой, — поморщился Балт. — Ладно, ступай с глаз моих долой, — неожиданно смилостивился контрабандист и, отвернувшись от своего верного телохранителя, переключил внимание на двоих друзей, застывших на пороге его кабинета. — Господа, рад вас приветствовать. Прошу, проходите, усаживайтесь поудобнее.

Студент с Лилипутом тут же стали рассаживаться. А добряк Шиша, пробормотав извинения, сопроводил Ремня до двери.

Как только дверь за Ремнём закрылась, из коридора донесся сильный грохот. Выглянув за дверь, Шиша увидед, что бедняга Ремень лежит на полу и пытается поудобней пристроить голову на подложенных под ухо кулаках. Рядом, в шаге от него, беспечно валялся верный топор. Шиша тихонько прикрыл дверь, виновато улыбнулся несомненно слышавшему грохот падения Балту и нетвердой походкой двинулся к ближайшему пустому креслу.

Кабинет Балта был очень большим, просторным и, в то же время, по-домашнему уютным. Первое, что бросилось в глаза друзьям, как только они вошли, — здесь совершенно не было углов. По форме комната напоминала круг диаметром метров двадцать — то есть места было много. Объемности кабинету добавляла хорошо продуманная расстановка мебели, в которой по большей части преобладали мягкие плавные линии, а отсутствие углов гармонично вписывало её в пространство помещения. Чувствовалось, что интерьер и форма кабинета были тщательно продуманы и воплощены в жизнь очень талантливым дизайнером.

О том же говорила и совершенно гениальная цветовая гамма: все в этой комнате — и потолок, и стены, и пол, и мебель, и ковры, — было нежно-лимонного цвета.

— Ну-с, дружище Лил, как тебе мое гнездышко? — улыбаясь поинтересовался Балт, с довольным видом обводя вокруг себя руками. Он явно был доволен произведенным на своих гостей эффектом. Об инциденте с Ремнём он, кажется, уже совсем забыл. Хотя время от времени из-за двери и доносились особенно мощные всхрапывания верного телохранителя, Балт их не замечал.

— Э-э-э… В жизни не видел ничего более… более… — Лилипут сбился в поисках подходящего слова.

Хозяин бледно-желтого великолепия удовлетворенно улыбнулся и пришел к нему на помощь:

— Можешь дальше не продолжать. Ты сказал уже вполне достаточно. Все, что ты и твои друзья здесь видите, и задумывалось как раз ради такой неоконченной фразы… А теперь, если не возражаешь, давай перейдем к делу.