Приключения англичанки в Милане - Лиз Филдинг

– Il conto[22].

Данте открыл глаза. Черные волосы Анжелики разметались по подушке, прелестные губы манили разбудить ее поцелуем. На миг ему показалось, что это сон.

Тем не менее он поцеловал ее, и она, словно Спящая красавица, открыла глаза, улыбнулась и, обхватив его за шею, потянула к себе, чтобы поцеловать в ответ. Утренний поцелуй, свежий, как рассвет, и долгожданный, как весна.

– Ciao, carissima. – Анжелика повернулась к нему лицом, его рука скользнула по телу, прекрасные очертания которого он изучил досконально в ночь, когда родился заново. – Comme posse servirvi?

Нахмурив брови, она пошевелила губами, повторяя его слова, и расплылась в улыбке.

– Ты спросил, чем можешь мне услужить, я правильно поняла?

– Хочешь чаю? Или отнести тебя в душ и проявить фантазию в использовании мыла? Или… – Громкие звуки «Танцующей королевы» в исполнении «АББА» взорвали тишину. – О боже! Что это?

– Это мой будильник. – Джели, подойдя голышом к сумке, отключила его. Данте не сводил с нее глаз. Она оглянулась. – Боюсь, тебе придется подождать со своими предложениями. Мне пора на работу.

– Матео тебя не ждет. Я сказал ему, что на сегодня у тебя другие планы.

– Что? Ты не должен так делать. – Ему очень нравилось ее возмущение. Ее ответственность.

– Я твой босс. Что хочу, то и делаю.

– Но сегодня ярмарка.

– Они справятся. – Данте, подойдя к Анжелике, обхватил ее руками. – Так что, mio amore? Чай, душ, – он потерся носом об ее шею, – или что-то еще?

Она поцеловала его и погладила по спине.

– Давай начнем с душа, а там как пойдет.

Набирая телефон Элли, Джели чувствовала, как дрожат руки. Она понятия не имела, что говорить, но точно знала, что ей ответит спокойный голос сестры.

«Извините, сейчас я не могу говорить. Оставьте сообщение, и я вам перезвоню, как только справлюсь с неотложными делами».

Сообщение? Что написать? «Я иду на шикарную вечеринку, которую устраивает один из самых знаменитых в мире модельеров. Стоять не могу, потому что Данте Веттори всю ночь мял мне кости. Я влюблена».

Нет, нет, нет! Это был самый потрясающий, нежный и удивительный секс, затмивший все ее самые безумные фантазии, но Данте прав, любовь – это нечто большее.

Это лежать вместе на снегу в такой тишине, где слышно, как падают звезды. Это сделать самый трудный в мире звонок ради того, чтобы поискать кошку, которая, возможно, уже умерла. Это много других мелочей, например, сообщения, где нет ничего, кроме «Я думаю о тебе».

– Это я. У меня ничего особенного, просто хотелось услышать, что старшая сестра посоветует надеть на вечеринку. Люблю вас всех. До скорого.

Одежда. Думай, что надеть.

Когда Данте вернулся, она стояла перед шкафом с одеждой.

– Тебя не было целую вечность. Что-то случилось?

– Можно и так сказать. Золотая рыбка плавала кверху пузом. Я ездил в зоомагазин, чтобы купить такую же.

– И как?

– Мы нашли одну с похожей окраской. Она немного крупнее, но если повезет, Лиза подумает, что она подросла.

– А если не повезет?

– Тебе придется признаться.

– Вот спасибо. Она что-нибудь писала тебе после отъезда?

– Только сообщение, что они добрались благополучно. Что ты делаешь?

– Пытаюсь выбрать платье на вечер. Черное или красное цвета бургунди.

– В общем, ничего серьезного. Ты наверняка выберешь черное, но что бы ты ни надела, будет потрясающе, cara. А пока я хочу сказать тебе что-то важное. Сосредоточься.

Проглотив ком, Джели повернулась к нему.

– Я тебя слушаю.

– Posso baciarti, carissima?[23]

– Ты решил протестировать мой итальянский, carissimo? – Она обхватила его за шею. – Voglio baciare si[24].

Ответом стал долгий поцелуй, за которым последовал более интимный урок по углубленному изучению итальянского.

Окончательный ответ на вопрос, что надеть, дали аксессуары. Черное платье Джели перешила из старого тонкого трикотажного наряда, найденного в сундуке на чердаке. Оно имело крой «летучая мышь» с зауженными ниже локтя рукавами и достаточно низким, но скромным V-образным вырезом, едва приоткрывавшим грудь, которую Джели подчеркнула множеством вытачек, спускавшихся к талии. Хотя платье было не новым, его отличала непреходящая элегантность. Джели подпоясала его широким черным замшевым поясом с ассиметричной застежкой на множестве ремешков с маленькими блестящими пряжками. Наконец, убедившись, что каждая деталь доведена до совершенства, она взяла крохотный клатч из черной с серебром замши, надела длинное бархатное пальто и вышла в гостиную.

Данте в смокинге стоял, положив руку на каминную полку, держа в другой бокал с вином, и выглядел просто ослепительным красавцем. На лице Данте играли отблески пламени, глаза смотрели в темную глубину камина. Подняв бокал, он заметил Анжелику и открыл рот.

– Ангел. – Он снял с нее пальто. – Какие красивые перчатки. Мне хочется тебя поцеловать, но боюсь испортить это совершенство.

Джели подняла руку, чтобы он мог поцеловать ее, и Данте не спеша поцеловал каждый пальчик, перевернул руку и поцеловал ладонь.

– Какой галантный джентльмен, – засмеялась она, стараясь не подать вида, что чуть не сомлела, и ткнула пальцем себе в щеку. – Здесь портить нечего.

Данте прикоснулся губами к ее щеке.

– И здесь тоже.

Она подняла подбородок, чтобы он мог поцеловать ее в шею, что навело его на мысль пройтись поцелуями вниз вдоль выреза платья. Достигнув нижней точки, он скользнул под платье, отвел в сторону ткань и, шумно втянув воздух, замер, увидев голую грудь.

– Mia amore.

Поправив колье, он осторожно убрал руки и, отступив назад, подал ей пальто. Анжелика сунула руки в рукава.

– Ты выросла? – Она немного приподняла юбку и показала головокружительной высоты каблуки черных замшевых сапог на шнуровке. Он посмотрел на них, на пояс и улыбнулся. – Представляю, с каким удовольствием я буду раздевать тебя, когда вернемся домой.

* * *

К тому времени, когда лимузин подкатил к красной ковровой дорожке, Джели дрожала от волнения.

– Все женщины будут в дизайнерских платьях, в бриллиантах.