65 метров - Елена Ахметова

Умение портить подчинённым любые несанкционированные сборища, затеянные в рабочее время, я полагала жизненно важным для любого уважающего себя начальника. Подчинённые, разумеется, прекрасно об этом знали, а потому мое появление в коридоре было подобно мгновенной установке шумопоглотителей по всему периметру.

— И как, много удалось подслушать? — поинтересовалась я в звенящей тишине у разномастной толпы, собравшейся под дверью Миты.

— Слушай, ну нам же ничего не сказали! — после секундной заминки возмутился Ракеш, который по стечению обстоятельств оказался на полголовы выше всех остальных — и потому первым попался мне на глаза. — Все хотят знать, как там Мита и что с ней произошло! А из врачей и следователей и слова не вытянешь!

— Не вытянешь, — мрачно повторила я, — у них весьма строгие служебные инструкции.

Ракеш несколько стушевался. Служебные инструкции и у него были не то чтобы простые, а ещё в коридоре у закрытой двери торчали сразу трое его подчинённых, которым полагалось проверять регенерационное оборудование и кислородные баллоны перед пуском резервной системы вентиляции.

— Брысь, — ровным голосом посоветовала я. — Все, что будет можно рассказать о Мите, напишу в общий станционный чат. По местам, у нас тут красный флаг, на минуточку!

Это возымело-таки действие, и толпа неохотно потянулась на выход. Последним шел Матхаи Кападия, постоянно оглядываясь в надежде, что я вспомню о его с Митой отношениях и позволю остаться, но я непреклонно продежурила у двери, пока он не скрылся за поворотом.

Потом я выдохнула, провела ладонью по лицу и сделала ровно то, что хотели все сопереживающие: нахально постучалась и вошла.

Жилой блок Миты с соседкой ничем не отличался от нашего с Лусине: дверь из коридора открывалась в кухоньку с крошечной обеденной зоной, из которой можно было попасть в санузел с технической кладовкой и узкую спальню с двумя кроватями вдоль стен. Когда в блок заглядывали гости, кому-то так или иначе приходилось сидеть на подоконнике.

Мы с Лусине давно с этим смирились и даже бросили туда пару подушек, потому что к нам постоянно кто-нибудь да заходил; а вот Мита стерегла личное пространство — и на подоконнике растила какую-то зелень в продолговатой кадке.

Места за столом были заняты: Матти сидел спиной к двери, Ростислав — у окна, потому что там было больше свободного пространства, а Мита забилась в угол между постформингом и обеденной зоной, словно раненный зверёк в норке.

Кажется, следователь Виртанен хотел развернуть меня на сто восемьдесят градусов и отправить восвояси. Но Мита при виде меня вдруг встрепенулась и даже немного подалась вперед, спустив одну ногу со стула.

— Вот и отлично, — с облегчением произнесла она и бледно улыбнулась, — а то пришлось бы все по два раза повторять!

Ростислав тоже заулыбался, и в выражении его лица ясно читалась тысяча и одна острота на тему контрол фриков — и некоторая нездоровая мечтательность. Я понадеялась, что выгляжу несколько более собранной, и шпильку предпочла пропустить мимо ушей.

— Там под дверью собралась такая группа поддержки, что пришлось всех метлой разгонять, — доверительно сообщила я и, подумав, всё-таки примостилась на подоконнике, хотя кадку пришлось сдвинуть вплотную к откосу. — Все переживают, как ты, и требуют подробный отчёт.

Мита хмыкнула. Уж она-то имела довольно четкое представление о том, как у меня обычно требовали отчёты.

— Ничего серьезного, — с наигранной легкомысленностью отмахнулась Мита, отводя взгляд, и будто бы невзначай поправила волосы. Но передернуло ее слишком заметно, чтобы кто-то поверил в ее напускное спокойствие. — Я была нужна им живой и трудоспособной.

— Как ты там вообще оказалась? — спросила я.

Матти недовольно покосился в мою сторону, но промолчал — похоже, до моего появления Мита в принципе не горела желанием идти на контакт, несмотря на подмогу в лице Ростислава.

— Не помню, — беспомощно улыбнулась она, заломив брови. — Вообще ничего. Меня вызвали вниз, сказали, что-то с опорой под камерой гашения «Королевны», но, мол, обнаружил неполадку новенький — и сам толком не знает, что не так и как поступить. Вызов был по общей линии, говорил наш диспетчер, и я ничего не заподозрила. Спустилась к опорам, но до нужной даже не добралась — наверное, меня по голове ударили или что-то в этом роде, потому что я ничего не видела, а очнулась уже… дома, — с запинкой закончила она и машинально потерла запястья.

Мне нестерпимо захотелось слетать в ту глухую деревушку ещё разок, только уже с огнеметом.

— Со мной никто толком не разговаривал, — рассеянно продолжала Мита, и не подозревая, в какой опасности оказалась ее малая родина. — Только брат заходил познакомиться. Ну, или как он это назвал, «посмотреть в глаза неприкасаемой, которая бросила родную мать в беде». Тогда-то я тебе и позвонила, потому что этот придурок действительно смотрел в глаза, а не на смартфон.

— Неприкасаемой? — переспросил Матти с лёгким недоумением. — Это ведь была деревенька бархаи?

О том, что формально никаких неприкасаемых уже сто лет не существует, он заговаривать даже не пытался. Все прекрасно понимали, что бумаги — одно, а древние традиции — другое.

— Была, — невесело подтвердила Мита, — но я нарушила приказ отца и старейшины, когда сбежала из-под венца. Это… — она снова запнулась, подбирая слова, и раздражённо взмахнула рукой, будто неприятные воспоминания можно было оттолкнуть. — Это страшное оскорбление и для родителей, и для жениха, и для брамина, который одобрил тот брак. Мне бы никогда этого не простили, даже если бы я приползла обратно на коленях, умоляя принять меня назад. А я ещё и не приползла, — с затаенной гордостью закончила Мита, криво усмехнувшись.

— Но вы прожили на этой станции много лет, — тактично опустил точную цифру Матти. — Вас никогда не пытались вернуть?

Мита покачала головой, но я виновато вставила:

— Пытались однажды, только папа не позволил. Я не очень хорошо помню этот момент, но вроде бы нашелся кто-то с того корабля из Хайдарабада, кто вспомнил «зайца». Папа провел с парой человек разъяснительные беседы, и вопрос больше не поднимался.

Мита не поднимала глаз. Кажется, они были на мокром месте.

— Значит, семья знала, где вы, — сделал свой вывод Матти, — но похищение произошло только сейчас… — он задумчиво побарабанил пальцами по краю стола, невидяще глядя перед собой.

— Хочешь сказать, их целью была не Мита? — уточнил Ростислав и обернулся.

— Нет, их целью как раз была Мита, — покачал головой Матти. — Но сами бы они провернуть такую операцию не смогли бы. Кто бы ни помогал похитителям, на станции его знали — достаточно хорошо, чтобы злоумышленник мог заморочить голову диспетчеру и новичку… впрочем, с ними я ещё разок побеседую, если вы не возражаете.