В Обители Крыльев - Мари Бреннан

Увязая в глубоком снегу, я двинулась в путь.

На ходу боль в ноге поутихла, дрожь в теле унялась. В поисках нужного склона я перевалила невысокий пригорок и продолжала брести вперед. Увы, упрямая местность клонилась все ниже, и ниже, и ниже, никак не желая мне уступать. Оступившись, я покатилась вниз и долго не могла остановиться, а когда поднялась на ноги, то не сумела понять, в какую сторону смотрю. Небо так потемнело, что все вокруг окуталось мглой. Но вот впереди мелькнул огонек. Должно быть, это остальные! Однако огонек тут же погас. Я завертела головой, пытаясь отыскать его вновь. От этого мне сделалось дурно, и я снова рухнула в снег, показавшийся едва ли не горячим.

Прежде чем потерять сознание, я увидела их, идущих ко мне, и засмеялась от облегчения. Все было в порядке! Сухайл меня нашел. Вместе с Томом и Джейкобом они подхватили меня на руки и понесли под крышу, в тепло.

в которой мемуаристка переживает весьма необычную зиму

Бредовые видения – Мои спасители – Гипотезы, дабы отвлечься от ненужных мыслей – Благотворное воздействие злорадства – Множество наблюдений – Лингвистические эксперименты – Имена

После этого я долгое время провела в бреду, терзаемая жаром и последствиями того, в чем впоследствии опознала сотрясение мозга.

Перед глазами вновь и вновь возникала лавина, стремительный снежный вал, с исполинской силой уносящий меня прочь, только на сей раз меня влекло к восточному краю седловины. Порой я падала навстречу гибели, порой улетала в небо на драконьих крыльях.

А вот я откапываю из-под снега обезвоженного, лишенного костей драконианского бога, а он открывает глаза и говорит мне что-то на совершенно незнакомом, непонятном языке.

А вот я дома, в Ширландии, читаю публичную лекцию о том, что видела, но мне никто не верит, хотя весь зал перед кафедрой от края до края заполнен двуногими драконоглавыми существами.

А вот я вновь погребена под снегом, задыхаюсь и, несомненно, вот-вот умру, хотя снег, не дающий мне встать, необычайно мягкий и теплый.

Все это время я продолжала звать тех, кто мне дорог… но никто из них так и не откликнулся.

* * *

И вот настал день, когда я пришла в себя с относительно ясною головой.

Нет, это был не наш лагерь. Где я? В доме Шу-ва, или у кого-то другого? При свете единственной лампы, заправленной ячьим маслом, судить было трудно. Вдобавок, кто-то загородил меня со всех сторон плотными шерстяными занавесями, создававшими странное ощущение, будто я вновь оказалась в шатре ахиатских кочевников. Лежала я на мохнатой ячьей шкуре, а другой шкурой была укрыта вместо одеяла. Губы дрогнули в слабой улыбке: так вот он, «снег», заваливавший меня во время болезни…

Достаточно ли я оправилась, чтобы откинуть его? Для пробы приподняв шкуру, я безо всякого удивления обнаружила, что теплые одежды для восхождения на горы куда-то исчезли. На мне была лишь тонкая сорочка, которую легко снять, заботясь о больном. Воздух оказался довольно прохладным, однако я твердо решила встать и заявить о себе, как о живом человеке, а не полутрупе, от коего, по всей видимости, я мало чем отличалась с момента спасения.

Стоило мне подняться, левая нога отозвалась болью. Осторожно ощупав голень, я обнаружила чувствительное место и сделала вывод, что во время лавины получила перелом малоберцовой кости. Несомненно, блуждания по снегу также отнюдь не пошли поврежденной ноге на пользу, но если болезнь и принесла мне что-то хорошее, так это – время, необходимое, чтоб кость успела несколько срастись. Однако ж, поднявшись, я постаралась перенести как можно больше веса на правую ногу и взглянула вниз. Вопреки ожиданиям, под ногами оказались не дощатые половицы, а нечто вроде стеганого покрывала из грубого джутового полотна, набитого чем-то мелким и твердым.

Удостоверившись в том, что твердо держусь на ногах, я раздвинула занавеси и выступила наружу, в еще более прохладное помещение. Всего лишь шаг… после чего вовсе не низкая температура заставила меня замереть на месте.

Навстречу мне подняли взгляды трое, сидевшие по ту сторону очага. Нет, не Сухайл. Не Том. Не Фу, не лейтенант Чендлей, не кто-либо из знакомых ньингов Лам-це Ронг…

Три драконоглавых существа!

Чтоб удержать равновесие, я изо всех сил вцепилась в занавесь. Плотная ткань сорвалась с крюков, и мы – я и занавесь – вместе рухнули на пол. Одно из существ поднялось на ноги. Сколь бы ни хотелось мне отнести увиденное на счет возобновившегося горячечного бреда, об этом нечего было и мечтать. Я пребывала в полном сознании, в здравом уме и твердой памяти, а на меня, выпустив когти, шел, надвигался живой сородич легендарного существа, откопанного мною из-под снега!

Реакция моя не имела ничего общего ни с изумлением, ни с восторгом, ни даже с любопытством ученого – признаться откровенно, я самым постыдным образом завизжала. После чего попыталась было уползти, засучила ногами, словно перевернутый на спину краб, но запуталась в занавеси, да и сломанная голень подвела… одним словом, далеко уйти мне не удалось.

Существо, двинувшееся ко мне, тут же замерло, как вкопанное. Одно из остальных, сидевших по ту сторону очага, вздрогнуло, расправило плечи и растопырило гребень во всю его ширину. Второе метнулось к нему и сомкнуло когтистые пальцы на его морде.

Язык поз и жестов различен даже среди разных народов, не говоря уж о представителях разных видов. Эти драконоподобные существа вели себя не совсем как люди и не совсем как драконы, но унаследовали кое-какие повадки и от тех, и от других. Растопыренный гребень, придающий животному более крупный и грозный вид, означал либо враждебность, либо страх. Размышления на сию тему помогли обуздать собственные проявления страха… но от этого страх вовсе не рассеялся без следа.

Да, держаться следовало как разумное существо, а не как охапка инстинктов, связанных воедино весьма и весьма ненадежной нитью, однако принять данное решение было много легче, чем его выполнить – к примеру, связать воедино внятную фразу. Я облизнула губы, набрала полную грудь воздуха, собралась с силами и, невзирая ни на что, сумела явить миру настоящий триумф красноречия:

– Где я?

Но, как только слова эти слетели с языка, я поняла: все тщетно. Драконоподобные создания переглянулись, не проявляя ни малейших признаков понимания. Ну да, конечно: откуда же им знать ширландский? Несмотря на то, что мое знание цер-жагского стремилось к нулю, сформулировать столь простой вопрос я смогла, но ответа вновь не добилась. Возможно, они не умеют говорить вовсе?

Глупое предположение. Создание, пытавшееся приблизиться ко мне, перевело дух и заговорило, вот только я не поняла ни единого сказанного слова.

Еще немного, и страх вновь перехватит горло. В каких бы странных, опасных ситуациях ни доводилось мне побывать прежде, с этой они и сравниться не могли. Все мои прежние пленители были людьми, и с большинством из них я была в силах хоть как-то объясниться. Теперь же – ни того, ни другого. Ясно было одно: по всей вероятности, нахожусь я в горной котловине по ту сторону Гьяп-це и Че-джа, а сделанные на седловине предположения о том, что данный вид не вымер без остатка, целиком и полностью подтвердились. Однако отсюда следовал неутешительный вывод: от людей я отрезана. И даже не могу спросить, где остальные – Чендлей, Фу, Том, а прежде всего – Сухайл.