Такса судьбы. Цикл «Айболиты города N» - Ольга Шильцова

– Боже, меня ведь не было всего пять минут! – девушка потрясенно склонилась над таксой, которая скулила и виновато виляла хвостом. На землю капала кровь. Пытаясь снять намордник, Лора начисто содрала кожу с носа.

Заживала ранка быстро, но Катя волновалась, не останется ли Лорин нос розового цвета из-за рубца. Негодная такса слизывала заживляющую мазь и вертела носом во все стороны, когда хозяйка пыталась промыть ссадину. Татьяна Александровна стала ходить с Лорой в лес, чтобы та могла набегаться вдоволь. Напрыгавшись через валежник и нанюхавшись незнакомых запахов, собака спала как убитая.

Через несколько дней, играя с Максом в саду, Катя заметила, что соседский парнишка стоит у забора и вроде бы хочет что-то сказать. Она помахала ему рукой и крикнула:

– Привет, Никита!

– Здрасте! Это ваш малыш?

– Да, ему годик. А тебе сколько?

– Мне уже пять!

Мальчик смущенно переминался с ноги на ногу. Катя решила, что он чего-то опасается и сказала:

– Собака в доме, никто тебя не тронет.

Голубые глаза широко распахнулись и Никита затараторил:

– Тётенька, а у неё из-за меня неприятности, да? Мама сказала, её посадили в тюрьму! А я собак люблю, честно! Это папа их терпеть не может, поэтому не покупает мне щенка. Даже кошки у нас нет, совсем никого…

Катя с трудом представляла себе жизнь без домашних питомцев. И ей в голову пришла одна идея:

– Никит, что, если вам с Лорой познакомиться? Ты мог бы её угостить, и вы бы подружились!

Маленький сосед живо протиснулся под закрытой калиткой и, отряхнувшись, спросил:

– А что она любит есть? Кости?

«Ох уж эти стереотипы», – подумала Катя и покачала головой:

– Наша такса ест всё, но чаще всего корм. Это такие сухарики, положишь горсточку к себе в карман.

Выпущенная из заточения Лора радостно запрыгала вокруг хозяйки и уронила Максима, вылизывая ему лицо. Малыш не заплакал, а только отпихнул собачью морду своими маленькими ручонками. Никита в изумлении смотрел на них, спрятавшись за Катины ноги. Потом протянул таксе корм. Его рука дрожала и, когда Лора кинулась к угощению, он отпрянул и выронил корм на траву.

– Эй, а ты знаешь, что она умеет? – решила подбодрить его женщина. – Она может бегать за мячиком и приносить его обратно!

Мальчик оживился:

– Я далеко кидаю мяч. Папа говорит, я очень сильный!

Никита впервые в жизни играл с собакой и радостно смеялся. Катя бросала тревожные взгляды на дом соседей и решила, что для первого знакомства достаточно:

– Никита, тебе наверное пора домой! В следующий раз я покажу тебе, как водить собаку на поводке. Если твои родители будут не против.

Пятилетка нахмурился:

– Я ничего не буду им говорить. Не хочу, чтобы и меня заперли дома. Можно я буду приходить к вам на участок?

– Да, только у нас нельзя громко кричать, бегать и махать руками! Запомнил?

Мальчик энергично затряс головой и полез обратно к себе на участок. Катя поймала Лору, на которую напал приступ безудержного чихания, и улыбнулась:

– Собачатина, будь умницей, и всё наладится! Как думаешь, не подкинуть ли им щенка на крылечко? Шучу.

Татьяна Александровна схватилась за сердце, увидев перед крыльцом трупики мышей, аккуратно выложенные в ряд. Филимон тут же спрыгнул с перил и стал выказывать хозяйке дома своё расположение. Он тряс высоко поднятым хвостом и бодал ноги, намекая, что готов поменять свою великолепную добычу на что-то более вкусное.

– Ка-а-а-тя! Это, наверное, тебе подарочки, спустись, пожалуйста, срочно!

– Бегу, Танечка Александровна! Правда, Филя великолепен?

– Да, с голоду не помрёт, и нам не даст!

Катя ловко смела мышей на совок и с удивлением поняла, что уже привыкла жить не в квартире, а в доме. После того, как она вылечила соседскую собаку, вызовы стали сыпаться на неё один за другим. И ведь случай был пустяковый – гематома на ушной раковине. Но Эмма Михайловна, сплетничая с подругами, нагнетала красок:

– Ухо было, словно вареник огромное! Такое только оперировать, это всем ясно. А Катя возьми да и сделай какой-то укол, и потихоньку перестала жидкость копиться. Я теперь только к ней, а то Воронцову только бы резать, нет в нём деликатности.

Тем временем Алексею было не до того, что говорят о нем в поселке. Он пытался помочь маленькому бордоскому догу. Четырехмесячный щенок по недосмотру добрался до куриных костей. И «вилочка» застряла в пищеводе прямо напротив сердца. Лёша не мог ни протолкнуть кость в желудок, ни вытащить её наружу. Маленький пёс уже несколько раз выдавал остановку сердца, и у Анны Сергеевны, анестезиолога, лоб был покрыт мелкими капельками пота от волнения.

– Тут эндоскоп нужен, а мы ковыряемся хрен пойми чем! – прорычал хирург и отбросил корнцанг20 в сторону, – Готовь к операции на грудной клетке, достанем эту кость.

Аня оторвала взгляд от кардиомонитора и изумленно уставилась на шефа:

– Алексей Петрович! Он не переживет такое вмешательство! Я, конечно, подключу его на искусственную вентиляцию и обеспечу обезболивание, но…

– Аня, я совета не спрашиваю!

Пульс на мониторе пропал в тот же момент, как Алексей вскрыл грудную полость. Под тревожный писк аппаратуры он сжимал в руке маленькое сердечко снова и снова, пока Аня вводила внутривенно адреналин и бог знает, что ещё. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем Лёша признал поражение:

– Аня, всё. Зашей, прикрой и выноси. Я сам поговорю с владельцами. Это наша вина.

– Не наша, а ваша, Алексей Петрович, – тихо, но внятно сказала ассистентка. По её щекам текли слёзы, она гладила складчатую морду бордосика, словно тот был ещё жив и просто заснул. Лёша выругался и вышел из операционной. Ему хотелось громко хлопнуть дверью, но та, как назло, плавно закрывалась доводчиком.

По иронии судьбы Катя тоже пыталась помочь пациенту, наевшемуся костей. Пожилой беспородный пёс пострадал от хозяйской щедрости. Обычная порция куриных объедков частенько бывала съедена Рексом без какого-то явного ущерба здоровью. Но накануне в доме принимали гостей. После широкого застолья остались куриные кости, на многих даже было мясо – не выкидывать же, в самом деле. Их и выдали четвероногому сторожу. Рекс был на седьмом небе от счастья, но на следующий день его настигла расплата за жадность.

– Значит-ца, кровь у него идёт, – Павел Сергеевич мрачно смотрел на молодую докторшу, которая продолжала свои расспросы вместо того, чтобы поспешить на помощь псу.