Держись и пиши - Екатерина Оаро

3. Способности даются нам в зачатке, а не в расцвете.

4. Развивать их – выбор и ответственность человека.

5. Писатели любят создавать мифы. И миф о том, что они родились гениями – сказка, которую приятно рассказывать.

Упражнение:

Напишите список вещей в писательстве, которым вы хотели бы научиться. Например, такой:

Писать стремительные диалоги, где каждая следующая реплика непредсказуема;

Создавать неожиданные яркие метафоры, как у Брэдбери;

Создавать динамические портреты людей двумя-тремя фразами;

Писать сценарии, как у Эми Шерман-Палладино;

Составлять заявки в издательство…

Вы можете написать этот список в несколько подходов, добавляя то важное, что вспомните.

Когда список будет готов, напишите напротив каждого пункта идеи, где бы вы могли этому научиться. Общедоступные лекции на ютубе? Курсы? Книги? Не думайте пока о цене этой учебы и о том, есть ли у вас время.

Когда все будет готово, посмотрите, с чего вы могли бы начать уже сейчас. Возможно, от виртуозных диалогов вас отделяет всего несколько кликов и книгу по этой теме вы можете заказать онлайн? Может быть, если вы выделите по 15 минут в день на просмотр видеолекций, через месяц вы здорово продвинетесь в создании образов? А онлайн курс, на который вы давно засматривались, можно добавить в вишлист ко дню рождения?

Помню, как мой сосед по литинститутскому общежитию Сережа предупреждал меня:

– Будь осторожна: наш мастер учит нас писать, как он.

Это значило, по его мнению, что, если не быть начеку, начнешь писать как Рекемчук. Потерять свой стиль, начать писать по чужому шаблону, стать слишком социальным и вытравить приемами всю жизнь из своей прозы – всего этого Сережа очень боялся.

При этом он все‐таки доучился до пятого курса и даже чуть не получил красный диплом. На выпускном я спросила его:

– Ну что, ты потерял свой стиль?

И он только рассмеялся.

Подобный страх есть у многих авторов. Поговорим о нем в первую очередь.

Я думаю, что он связан с идеей о том, что образование убивает творчество. Выступление Кена Робинсона на ТЕД, которое так и называется: «Образование убивает творчество», только на официальном сайте посмотрели более 57 миллионов раз. Это самое популярное выступление в истории конференции. И Сэр Кен Робинсон – авторитетная фигура: автор книг, международный советник по вопросам развития творческого мышления, систем образования и инноваций в государственных и общественных организациях, профессор, посвященный в 2013 году в рыцари за заслуги в образовании.

В своем выступлении Кен Робинсон обращает внимание на то, что учителя всеми силами пытаются научить детей не совершать ошибок. Они забирают у них само право на ошибку:

Когда боишься совершить ошибку, творческий поток блокируется. Поэтому Кен Робинсон и предлагает создать образовательную систему, которая бы развивала, а не подавляла творческие способности.

Но когда мы говорим об обучении писательскому мастерству, разве не говорим мы именно о такой системе? Обучение писательству призвано не убить, а развить ваш творческий потенциал. Вряд ли вам попадется педагог, который будет говорить: «Изображайте персонажа так и никак иначе» или «Предложение не должно быть длиннее девяти слов». Я могу представить себе такое разве что в качестве упражнения, ограничения в котором помогают вам отработать какой‐то прием или показывают потенциал инструмента.

В обучении писательству право на ошибку у вас есть по умолчанию. Это даже и ошибкой не назовешь – скорее, экспериментом или вариацией.

Справедливости ради, нужно сказать, что я видела писательские программы, обратная связь в которых дается не очень экологично. У них обычно нет предписаний о том, как нужно разбирать чужое произведение. Такая критика может ранить глубоко и бывает ядовита. В этом случае происходит то, что происходит в школах: творческий поток блокируется и человек озабочен только тем, что может совершить ошибку.

Если вы попали в такую среду, просто поищите другие писательские сообщества или курсы. Ваши наставники – те, кто понимает, как устроен творческий процесс, и будет не ломать, а поддерживать вас.

Думая об этом, я часто представляю химиков. Сложно представить страх совершить ошибку в их лаборатории. Всем понятно, что, чтобы изобрести вакцину, нужно провести сотни экспериментов, которые провалятся. И каждый из них приближает ученого к тому, что он ищет. Проводить провальные эксперименты – просто часть исследовательской профессии. Вряд ли ученый плачет и корит себя, когда химический эксперимент не подтверждает гипотезу.

Кстати, множество изобретений появились в результате ошибки. К примеру, маленькие бумажки для заметок с клеевым краем Post-it изобрел химик Спенсер Сильвер. Он пытался изобрести суперпрочный клей для строительства самолетов. Но что‐то пошло не так – и получился суперслабый клей. Зато этот клей не оставлял следов на бумаге и других поверхностях. Сейчас эти листочки используются в каждом офисе, учебных заведениях, рекламе и даже искусстве.

Когда я думаю о втором страхе – страхе потерять свой стиль, попав под чужое влияние, – мне хочется спросить: вы действительно верите, что, если у вас есть свой стиль, его можно потерять? Что нечто извне может разрушить то, что выстроено изнутри? Что это так просто?

Я думаю, что все наоборот: мы учимся, чтобы найти свой стиль. Иногда – всю жизнь.

Новые знания либо обогатят вас, сделав ваш стиль еще интереснее, либо просто пройдут мимо. А если стиля у вас пока нет или он лишь намечен, то учиться – лучший способ отправиться на его поиски.

Что касается готовых рецептов и шаблонов, по которым мы боимся начать писать, то их ни у кого нет. Но даже если были бы, что с того? Мы все учимся писать по одинаковым прописям, но почерк у всех разный. Мы иногда готовим по одинаковым рецептам, но получаем разные по вкусу блюда. Свой стиль, который ищет каждый автор, будет зависеть не только от упражнений, которые он делает, но и от того, что у этого автора внутри.

Помню, как, когда я училась в Литинституте, я просила разных преподавателей посоветовать мне книгу, как писать. С каждым отказом я думала: «Просто этот профессор не в курсе, спрошу другого». Сейчас мне смешно писать об этом, но когда‐то я задавала этот вопрос всерьез.