Князь Александр Невский - Ирина Александровна Измайлова

class="p1">И битва закипела с утроенной силой. Поняв, что их обманули, выманили на равнину, меченосцы сражались яростно и упорно, но в конце концов русские начали теснить их. Они сопротивлялись, но постепенно отступали и отступали к берегу реки, всё дальше, на лёд.

Александр в эти мгновения начисто забыл о своих недавних мыслях, о том, как оценивал возможности немецких доспехов и обнаруживал их дурные свойства.

Но вдруг тонкий весенний лёд начал ломаться. Многие рыцари в этих самых мощных доспехах стали проваливаться, некоторые даже уходили под лёд, не успев уцепиться за кромку пролома.

Александр, свалив очередного противника и увидав, что рядом уже никого нет, тоже направил коня к реке. Видя, что происходит с противником, в сомнении осадил Огненного.

Однако отважный Ратмир в это же время мчался прямо по льду, преследуя отступающих.

– Ратмир, стой! – закричал князь. – А ну как провалишься? Лёд уже некрепкий!

– Да нет! – отозвался ратник. – На меченосцах ведь железа вдвое больше, чем на нас. И кони у них в железе! Нас лёд удержит.

«Вот оно как! – про себя усмехнулся юный князь. – Выходит, едино мыслим!»

Подумав так, он решительно послал коня вперёд. Правда, лёд уже был разломан во многих местах и некоторые из русских тоже начали проваливаться, однако в худшем случае жертвовали лошадьми – достаточно легко вооружённые ратники успевали выбраться из проломов, чёрная ледяная вода их не поглощала. Что до самого Александра, то Огненный легко выбирал путь между провалов, темнеющих ледяной водой, некоторые ямы с ходу перескакивал и устремлялся дальше, преследуя отступающих врагов.

Над рекой вновь прогремел рог, возвещая окончание битвы.

Александр обернулся, отыскивая глазами отца, но тот был уже на берегу. Дружина его возвращалась, закончив преследование нескольких десятков меченосцев, отступивших не на лёд реки, а к лесу. Некоторым из этих, явно более сообразительных рыцарей удалось скрыться в чаще. Русские их не догнали.

Но, в конце концов, победа была настолько убедительна, что не вызывала сомнений: в ближайшие годы настырный орден оставит в покое владения князя Ярослава Всеволодовича.

Глава 2

Оружие

Победа над меченосцами не только прекратила надолго их набеги на новгородские земли и на Псков, но и укрепила власть князя Ярослава в Новгороде. Как ни любили новгородцы свою волю, своё вече, свои права, но в необходимости твёрдого и отважного правителя наконец-то убедились. Конечно, здесь Ярослав Всеволодович ничуть не обманывался. Он отлично понимал, что некоторое время спустя неугомонные вольнолюбцы примутся за старое. Однако сейчас от них не было никакого беспокойства, и князь искренне этому радовался. Тайком он признавался только любимой жене да ещё Александру, что порой опасается буйства новгородского веча сильнее, чем татарских набегов. А уж ливонцы да меченосцы, в сравнении с его крикливыми и жадными боярами да купцами, казались и вовсе не страшны.

Кроме того, Ярославу хватало дел и забот, и он был рад, что можно заняться этими делами и заботами, не думая ни о чём другом.

Но главное, после этой битвы Ярослав Всеволодович укрепился в уверенности, что его сын Александр уже настоящий воин, более того – настоящий богатырь и у него есть им самим собранная настоящая боевая дружина. А это дорогого стоило.

Со времени того сражения прошло немногим более года.

Утром тёплого весеннего дня князь стоял в своей оружейной палате, возле струганого стола, на котором были разложены новенькие, блестящие доспехи, лежали несколько шлемов, пара боевых топоров, несколько мечей.

– Кольчуги новые, что ты, светлый князь, заказывал, Василий Тимофеевич обещался к завтрашнему вечеру тоже доработать, – деловито говорил один из подмастерьев, паренёк лет шестнадцати. – На кольчугу, сам знаешь, времени-то немало тратится.

– Знаю, Панкратку, знаю! – усмехался Ярослав. – А не забыли ль вы, что я наказывал для князя Александра новую кольчугу сработать?

– Как же про то забыть? – удивился Панкрат.

А второй подмастерье, годом помладше, широко разулыбался:

– Такую кольчугу кузнецу сделать – честь большая! Василий Тимофеевич вчера её мастерил да приговаривал: «Точно Святогору-богатырю куём! Никогда такой большой не делал…»

Князь, очень довольный этим замечанием мальчика, засмеялся:

– А кто знает? Может, Святогор и выйдет? Вон ему шестнадцати не сравнялось, а он уж меня чуть не на голову перерос! Был бы я ростом мал, так ведь тоже мало кому в дружине уступлю… Ладно, сделали, и слава Богу! Василько – кузнец знатный, во всём Великом Новгороде второго такого не найдёшь.

Панкрат с важностью кивнул:

– Это так оно и есть, княже! А люди знающие говорят: и не только в Новгороде. Кольчуг таких, как Василий Тимофеич куёт, и в самом Царьграде делать не умеют! Звёнышко к звёнышку – иголки не просунешь!

– Так и быть должно! – воскликнул князь. – Разве ж грекам столько, сколь нам, воевать приходится? Ладно, подмастерья, ступайте в свою кузницу. Мечи в сундуки и слуги сложат.

И добавил вполголоса, покуда мальчики, поклонившись, шли к дверям оружейной:

– Да как бы тут же и доставать не пришлось!

Выйти кузнечные подмастерья не успели. Растолкав их почти в дверном проёме, в оружейную ворвался воин в забрызганных грязью доспехах и одежде.

– Куда ты, воевода, куда? – кричал, не поспевая за ним, княжий слуга. – Занят князь! Дай хоть доложить-то…

Но приезжий не слушал.

– Великий князь! Ярослав Всеволодович! – С ходу воин остановился, едва не наткнувшись на стол с оружием. – Не откажи – прими челобитную!

Ярослав, кажется, не был очень удивлён. Однако, понимая, что этот вестник прибыл с нерадостной вестью, сделался мрачен.

– Почто так врываешься, воевода Ростислав? Что стряслось?

Воевода с трудом перевёл дыхание. Отёр с лица пот и грязь тыльной стороной ладони. И вытащил из-под кольчуги, на которую был наброшен распахнутый кафтан, слегка смятую трубку бумаги:

– Я к тебе скачу от самой Старой Руссы, княже! Бесчинствует на наших землях литва окаянная! Жизни от них не стало.

– На мгновение он умолк, и князь поторопил его:

– Говори, говори! Почто замолчал-то?

– Многое ты наверняка уже знаешь, великий князь. Разорили литовчины всю нашу вотчину. Князя Полоцкого Брячислава из его удела изгнали, он вот уж год, как в Торопце ютится. Сёла русские разоряют одно за одним. Даже в полон уводить стали, что твои татары! А третьего дня напали на Старую Руссу. Большой ратью пришли, много русской кровушки пролили!

Ярослав с такой яростью ударил кулаком по свободному краешку стола, что сложенные на нём мечи зазвенели. Один из мечей даже упал, воткнулся в пол и задрожал, как попавшая в цель стрела.

– Литовцы взяли Старую Руссу?! – взревел князь. – Совсем страх потеряли?!

– Нет, великий князь! –