Обманчивая внешность - Вирджиния Браун

Сердце девушки болезненно сжалось, пальцы крепко вцепились в котелок с кофе, который она держала. Теперь уже ничего не изменишь. Она должна идти дальше, вперед. Ханна встала и пошла доставать чашку из сумки.

– Куда направилась? – прозвучал прямо ей в ухо до боли знакомый голос, и девушка, вздрогнув, чуть не уронила котелок с кофе прямо на землю.

– Крид! Прошу прощения, мистер Брэттон. Вы уже проснулись? А… а я думала, вы еще спите, – смущенно пробормотала она, чувствуя себя провинившейся школьницей. Облегченно вздохнув, она выпрямилась и с сильно бьющимся сердцем взглянула на Крида. Он смотрел на нее оценивающим взглядом. На его губах, тех губах, которые покрывали страстными поцелуями се тело, появилась мерзкая ухмылочка, но Ханна, будто не заметив, приветливо улыбнулась. – Хотите кофе?

– Кофе? Может, да, а может, нет. – Сейчас в нем было еще меньше дружелюбия, чем обычно. Ханна насторожилась. Вдруг он обнял ее за талию. Девушка вздрогнула. – Это что, новая мода, или тебе показалось, что слишком жарко для этого времени года?

Удивленная, Ханна проследила за направлением его взгляда и в ужасе вскрикнула. Юбка была с одной стороны разорвана от бедра до самого подола, и сквозь прореху проглядывало соблазнительно белое тело. Скорее всего она разорвала юбку в ту самую ночь, когда убегала от Крида. Пытаясь закрыть прореху одной рукой, она другой старалась удержать котелок с кофе, игнорируя циничные взгляды Крида.

– Моя… моя юбка порвалась, когда я упала с обрыва, – с достоинством проговорила она.

– Это уж точно, – с иронией произнес он. После паузы снова заговорил: – Ты бы сняла ее. Что в ней, что без нее. Разницы нет.

Ханна метнула в него гневный взгляд:

– Спасибо за совет!

Крид вздохнул и предложил ей надеть его запасные брюки.

– Они у меня не лишние, но так уж и быть, отдам их тебе. По крайней мере приличнее, чем эта, с позволения сказать, юбка.

Ханна замерла и ответила ледяным тоном:

– Я не виновата!

– Неужели это я заставил тебя бегать ночью по лесу? Последний идиот не сделал бы такого!

– На что это вы намекаете?

– Так, ни на что, – произнес он невинным тоном и с лукавым видом опустил глаза.

Ханна с трудом сдержалась, чтобы не выплеснуть содержимое котелка прямо ему на голову.

– Я вовсе не собираюсь выслушивать все ваши оскорбления… – начала было она, но Крид дернул ее за юбку, и девушка упала на одеяло рядом с ним.

– А я и не собираюсь ссориться с тобой, Ханна. Я только хотел сказать кое-что насчет прошлой ночи…

– Нет! – Ханна отпрянула от него и опрокинула котелок прямо на одеяло. Крид схватил се за руку, чтобы не сбежала, и лицо его посуровело. – Я не желаю обсуждать прошлую ночь, – заявила Ханна. – Скорей бы ее забыть…

– Так ты и в самом деле убегаешь от реальности, крошка? – догадался наконец Крид, не выпуская ее руки.

Он смерил ее презрительным взглядом, потом привлек к себе. Она задрожала. Крид понимающе улыбнулся и обнял ее гораздо нежнее.

– Что касается прошлой ночи, Ханна: не думай, что все изменилось.

– Ах, ну конечно, – бодро сказала она, борясь с разочарованием, хлынувшим в ее душу после его слов. – Я и не ждала ничего такого. Ведь это всего лишь эпизод в твоей жизни. Я понимаю: не будет ни роз, ни вина, ни уж тем более венчального пения…

– Ханна, – раздраженно прервал се Крид.

– Да не волнуйтесь вы так, мистер Брэттон! – воскликнула Ханна, и ее словно прорвало: – Я хорошо все знаю. Вы не поступите благородно, и уж тем более не станете отвечать за свои поступки. Вы этого боитесь как черт ладана…

– Ханна! – вскричал он. – Я вовсе не это имел в виду. Я думал… проклятие! Да лучше бы я ослеп, чем обидел тебя!

– Ну конечно! И ваш намек на прошлую ночь тоже не оскорбление?

– Да я не то хотел сказать, – примирительно произнес он. – И ты это знаешь.

– Да уж, знаю, конечно. Я всего лишь кроткая овечка, зараженная особого рода лихорадкой, не так ли? И теперь ты хочешь сказать, что жизнь продолжается, верно?

– Нет, не верно! Просто я не хочу обещать тебе спокойную семейную жизнь, сараи с домашними животными за свежевыкрашенным забором. Вот и все.

– О, хватит с меня! Будьте хотя бы чуточку снисходительны к моим чувствам, мистер Брэттон! Скажите на милость, неужели я выгляжу такой простушкой, такой дешевкой? Нет, мне не нужны такие простые вещи. Мне нужны жемчуга, бриллиантовые диадемы, сокровища, золото… Неужели непонятно, насколько я прагматичная особа, мистер Брэттон? – Она сорвалась на крик. По лицу катились слезы. Плечи вздрагивали. – Ты мне ясно дал понять, что не собираешься менять образ жизни. Но я и не надеялась на это. Просто я проиграла… Я проиграла, проиграл мой отец… Господь…

– О, ради Бога, перестань! – раздраженно прервал ее Крид. – Ты ничего не проиграла, Ханна! Вину за случившееся я полностью беру на себя. Только не вини себя во всех смертных грехах! Ради самого Господа! Ведь это в природе человека… Он должен хотеть…

– Не тебе судить о том, что грешно, а что нет, – печально промолвила она. – Как ты можешь с такой легкость относиться к тому, что между нами произошло? Или ты бродишь по лесам, соблазняешь девственниц, а потом бросаешь их на произвол судьбы и счастливый едешь дальше?

– Соблазняю? Можно подумать, что я самый коварный мужчина на свете, – сказал он, бросив на нее лукавый взгляд.

– Прости. Тебя, конечно, не волнует ничто земное и грешное, ты же у нас безгрешный. Крид гневно сжал губы:

– Послушай, я только хотел сказать, что между нами ничего не изменилось. Я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты сама не попросишь меня об этом.

– Благодарю, это так благородно, так деликатно с твоей стороны. Но где же было твое благородство в прошлую ночь? – с горечью спросила Ханна.

Крид не ответил. Лишь укоризненно посмотрел на нее. И Ханне стало стыдно. Ведь она сама виновата в случившемся. А обвиняет Крида. Это несправедливо. Опять только черный и белый цвет. И полное отсутствие серого. Впервые она поняла, как в древности люди мучились сознанием собственных грехов и надевали власяницы, чтобы помнить об этом каждый миг. Это было не только искупление грехов, это было справедливо. Даже если окружающие и не знали твоих грехов, их нельзя было скрыть от Бога.

Крид Брэттон тоже носил с собой своего рода власяницу – шерстяную рубашку, но раскаяние было ему чуждо.

Ханна хотела все ему объяснить, сказать, что не права, но он вдруг вскочил на ноги и ушел.

Ханна посмотрела наДжессику. Девочка сидела на одеяле, озабоченно глядя на нее.

– Почему вы ссорились? – спросила девочка с присущей ей прямотой.