Лучший английский ас - Джеймс Э. Джонсон

Наш новый командир был прирожденным охотником и потому возглавил экспедицию в Уэлбек. Нип мог подстрелить фазана и не представлял опасности для окружающих с заряженным ружьем в руках. В качестве четвертого охотника я выбрал Джеффа Уэста, только что ставшего офицером. Ему было полезно познакомиться с сельской жизнью. Он никогда раньше не охотился, но умел сбивать «Мессершмитты». Принципы стрельбы по фазанам не слишком отличаются от принципов стрельбы по вражеским истребителям.

Большинство наших летчиков-истребителей летало достаточно хорошо. Они были неплохо подготовлены и умели держаться вместе в воздушном бою, но в решающем испытании средний пилот пасовал. Точно определить дистанцию и угол упреждения при стрельбе по вражескому самолету он не мог. Это было следствием того, что мы мало внимания уделяли стрелковой подготовке. Хотя, наверное, так можно говорить только о тех, кто прошел летные школы в годы войны. Но факт остается фактом. Средний пилот мог сбить «мессер», лишь находясь точно у него на хвосте на минимальной дистанции. При этом 2 пушек и 4 пулеметов хватало еле-еле. Если же требовалось дать упреждение хотя бы в пару градусов, средний пилот начинал безнадежно мазать. Лично я обнаружил, что мой опыт охоты принес мне огромную пользу. Если летчик-истребитель способен подстрелить беспорядочно кувыркающегося фазана или ныряющую куропатку, или сбивает голубя в темнеющем вечернем небе, у него не возникает проблем с «мессерами». Выдающиеся асы всегда прекрасные охотники.

Все признают, что самым метким стрелком среди нас был новозеландец Уэллс, прозванный «Ястребиным Глазом ». Перед войной он выиграл несколько чемпионатов Новой Зеландии в стрельбе по голубям и считался лучшим снайпером своей страны. Ястребиный Глаз полностью раскрылся во время Битвы за Англию. Используя врожденные и натренированные качества, он сбил множество вражеских самолетов издалека, совершенно не рискуя сам. И сегодня мало кто может сравниться с ним в охоте на куропаток.

Ястребиному Глазу уступал только канадец «Сумасброд» Берлинг. Он прославился на Мальте, где его меткость стала просто легендарной. За 2 недели он сбил не меньше 27 немецких и итальянских самолетов. Очень часто его рапорты ограничивались информацией о том, сколько снарядов попали в цель. Однажды Берлинг заявил о «вероятной» победе, указав, что всадил 5 снарядов в кабину вражеского самолета. Вскоре после этого пришло сообщение, что найден разбившийся итальянский самолет с 5 снарядными пробоинами в кабине. Берлинг тоже был снайпером от бога. Позднее, когда он летал в составе моего крыла, то часто одалживал у меня ружье и собаку.

Мы были уверены, что и Джефф справится, так как мы преподали ему несколько основных уроков. Когда мы тренировались в стрельбе по тарелочкам, он показал себя далеко не рядовым стрелком. Потом мы объяснили ему, как ведут себя птицы в полете, и растолковали основные правила безопасности. Я применил испытанный временем способ: поставил его между двумя вертикальными жердями, чтобы, поворачиваясь, он автоматически поднимал ружье вверх и не опускал его до тех пор, пока не начнет целиться в птицу.

Мы прибыли в Уэлбек. Стоял прекрасный зимний день, который обещал неплохую охоту. Нас распределили по номерам, и Джефф оказался между нашей группой и знаменитым игроком в гольф. Я стоял следующим. Затрубили охотничьи рога, и куропатки начали выскакивать из заиндевелых кустов, стремительно ныряя на лету. Несколько первых выводков полетели прямо на Джеффа и он начал стрельбу. Остальные пока молчали, так как Джефф видел только врага и вертел ружьем направо и налево на высоте плеча. Его лордство со свитой — егерем, псарем и камердинером — благоразумно постарался укрыться, точно так же, как и гольфист.

После первого раунда я сказал Джеффу несколько крепких словечек и предложил перевести его в тыл, чтобы он никому не угрожал. Но лорд Тичфилд, не моргнув глазом, сказал, что он уверен, мистер Уэст вскоре освоится, а потому лучше взять его с собой. Мое настроение еще больше ухудшилось, когда один из наших предприимчивых механиков, взятых в качестве запасного егеря, решил тоже поучаствовать в деле и, скуки ради, подстрелил дикую утку!

Мы продолжали охотиться в Уэлбеке до конца сезона. Для нас эти дни стали самыми счастливыми за время войны. Мы всегда стреляли дотемна. Загонщиками работали только пожилые люди, так как вся молодежь была призвана в армию. Как-то, холодным дождливым днем, мы закончили охоту, и кто-то из нас обратился к загонщикам, которые собрались вместе:

«А не будете вы против, если я приглашу вас поработать еще раз?»

Пожилой крестьянин ответил совершенно неожиданно:

«Ради 616-й мы готовы работать хоть до полночи, милорд».

* * *

12-я группа всегда держала в готовности крыло «Спитфайров», чтобы в случае необходимости немедленно отправить его на юг. В начале ноября мы заправились в Уэст-Маллинге и вместе с 2 канадскими эскадрильями отправились патрулировать над Дюнкерком. Мы должны были прикрыть отход «пчелиного роя» из района Лилля.

Канадцы попали в серьезную переделку. Рой Марплс, который летел рядом с нашим неопытным командиром крыла, холодно сообщил, что видит выше дюжину «Мессершмиттов». Они пикировали, чтобы атаковать нас. Рой приказал отрываться. Нип и я возглавляли фланговые четверки «Спитфайров». Мы круто развернулись, чтобы встретить неприятеля. Однако Рой пришел в ужас, когда увидел, что командир крыла продолжает лететь прямо, совершенно не подозревая об опасности. Рой снова закричал, и когда рядом уже засвистели вражеские снаряды, все, кроме командира крыла, разлетелись в разные стороны.

Мы были озадачены незнакомыми силуэтами некоторых вражеских истребителей, которые имели почти прямоугольные консоли крыльев и более толстые фюзеляжи, чем «Мессершмитты», с которыми мы привыкли встречаться. Позднее Нип разглядел, что один из немецких самолетов, гнавшихся за ним, имеет мотор с радиальным расположением цилиндров. Другой пилот заявил, что видел смешанное вооружение в крыльях — пушки и пулеметы.

Но, кто бы то ни был, незнакомые истребители крепко нам задали. Они набирали высоту быстрее «мессера», держались более устойчиво в вертикальном пикировании, лучше разворачивались. Сандерсон, один из наших канадских сержантов, который входил в головную четверку, попался на зуб 3 или 4 немцам. Они гнались за ним через весь Ла-Манш, и он едва сумел посадить свой «Спитфайр» на брюхо возле Саутэнда. Мы никогда больше не видели командира крыла и позднее узнали, что он был сбит и погиб.

Наши собственные проблемы на этом не закончились. Когда мы вернулись, то обнаружили, что юго-восточная оконечность Англии закрыта туманом. Он поднимался на высоту не менее 100 ярдов. Более 200 «Спитфайров», у которых бензина оставалось всего на несколько минут полета, пытались найти хоть какой-то аэродром. Эфир был забит отчаянными требованиями включить радиомаяки. Я повел свою четверку на закат, где видимость была чуть лучше. Удача нам улыбнулась, и мы нашли что-то вроде заброшенного аэродрома. Это был очень маленький аэродром, и садиться пришлось крайне осторожно, не снижая мощности мотора и высоко задрав нос «Спитфайра», чтобы пробег оказался минимальным. Потом выяснилось, что мы сели на разбомбленный аэродром возле Чатама, который больше не использовался. Поэтому ждать заправщики нам пришлось довольно долго. Но даже тогда несчастья не закончились. Взлетая в сумерках, Алан Смит ухитрился попасть в одну из воронок.